От его вида внутри у меня все перевернулось. В его глазах читались боль и отчаяние.
Я отвернулась к бару, чтобы не видеть его, но он в ту же секунду обнял меня и крепко прижал спиной к своей груди.
— Я вижу, как ты смотришь на меня, — заговорил прямо в ухо, — когда никто не видит. Я вижу это, черт бы тебя побрал, Кристен. — Голос его сорвался. — Я помню, что ты сказала мне тогда в Вегасе. Я помню.
В тот же миг силы меня покинули, и я уже не могла сопротивляться.
Он зашептал:
— Почему ты не позволяешь просто любить тебя?
Я всхлипнула и обмякла в его руках. Он приподнял меня, прижал к себе, признавая мою капитуляцию.
Я развернулась в его объятиях и, разревевшись, зарылась в футболку. Он уткнулся мне в шею и так крепко обнял, что у меня перехватило дыхание. Но я и не хотела дышать. Я хотела быть его пленницей. Никогда от него не убегать.
Слезы лились рекой.
— Джош, я не могу, — всхлипывала я. — Ты многого не знаешь.
— Так расскажи мне. — Он взял меня за подбородок и заглянул мне в глаза. — В чем дело? Потому что я знаю, что небезразличен тебе. Знаю, что ты притворяешься. Расскажи почему.
Как можно такое рассказать? Как я скажу ему, что мое тело не способно дать то, ради чего он со мной? Я не могу. Не могу подобрать слова. Я не переживу, если упаду в его глазах, если он поймет, что я не то, что ему нужно.
Что я неполноценная женщина.
Испорченный товар.
Пустышка.
Бесплодная.
Я покачала головой, кусая от безысходности губы.
— Джош, просто забудь меня. Строй отношения с одной из тех женщин, с которыми встречаешься. Трахайся с ними. Иди вперед.
— С какой женщиной? — раздраженно фыркнул он в ответ. — Нет никакой женщины. И никогда не было. Знаешь, чем я занимаюсь, когда говорю, что пошел на свидание? Сижу дома, один, мечтаю о тебе. Вот во что ты превратила мою жизнь. Мне приходится делать вид, что я встречаюсь с другими, чтобы не потерять тебя. Почему?
— Ты… ни с кем не встречаешься? — заморгала я.
— Конечно, нет. Я тебя люблю, черт возьми.
И, будто не в состоянии больше терпеть, он схватил меня и поцеловал, неистово и страстно, и я обреченно поддалась. Забралась на него, запустила в волосы руку. Я мечтала утонуть в нем. Погасить в душе досаду, хотя бы на несколько секунд.
А потом оттолкнула от себя.
Он отпустил, я отшатнулась в траву. Джош стоял и тяжело дышал.
— Джош, мы не можем больше встречаться, ясно? Все кончено. — Я начала заикаться.
Мои слова, словно пощечина, ударили его по лицу.
— Почему?
Я вытерла лицо тыльной стороной ладони и пробубнила сквозь слезы:
— Потому что ты воспринимаешь все серьезнее, чем надо. Я же говорила тебе. С самого первого дня предупреждала, что ничего, кроме секса, не будет. Я никогда тебя не обманывала.
Он стиснул зубы.
— Ты сейчас меня обманываешь. Я знаю, что ты хочешь совсем другого. Кристен, мать твою, ты же любишь меня. Просто перестань… — Он потянулся ко мне, но я грубо оттолкнула его от себя.
Джош в смятении уставился на меня, все его прекрасное лицо исказилось в мучении.
— Почему я не дотягиваю до твоего идеала? Потому что не говорю на десяти языках? Потому что не доучился до какой-нибудь степени? Потому что мало зарабатываю? Почему?
Не в тебе дело.
Слезы бежали по лицу, но я взяла себя в руки.
— Ты думал, что сможешь изменить меня так же, как думал, что сможешь изменить Селесту. Как и с ней, ты опять меняешь правила. Не впутывай меня в свое дерьмо, Джош. Ты говорил, что справишься. Говорил, что сможешь…
— Не держи меня за идиота! Прекрати делать из меня виноватого! — Он провел ладонями по лицу и вытер кулаками глаза. Он стоял передо мной, дыхание его прерывалось, и мне хотелось ринуться к нему, броситься в его объятия. Но я не шелохнулась.
— Мы любим друг друга. — У него на глазах выступили слезы. — Любим. Зачем все это, Кристен?
Нижняя губа у меня задрожала.
— Ладно. Пусть мы любим друг друга. Чего ты хочешь от меня, Джош?
Он судорожно, с облегчением выдохнул. В глазах снова появилась надежда.
Он подошел ближе, взял в ладони мое лицо.
— Я хочу, чтобы всегда было так, как сегодня. Я хочу быть с тобой. Я хочу гулять с тобой за руку и целоваться в баре. Я хочу, чтобы ты отвечала на мои звонки и позволяла обнимать себя, черт возьми. Я хочу строить совместные планы на Новый год и на свой день рождения и называть тебя своей девушкой. — Он с мольбой посмотрел на меня. — Пожалуйста, Кристен. Просто… перестань.
— У меня не может быть детей, — натужно выдавила я из себя, пока еще были силы.
Слова возымели должный эффект. Он застыл.
— Что?
— У меня не может быть детей. Проблемы со здоровьем. Никогда не будет.
Джош опустил руки. Не отрываясь, с открытым ртом смотрел на меня, со щек сошел румянец.
— У тебя не может… ты не можешь… что?
