Я рассказала ему о свадебных хлопотах, о том, что пришлось отказаться от крупного заказа для большущего особняка и что Каскадер в очередной раз цапнул парня из FedEx.
Слава богу, не зашла речь о звонке из Вегаса. Видимо, обо всем забыл.
Джош провел пальцем по моей щеке.
— Что-то меня жажда замучила. Ты не хочешь пить? Я принесу.
— Воды, если можно.
Он встал — я приподнялась на локтях, чтобы посмотреть, как он голый пойдет на кухню. Великолепный, упругий зад. Боже, какое потрясающее тело.
В отличие от моего.
В скором времени мне и самой предстояло голышом идти в ванную, но щеголять с распухшим животом совсем ни к чему. Вся одежда разбросана по комнате. Футболка вообще черт знает где.
Я села, натянув на грудь простыню, и стала оглядываться в поисках подходящего прикрытия. На глаза попалась толстовка с фирменной эмблемой пожарных Бербанка, она свисала с одной из близстоящих коробок. Я наклонилась и успела схватить ее до того, как он повернулся ко мне лицом.
— Не возражаешь, если я ее надену? — Я уже начала натягивать я кофту, не дожидаясь ответа. Уткнула нос в горловину, глубоко вдохнула и закрыла глаза.
Джош забрался обратно в постель, передал мне стакан с водой.
— Можешь оставить себе, если хочешь, — растянулся он в улыбке.
— Правда? — О боже, я никогда не буду ее стирать. Буду носить как напоминание о его теплых объятиях. — Уверен? Ты ступаешь на скользкую дорожку, Джошуа. Все начинается с толстовок. Потом я буду таскать у тебя футболки, потом куртки. — Я попила воды, поставила стакан у кровати и снова устремила взгляд на него.
Он наклонился и поцеловал меня, лицо сияло от счастья.
— Уверен, — прошептал Джош, не отрываясь от моих губ. — Забирай все, что хочешь.
Удивленная, я подняла глаза.
— Чему ты радуешься, я же лишаю тебя имущества?
— Просто мне очень нравится, когда ты зовешь меня Джошуа, — продолжал он улыбаться. Запустил пальцы мне в волосы, немного потрепал и нежно поцеловал в лоб.
Все его слова и действия были пропитаны какой-то душевностью и близостью, поэтому я поторопилась сменить тему:
— Что это, Джошуа? — На перевернутой вверх дном коробке, которая служила прикроватной тумбочкой, лежала потрепанная книга «Под пылающим небом»[11]. Я взяла ее и откинулась на спину. — Не знала, что ты любишь читать.
Он сполз пониже и пристроился рядом со мной, удерживаясь на локтях.
— Люблю почитать о пожарах.
— Интересно? О чем она? — Я перелистывала страницы. — Не прочтешь мне главу?
Он взял книгу и перевалился на другую сторону кровати.
— Про огненную бурю в Миннесоте, которая пронеслась там в 1894 году. — Джош снова повернулся ко мне, на носу у него сидели очки.
Я удивленно уставилась на него, а он, не обращая внимания, переворачивал потрепанную страницу и одновременно пытался усесться поудобнее.
— Да ну тебя, — не сводила я с него глаз.
— Что такое? — отвлекся он от книги.
— Ты носишь очки?
— Только когда читаю. А что?
Не успела я подумать, что обаятельнее быть просто невозможно, как он тут же нацепил эти проклятые очки.
— Это, наверное, какая-то шутка, да? Нельзя же возбуждать меня еще больше. Я тебе запрещаю.
Он отложил книгу на колени и воззрился на меня.
— Значит, любишь очкариков, а? — Его брови так и подпрыгивали. — Если хочешь, в следующий раз надену.
Я захихикала.
— Надень.
Джош снял очки, потом водрузил их обратно. Глаза увеличились.
— Ух ты. Да ты, оказывается, красавица!
Я засмеялась, отодвинула книгу в сторону и забралась верхом на его колени. Толстовка задралась на бедра. Я обхватила ладонями его лицо и начала осыпать поцелуями. Он закрыл глаза и полностью доверился мне, сияя, как маленький счастливый ребенок.
— Сегодня в «Малоуне» вечер, посвященный Тарантино. Хочешь сходить? К тому же в животе начинает урчать. — Холодильник оказался пуст, поэтому мы съели бургеры, принесенные несколько часов назад. Я взглянула на «Фитбит»[12]: — Правда, минут через десять надо бы уже выйти.
— Без проблем. — Джош взял меня за бедра. — Брэндона со Слоан пригласим?
— Они собирались ужинать в «Луиджи», — отклонила я предложение. — Так что будем вдвоем.
Он слегка дотронулся до моих губ, глаза излучали тепло.
— Значит, свидание. Идем.
Конечно, это было не свидание, но что толку спорить. Все равно он, как обычно, закатит глаза и скажет, что просто так выразился, а вовсе не собирался мне навязываться. Все предсказуемо.
Я всей душой желала, чтобы это было свидание.
Джош взял пикап и поехал следом, ко мне, чтобы я переоделась и выгуляла Каскадера. Чтобы можно было выпить, в бар мы отправились на «Убере».
По дороге в «Малоун» я решила проверить почту.
— Подожди, пока не остановимся. Иначе укачает. — Он смотрел, как я нажимаю кнопки.
