— Очень напугано.
— Мне страшно, — подтвердили из кустов. — И больно. Помоги мне!
— Как ты думаешь, он принадлежит мальчику или девочке? — деловито уточнила Тэсса.
— Я не знаю, — он ощущал себя полным ничтожеством, потому что, очевидно же, он не должен был просто стоять и слушать. Ноги звенели от напряжения, оставаться на месте становилось все невыносимее.
— Тебя туда тянет, — догадалась Тэсса. — Десять шагов назад, Фрэнк. Считай вслух.
— Раз, — сказал он и осекся, потому что сделал движение не назад, а вперед.
— Помоги мне! — пронзительно закричал детский голос.
— Черт, — выругалась Тэсса, — ты слишком легко поддаешься чужому влиянию. Помнишь, как тяжело нам пришлось, когда тебя звал Алан, вернее, его зомби.
Это немного отрезвило.
— Я жду, — хрипло сказал Фрэнк. — Я стою на месте.
— Молодец, — одобрила она. — Если хорошенько подумать, то откуда бы взяться ребенку в наших кустах. Не сбросили же его пилоты аэродрома Лэндс-Энд, в самом деле.
— А откуда взялась Жасмин? Ты просто нашла ее на поляне, — разговор действительно помогал сосредоточиться на чем-то, кроме желания нырнуть в кусты.
— Правильно, Жасмин. Ты бы не хотел встретиться с ее мамочкой, знаешь ли. Никто бы не хотел.
— Кроме тебя. Думаешь, я не знаю, что ты регулярно рассказываешь ей, как растет ее дочь?
— Так точно, мистер всезнайка. Вот, я уже вижу тебя. Можешь помахать мне ручкой.
И Фрэнк с великим облегчением опустил телефон. Оказалось, что за то короткое время, которое понадобилось Тэссе, чтобы прибежать сюда, — а она неслась со всех ног, сомневаться не приходилось, — с него успело семь потов сойти.
— Ладно, — произнесла она, даже не запыхавшись, когда притормозила рядом. — Ну давай посмотрим, что у нас такое тут завелось.
— Мне можно с тобой?
Тэсса без колебаний протянула ему руку, и Фрэнк, ненавидя свои мокрые ладони, ухватился за нее.
— Только не лезь вперед, — попросила она. — Не хотелось бы бороться еще и с тобой.
Напрасно они бродили среди кустов в поисках напуганного ребенка — никого там не было. Живого.
— Господи, — вырвалось у Фрэнка, когда Тэсса подсветила фонариком на телефоне освежеванную тушу животного крупнее альпаки. От приторного запаха крови его затошнило.
Тэсса присела на корточки, внимательно осматривая отвратительные кровавое мясо с торчащими костями.
— Хотела бы я знать, — пробормотала она, — а где, собственно, шкура.
Потом она бестрепетно направила свет на копыта и громко выругалась.
— Вот черт. Милый, плохие новости: в ближайшее время Холли будет в очень, очень плохом настроении.
— Почему? — заторможенно спросил Фрэнк.
— Потому что это Стюарт Уэльский VIII, пони Холли. У него клеймо на копыте.
— Вот черт, — повторил вслед за ней Фрэнк. — Мы не можем ему рассказать о таком, иначе он будет месяцами рисовать кошмары, а нам в этих кошмарах придется жить.
— Вряд ли он поверит, что его скотина отправилась на ферму к добрым фермерам.
— Ну, животное могло просто потеряться.
— Могло, — согласилась Тэсса задумчиво. — Ты ведь и сам знаешь, что теперь делать?
— Ага. Пошел за лопатой.
— И заодно загляни, пожалуйста, в электромобиль Холли, — не слиняли ли оттуда пикси.
***
— Ты уверена, что это не мама Жасмин тут резвится? — размеренно копая яму, спросил Фрэнк.
— Она бы сделала все наоборот — сожрала внутренности и оставила шкуру. Нет, тут у нас другое.
— Какое?
— Думаю, какая-то разновидность злых проказливых существ. Это не лесные гоблины, потому что они, судя по всему, разворошили «Кудрявую овечку», и не домашние брауни, потому что они бы не стали свежевать бедного Стюарта… Что-то посередине. А как там наши пикси?
— А, пикси. Пикси покинули свой электромобиль. Теперь Холли может сесть в него и уехать на все четыре стороны.
Тэсса засмеялась.
— Холли может вызвать себе частный самолет и раскатать нашу деревню под посадочную полосу.
— И это делает его еще более неприятным типом.
— Ты сердишься на меня, а не Холли, — сказала Тэсса спокойно. — И это очень круто.
— Да ну?
— Мне кажется, ты впервые со времен нашего знакомства готов серьезно со мной поругаться.
— Я не собираюсь с тобой ругаться.
— И очень зря. Может, подумаешь еще раз?
Фрэнк воткнул лопату в землю и выбрался из ямы, стараясь не смотреть в сторону того, что осталось от Стюарта Уэльского VIII. Тэсса бродила вокруг, светя телефоном по земле, скорее от нечего делать, чем ради какой-то пользы.
— Что ты пытаешься сказать? — угрюмо уточнил он.
— Что ты не обязан со мной безропотно мириться. Сегодня я была не права, серьезно, даже мне понятно, что не права, а я не очень-то разбираюсь в таких делах. Вот тут бы тебе и поругаться со мной, а не бродить в одиночку по загонам.
— Ты хочешь поругаться, Тэсса? — Фрэнк никак не мог взять в толк, чего вообще она от него хочет.
