Джош надел ту самую футболку с логотипом пивоварни, сверху спортивный пиджак, я, по просьбе Джоша, была в черном платье с вечеринки Слоан и Брэндона.
Я покосилась на него, и он перевел взгляд с листа бумаги, лежащего на коленях, на меня и улыбнулся, засияли ямочки. Мы писали клятвы.
Скоро этот человек станет мне мужем.
Около трех минут он был моим бойфрендом, последние два часа — женихом и вот-вот станет мужем на всю оставшуюся жизнь.
Я буду Кристен Коуплэнд.
Не знаю, о чем он думал, когда смотрел на меня через широкий коридор здания суда, но таким счастливым я его еще не видела.
— Кристен Петерсон и Джошуа Коуплэнд?
Громкий голос нарушил наше единение. Джош поднялся и подал мне руку. И прежде чем войти, крепко прижал меня к себе.
— Ну что, готова?
Господи, я так давно готова, что было даже не смешно.
— Да. — Я поджала нижнюю губу и улыбнулась.
Он погладил меня по щеке.
— Ты лучшее, что было в моей жизни, понимаешь? — Его глаза возбужденно светились. — Я люблю тебя, Кристен. Люблю больше всех на свете.
Самые трогательные слова для моего сердца.
— Я тоже люблю тебя, Джошуа. И всегда буду любить.
Церемония проходила в обычном кабинете. Мы встали перед столом, и седовласый администратор сверил наши имена и удостоверения личности. Свидетели остались стоять у дверей. И вдруг, за несколько минут до окончания торжества, только я собиралась прочесть свою клятву, дверь распахнулась и в кабинет вбежала Слоан.
Я потеряла дар речи.
Она выглядела словно восставшая из мертвых подружка невесты. Коса распущена, красная помада нанесена как попало. Она надела розовое платье, оставшееся у нее после свадьбы мамы три года назад, причем перепутала все пуговицы. В руках завядшие цветы, которые я сегодня выбросила. Видимо, вытащила из мусорки. Под глазами темные круги, сама бледная, но щеки немного зарделись.
Но главное, она была здесь.
Я бросилась ее обнимать.
— Я не могла не прийти, — прошептала она.
Я представляла, каких неимоверных усилий стоило ей взять себя в руки, выйти из дома, чтобы быть со мной. Сколько душевных страданий причиняла ей моя свадьба, которой у нее самой никогда уже не будет.
Но она все равно пришла.
Джош обнял ее, и впервые на лице его отразилась вся горечь утраты лучшего друга. Раньше он старался не подавать виду. Но сейчас, когда Слоан была здесь, отсутствие Брэндона ощущалось вдвойне.
Все должно быть совсем иначе. Слоан с Брэндоном уже давно бы вернулись из медового месяца домой, уже привыкли бы к новым ролям. Не знаю, что было бы со мной и Джошем, но сейчас я поняла, что нам суждено быть вместе в любом из миров. И Брэндон со Слоан пришли бы к нам на свадьбу и поддержали бы нас.
Но она была одна. По сути, это даже была уже не она. И не знаю, станет ли она когда-нибудь прежней.
Но главное, она была здесь.
Когда Слоан встала рядом со мной, я шмыгнула носом и взяла рецепт из «Тако Белл», на обратной стороне которого нацарапала свою клятву.
Подняла глаза на Джоша. Он дышал чуть чаще обычного. Красивое лицо омрачалось тревогой, волнением, брови настороженно приподняты, будто он боится, что в любую минуту я могу убежать, передумать.
Так мне и надо.
Нашу свадьбу можно было назвать вынужденной, мы женились «под дулом пистолета». Причем пистолет был у Джоша.
Все это было похоже на какую-то наспех организованную кампанию, чтобы заставить меня выйти замуж, пока я не очнулась. Он хотел привязать меня к себе до того, как я разозлюсь и сбегу. Потому и такая спешка. Только придумывать ничего не надо было, потому что я сама хотела привязаться к нему, и я никогда не передумаю. Больше никогда его не брошу. Раз ему нужна такая развалюха, как я, пусть забирает, буду всю жизнь любить его и оберегать.
Я твердо посмотрела на него и глубоко вздохнула.
— Джошуа, клянусь всегда отвечать на твои сообщения.
Все засмеялись, в том числе и жених, немного расслабившись.
Я продолжила:
— Клянусь до конца своих дней отвечать на все твои звонки. И тебе больше никогда не придется за мной бегать.
На глазах у него выступили слезы, и мне показалось, что он наконец-то расслабился.
— Я обещаю не пропускать семейных дней в пожарной части, чтобы ты знал, что тебя любят. Я клянусь поддерживать тебя и всюду следовать за тобой, пока ты не будешь счастлив. Я буду тебе лучшей подругой и попытаюсь, и заполню образовавшуюся в твоем сердце пустоту. Я буду всегда и несмотря ни на что любить и заботиться о тебе. — Я улыбнулась ему. — Я буду вращаться вокруг тебя и стану твоей вселенной, потому что ты всегда будешь моим солнцем.
Он вытер глаза и, прежде чем зачитать свою клятву, немного помолчал, собираясь с духом.
В ожидании я смотрела на его лицо. Запоминала каждую черточку, снова и снова напоминала себе, что он меня любит и я достойна этой любви.