— Не укачает.
— Укачает. Если на ходу смотреть в экран, начинает тошнить.
— Только если за рулем ты, потому что ты водишь как сумасшедший. — Я отвечала на заказ по свитерам для мопсов. — Резко тормозишь, резко газуешь, резко поворачиваешь. И при всем при этом совсем не материшься.
Он засмеялся.
— А материться-то зачем? И как это сказывается на манере вождения?
— Если на дороге тебя все устраивает, значит, ты просто невнимательный водитель.
Краем глаза я заметила ямочки у него на щеках. И, не отводя взгляда от телефона, улыбнулась. Затем сглотнула. Меня и в самом деле слегка замутило. Я положила телефон на колени и закрыла глаза.
— Я же говорил, — послышался его голос. — Ты все время упрямишься.
— Не все время. Иногда еще сплю. И вообще ты почти ничего не знаешь о моей жизни.
Он захохотал.
— Вообще-то знаю. Я все о тебе знаю.
Я хмыкнула.
— Ну да, конечно.
— Не веришь? Я знаю, что ты за раз можешь съесть целую упаковку шоколадного печенья.
— А кто не может? — фыркнула я.
Он продолжил:
— Я знаю, что ты любишь почесать спину после того, как снимаешь лифчик. Настроение у тебя будет лучше, если спать ты ляжешь в полдвенадцатого, а проснешься в семь, чем если отправишься в постель в полпервого, а встанешь в восемь. Любимый цвет — фиолетовый. Любишь, как пахнут гвоздики, но терпеть не можешь, когда мужчины дарят цветы, так как считаешь такой подарок пустой тратой денег…
Я приоткрыла один глаз и посмотрела на него. Он говорил, обращаясь к окну и наблюдая за дорогой.
— Ты споришь, даже если знаешь, что неправа. А когда права, не будешь ничего доказывать. Ты терпеть не можешь делиться едой, хотя сама постоянно таскаешь из моей тарелки. Вот почему я всегда заказываю двойную порцию картошки фри. — Он повернулся ко мне и улыбнулся. — И ты скорее будешь упрекать меня в неумелом вождении, нежели признаешься, что тебя тошнит из-за телефона. Видишь? — Он вопросительно поднял брови. — Я все о тебе знаю.
Мне казалось, что сердце мое сейчас разорвется. Он и впрямь знал обо мне все. Он внимателен ко мне. И я его знала. Вдоль и поперек.
По его плечам я могла сказать, как прошла смена, и понимала, надо ли ему выговориться и пожаловаться мне на то, какой ужасный вызов они сегодня приняли. И всегда слушала, как бы тяжело это ни было.
Если он молчит, значит, устал. В «Баскин-Роббинс» неизменно выберет фисташковое мороженое, а в «Колд Стоун», наоборот, сливочное. Он любит Каскадера, хотя никогда в этом и не признается. Как никогда не признается и в том, что ему нравится, когда я его подкалываю. Это видно по блеску в глазах.
Я также знаю, что ему хочется, чтобы сыновей было больше, чем дочек. Что первого мальчика он назовет Оливер, а девочку Ева. Всех своих детей он будет учить охотиться и уже накупил детской камуфляжной одежды. А кроватки он собирался мастерить сам из тех деревьев, что растут рядом с домом бабушки и дедушки в Южной Дакоте.
Он мечтал как минимум о пяти малышах, но надеялся на девять. И верил, что у всех детей будут фирменные коуплэндские ямочки и вихры.
Я тоже в это верила. И желала, чтобы все его мечты сбылись.
Да. Я знала его. Знала очень хорошо.
В викторине мы заняли первое место. И получили в подарок две футболки с логотипом «Малоун».
А потом сидели за столиком в самом темном уголке бара, на диванчиках с потрескавшейся кожей, пили пиво и ели крылышки со знаменитым сырным соусом от «Малоун». На видавшей виды сцене музыканты вживую исполняли Wonderwall[13]. «Малоун» был обыкновенной забегаловкой. За то время, пока мы сидели, случились две драки. Отличное развлечение — поинтереснее, чем живая музыка.
В торговом автомате я на двадцать долларов набрала липовых татуировок, и мы облепили ими все руки и хохотали над посетителями бара.
— Ну, ладно, — Джош прижал к моему плечу влажную салфетку, чтобы приклеить татуировку, — в чем бы ты точно стала призером, будь это олимпийским видом спорта?
Я убрала салфетку, аккуратно сняла тыльную часть наклейки и с довольным видом посмотрела на новую розочку.
— В сарказме.
Он засмеялся, и глаза его засияли морщинками-лучиками.
— Теперь моя очередь. — Я наложила якорь на роскошный бицепс Джоша. — Место у окна или в проходе?
Он смотрел, как я похлопываю по влажной салфетке.
— Посередине. Тогда ты сможешь сесть, где захочешь, а я в любом случае буду рядом.
Уф! Какой мужчина. Какая самоотверженность.
Он произнес это так обыденно, будто мои желания превыше всего, и по-другому быть не может. Мои губы сами собой расползлись в улыбке, и мы пару секунд просто не сводили друг с друга глаз.
Со мной ему хорошо. Он счастлив. Интересно, без меня ему так же здорово? Весело ли он проводит время с друзьями или напарниками?
Или на свидании с другой женщиной?