Я сделала несколько шагов назад, готовясь к отступлению. Он не двигался. Просто стоял, как контуженный, и таращился на меня.
Когда я поняла, что меня никто не держит, развернулась и побежала.
Глава тридцать перваяДжош
На работу я приехал рано утром. Ночью почти не спал, поэтому поскорее хотелось отвлечься.
Кристен дома не ночевала.
Черт, ну почему я позволил ей убежать? Стоял, как оглушенный. Она будто сунула мне бомбу, и та сдетонировала прямо в лицо, засыпав меня шрапнелью эмоций. От такого признания у меня в буквальном смысле зазвенело в ушах, а она, не теряя времени даром, запрыгнула в машину к той девчонке, с которой познакомилась во время викторины, и тут же уехала. Я и глазом моргнуть не успел.
Всю ночь не спал, просидел в ее гостиной. Звонил, писал сообщения, умолял вернуться и поговорить.
Около полуночи пришла эсэмэска: «Со мной все хорошо, сегодня не вернусь, погуляй с собакой».
Наконец-то все встало на свои места. Обрело смысл. Теперь все казалось таким очевидным. Как же я мог не замечать этого раньше? Сильные боли, кровотечения. Анемия. Продолжительные менструации.
Стены, которые она между нами воздвигла.
И вся та хрень, которую я нес.
Что против усыновления. Что хочу огромную семью. Что ушел от Селесты, потому что она не хотела детей.
Я вдруг взглянул на ту ночь в караоке-баре под совершенно другим углом: тогда она так внезапно охладела ко мне — а я ведь сказал, что Тайлера надо было бросать сразу, как только она узнала, что ему не нужны дети. Дети — самое важное.
Наговорил черт-те чего.
Практически ежедневно, с самого первого дня нашего знакомства я сам отпугивал ее от себя.
Черт, если бы я только знал.
У меня была целая ночь, чтобы обо всем поразмыслить, но свое отношение к Кристен я не изменил. Я люблю ее. И не могу без нее. Так или иначе, но все сводится к этому. Я не брошу ее — просто не смогу. Обстоятельства, конечно, сложились печальные и критические, но мне плевать. Я люблю эту женщину, поэтому трудности мы будем преодолевать вместе.
Я стоял на кухне и уже второй раз за утро заваривал кофе. Парни дремали. Через восемь дней свадьба, и Брэндон на три недели ушел в отпуск. Его подменял Люк из другой части. Когда за спиной раздался ее голос, я как раз собирался включать кофе-машину.
— Джошуа…
Я обернулся и в ту же секунду бросился ее обнимать.
— Кристен, боже мой, спасибо, — задыхаясь выпалил я, целуя ее шею.
Видеть Кристен было равноценно освобождению из-под стражи. Я бы застрял здесь на два дня, два долгих дня без нее, но она пришла сама.
Кристен не обняла меня в ответ. Вместо этого уперлась в грудь и попыталась оттолкнуть.
— Джош, я хочу просто поговорить, ясно?
Я продолжал обнимать ее за талию. Лицо у нее было распухшее, будто она всю ночь проплакала. Под глазами синие круги. Я наклонился поцеловать, но она отвернулась.
— Встань, пожалуйста, вон туда, — показала она на кухонную стойку. — Пожалуйста.
Если она уйдет, я не смогу броситься вслед. У меня смена, часть покидать нельзя. Отпускать ее я не хотел, допускать бегства тоже, поэтому отступил.
На ней были легинсы и одна из моих любимых футболок с открытыми плечами. И хотя Кристен выглядела очень измотанной, для меня она все равно оставалась самой красивой женщиной на свете.
Которая любит меня.
Даже не представляю, чем я мог ее заслужить, но точно знаю, что сделаю все возможное, чтобы загладить вину.
Она набрала в грудь воздуха.
— Через неделю после свадьбы у меня операция, частичная гистерэктомия, — равнодушно произнесла она. — У меня фибромы. Это опухоли, которые растут на стенках матки. Они находятся внутри. Поэтому хирургическим путем их удалить невозможно, и лечению они не поддаются. Из-за них у меня кровотечения и спазмы. И… и бесплодие, — последнее слово она выдавила с большим трудом.
Кристен убрала волосы за уши и отвернулась, из прекрасных глаз хлынули слезы.
— Прости, что не сказала сразу. Эта тема для меня так унизительна. И, пожалуйста, не надо ничего говорить. Я просто хотела, чтобы ты знал почему. Ведь у меня и мысли не было заставлять тебя чувствовать себя нежеланным. — Подбородок у нее задрожал, и голос сорвался. — Джош, ты мне нужен был. — Она снова посмотрела на меня. — Всегда был нужен. Честно.
После такого признания я решил, что могу нарушить дистанцию. Сделал шаг вперед, она шарахнулась в сторону.
Я поднял руки.
— Кристен, ничего не изменилось. Я отношусь к тебе по-прежнему. Ты нужна мне, несмотря ни на что. Мне очень жаль, прости меня, я не знал. Когда говорил…
Она замотала головой.
— Джош, тема закрыта. Я здесь не для того, чтобы решать, встречаться нам или нет. Это даже не обсуждается. Просто я поняла, что из-за меня ты чувствовал себя нелюбимым. И мне искренне жаль. Я думала, ты… В общем, я не понимала, что у тебя тоже есть ко мне какие-то чувства. Я думала, только я… Как бы то ни было, это моя вина. Я зашла слишком далеко.