Он глянул на бумажку и тут же положил на стол, решив обойтись без нее. Взяв меня за руки, Джош начал:
— Кристен, я клянусь, что какие бы проблемы со здоровьем ни ожидали нас в будущем, я буду любить и заботиться о тебе. Каждый день я буду доказывать тебе, что ты достойна большего. Я возьму на себя все твои заботы. Кроме собачьей переноски, ее носи сама.
Комната снова наполнилась смехом.
— Я обещаю любить Каскадера Майка, убивать всех пауков и следить за тем, чтобы ты вовремя ела.
Теперь смеялась я, сквозь слезы.
— Я буду всегда тебя защищать. Всегда буду на твоей стороне. — Потом он повернулся к Слоан. — И я клянусь, Слоан, что до конца своих дней буду защищать и заботиться о тебе как о родной сестре.
Последние слова сделали свое дело. По щекам покатились слезы, и, сама не зная как, я уже стояла в его объятиях и рыдала.
Мы оба плакали. Мы все плакали, даже свидетели, которые не имели ни малейшего понятия о том, каким тернистым был наш путь, на какие жертвы нам пришлось пойти, чтобы наконец оказаться здесь.
И кого мы потеряли по дороге.
Глава сорок перваяКристен
В медицинских кабинетах почему-то всегда холодно. Хотя, казалось бы, там, где человек обычно находится в одном больничном халате, наоборот, должно быть тепло.
Джош облокотился на смотровой стол, где, свесив ноги, сидела я. И держал меня за руку, чтобы я не волновалась.
— Сколько нам еще ждать? — Он нетерпеливо посмотрел на часы.
На безымянном пальце той же руки, где он носил часы, блестело обручальное кольцо. Несмотря на холод и тревогу, я улыбнулась. Надпись на внутренней стороне его кольца гласила: «Хорошо». Мое кольцо подогнали по размеру, и Джош сделал внутри гравировку: «Моя вселенная». Какие же мы классные.
После ультразвукового исследования прошло уже почти полчаса. Медсестра ушла и больше не возвращалась, я сегодня еще ничего не ела, потому что сдавала кровь на сахар. Джош в знак солидарности также отказался завтракать, поэтому мы оба умирали с голоду.
Я вздохнула.
— Откуда мне знать, сколько еще ждать. Это моя первая гистерэктомия.
Мы были женаты уже четыре недели. Месяц прошел как-то сумбурно.
Джош переехал ко мне, но в первый же день стало ясно: надо перебираться поближе к Слоан. У нее мы бывали чаще, чем дома.
Я предложила ей переселиться к нам, но она наотрез отказалась. Мы попросились переехать к ней, на что также получили отказ. Поэтому вся наша жизнь крутилась вокруг поиска подходящего жилья, а между тем мы привыкали жить вместе, запускали новую линейку собачьих будок и заботились о моей лучшей подруге.
Джош взял на себя ремонт, который не успел закончить Брэндон. Еще он готовил, а я изо дня в день вытаскивала Слоан из постели, наводила порядок и пыталась ее хоть как-то развеселить.
Но лучше ей не становилось.
Вытянуть ее из дома удавалось только на могилу Брэндона и иногда в «Старбакс». Идти к врачу или принимать антидепрессанты, чтобы справиться с горем, она отказывалась. Как еще помочь, я просто не знала.
Джош потерся об меня носом, и я, прислонившись к нему, закрыла глаза.
— Что возьмем на обед для Слоан? — вспомнил он.
— Хм, ей нравятся тако. На обратном пути можем притормозить у фургончика.
Она погладил меня по щеке.
— Звучит неплохо. Напомни, чтобы я починил дверь у нее в спальне. Там замок заело.
Я наклонила голову, и он меня поцеловал. Он постоянно меня целовал. Прикасался ко мне, обнимал, держал за руку. У нас не было медового месяца, да это и неважно.
Каждый день у нас был как медовый месяц.
На прошлой неделе к Слоан на несколько дней приезжала мама. За это время мы с Джошем успели слетать в Южную Дакоту, и я познакомилась с его родней.
Оказывается, он совсем не шутил, когда рассказывал про сумасшедших сестер.
Мне понравились эти стервы.
Они, словно альфа-волчицы, дрались за место вожака стаи. Веселая семейка.
Пока были там, решили, что первой суррогатной матерью станет Кармен. Она была домохозяйкой, воспитывала двоих детей двух и семи лет, обе беременности прошли легко.
Чтобы врачи смогли взять мои яйцеклетки, мне ежедневно приходилось ставить уколы, но фибромы плохо воспринимали гормоны, поэтому, несмотря на заботу о Слоан и последующее длительное восстановление, мы все-таки решили назначить дату гистерэктомии.
Дальше тянуть было нельзя. Я испытывала нестерпимые боли, к тому же постоянно кровило. Фибромы уже давили на мочевой пузырь, поэтому спать на животе стало неудобно. И сколько бы Джош ни говорил о моей сексуальности, я не могла без отвращения смотреть на это пузо.
Наконец я решилась раз и навсегда с этим покончить.
Джош целовал меня, когда в дверь постучали, и мы, будто подростки, которых чуть не застукали, отпрянули друг от друга.
Вошел доктор Анджело, на ходу просматривая мою карточку.
— Итак, все анализы готовы. Вы не зря волновались, мистер Коуплэнд. — Он перевернул страницу, пробежал ее глазами и повернулся ко мне. — К сожалению, по ряду причин мы не сможем провести вам гистерэктомию.