— Ох, — воскликнула она в сердцах. — Ты самый сложный, непонятный и закрытый человек из всех, кого я знаю. Неужели так трудно хоть иногда прямо сказать вслух то, о чем ты думаешь?
— Зачем? — удивился он.
— Ну, предположим, мне интересно.
— Ты с самого начала заявила, что будешь поступать только так, как считаешь нужным. И я принял это. Так какая разница, что я думаю?
— Все меняется, Фрэнк, — Тэсса, казалось, была совершенно выведена из себя, а ведь он как раз хотел избежать обострения ситуации. Даже при мысли о конфликте внутри замка на скале, у него начинало тянуть под ложечкой. — Я меняюсь, ты меняешься, и даже Холли меняется, ну или по крайней мере движется в том направлении. В самом начале ты был парнем, пригодным для отличного секса, которого я не боялась поломать в процессе. И я бы легко вышвырнула тебя из своей постели, если бы ты начал усложнять мне жизнь. Сейчас мне на самом деле важно, чтобы ты был счастлив, понимаешь?
— Ох, — Фрэнк обнял ее, — эта речь была бы куда лучше, если бы ты не произнесла ее над мертвым пони.
***
— И почему вы выглядите так, как будто закапывали труп? — бросив на них короткий, недовольный взгляд, спросил Холли.
Он все еще избегал красок и карандашей, а это значило, что ему просто нечем было себя занять. Поэтому он принялся разбирать свой гардероб, и теперь сидел посреди гостиной в развалах шелковых халатов, кашемировых свитеров и разрисованных вручную шейных платков, которые, к слову, никогда не надевал.
— Мне совершенно нечего носить, — пожаловался Холли, отшвыривая от себя лакированную туфлю. — Изысканный стиль не подходит Нью-Ньюлину. Возможно, следует заказать… — дрожь отвращения пронеслась по его лицу, — джинсовые комбинезоны? И клетчатые рубашки из мягкой фланели? И, Фрэнки, с тебя сыпется земля. Не уверен, что это украсит нашу гостиную.
— Мда, — сказала Тэсса, когда они снова вышли за дверь, отряхивая друг друга от земли, — надо было сделать это раньше. Кажется, вруны из нас никудышные.
— Холли витает в облаках и способен поверить даже в цветочных фей.
— В смысле — поверить?
За время, проведенное в Нью-Ньюлине, Фрэнк мог бы ведь уже и привыкнуть. Не так давно Тэсса вполне серьезно рассуждала о гоблинах и брауни, у них на чердаке еще пару месяцев назад жил призрак, а пикси плодились с невиданной скоростью. Так почему же в этом мире не должно быть цветочных фей?
— Ладно, — она удовлетворенно оглядела его, — попытка номер два.
— Может, он просто не заметит исчезновения пони?
— Угу. Если бы он не катал на нем Артура каждое воскресенье. Все, пошли, и давай попробуем выглядеть убедительными.
— У тебя кровь на джинсах.
— Да ради всего святого, — Тэсса проворно стянула с себя штаны и закатала их в плотный рулон пятнами внутрь. — Так лучше?
— Так всегда лучше, — убежденно заверил ее Фрэнк.
— Раздеваться снаружи, а не внутри — это очень здравая мысль, — заметил Холли, когда они вернулись. — Вечно вы тащите домой всякую грязь. Одни опилки чего стоят!
— Кгхм, — дипломатично отреагировал Фрэнк, — когда работаешь с деревом, то опилки появляются на свет сами собой.
— Бла-бла-бла, — раздраженно ответил Холли, — на все-то у тебя готовы ответы. Так скажи мне, мистер умник, где вы шлялись так долго?
Он терпеть не мог оставаться один и совершенно не выносил, если Тэсса и Фрэнк пытались уединиться. Надо сказать, они не особо и пытались с тех времен, когда собирались отправиться только вдвоем в Ньюлин, а у Холли случилась настоящая истерика.
Он был всегда вроде как сам по себе, а вроде как и рядом. Фрэнку даже чего-то не хватало порой, когда Холли отсутствовал. Если подумать, он был кем-то вроде проводника для двух людей, которые не умели как следует разговаривать друг с другом.
— Ну, — Тэсса так осторожно принялась подбирать слова, что это насторожило бы кого угодно, а не то что чуткого художника, умеющего считывать чужие эмоции, — тут такое дело. Твой пони, кажется, потерялся. Мы с Фрэнком пытались его найти, но уже темно, и завтра… мы поищем еще раз.
— О, нет, — горестно простонал Холли. — Стю умер!
— Ты так думаешь? — быстро спросила она, тревожно переглядываясь с Фрэнком.
— Тэсса, мой пони не был дураком и он бы в жизни не отправился куда-то, чтобы там потеряться! Нет, нет и нет, это было приличное животное безо всякой тяги к приключениям.
— Может, его похитили? — ляпнул Фрэнк. — Ради выкупа?
Холли закатил глаза.
— Кто? Таинственные злодеи, которые кишмя кишат в здешней округе? Не валяй дурака, Фрэнки. Что случилось с моим пони?
— Вероятно, — сдалась Тэсса, — он умер от старости.
— Да ему даже тридцати еще не исполнилось!
— Прости, Холли, мы нашли его в лесу. И знаешь что, он выглядел умиротворенным и спокойным. Как будто просто уснул. Всем бы такую приятную смерть.
Холли издал трагичный всхлип и уткнулся лицом в один из своих свитеров.
— Но ведь надо, — прошептал он, — устроить пышные похороны, да? Заказать самый дорогой гроб и организовать поминки, и приготовить морковные канапе, Стюарт так любил морковку.