В Нью-Ньюлине все неожиданно уладилось. Близняшкины аномалии сами собой перетекли под юрисдикцию Тессы Тарлтон, Джулии больше не приходилось прикладывать сумасшедшие усилия, чтобы скрыть все их проказы. И даже на чертову Мэлоди с ее несносным нравом всегда можно было найти управу.
Тогда Джулия наконец выдохнула и огляделась по сторонам. И ее взору предстала удивительно перспективная картина. Местные жители оказались разрозненными и несдержанным, они совершенно не умели грамотно управлять своими эмоциями и выстраивать экологичные коммуникации. То и дело нарушая личные границы друг друга, эти люди говорили все как есть, без обиняков, вмешивались в чужие дела и заходили в соседские дома без стука, как в свои собственные. Местному комьюнити явно не хватало лидера, обеспечившему бы гармонию и социальное процветание. Воодушевившись, Джулия нырнула в море психологической литературы и обучающих курсов.
Безусловно, такой сложный экзистенциальный опыт, как похороны, требовал мудрого поводыря. Поэтому Холли Лонгли, явившийся без всякого приглашения в блеске своего самомнения, выводил Джулию из себя. Ей было совершенно не до него.
— Я хочу, — повторил он настойчиво, — чтобы твои племянницы узнали правду.
— Все еще не понимаю, — призналась она обескураженно. — Тебе-то какое дело до моей семьи?
— Да при чем тут твоя семья, — безмятежно ответил Холли, и в его небесно-голубых глазах не отразилось ни тени мыслительного процесса. Он был похож на фарфоровую изящную куклу с золотистыми локонами и нежной кожей, и у Джулии от его астеничной красоты потянуло под ложечкой. Она не терпела этого чокнутого художника потому, что он казался уж слишком ненастоящим. Почему к некоторым людям природа щедрее, чем к другим? Так несправедливо.
— Так что? — обещая себе проработать зависть, поторопила Джулия своего собеседника.
— Слушай, — Холли вольготно расположился на диване с видом человека, который вообще никуда не спешит. — Ты ведь ведешь этот дребеденькин кружок…
— Что, прости? — каменея голосом, уточнила Джулия.
— Вот и объясни мне, почему меня здесь не ценят? Весь мир сходит с ума по Холли Лонгли, а нью-ньюлинцам хоть бы хны…
— Что значит — дребеденькин кружок? — перебила она его.
— Ну, это Тэсса так говорит, но ты же ее знаешь, там травма на травме. Фрэнки просто уверен, что вы лучше бы загон у альпак почистили вместо изнывания друг другу всякого, но он у нас дубина, кто его слушает. А я среди них самый нормальный и ценю поддержку.
— Ну разумеется, — протянула Джулия ядовито, — рыба гниет с головы. Неудивительно, что у всех тут масса психологических проблем, раз шериф и мэр такой запущенный. Тэсса Тарлтон — это вариант классического обесценивания…
— Да бог с ней, Тэссой, — легкомысленно сказал Холли, — давай лучше поговорим обо мне. Что не так со всеми вами, раз вы не понимаете своего счастья?
Джулия разблокировала телефон и глянула в чатик деревни. Кажется, Тэсса с Фрэнком еще не привезли покойника, и у нее еще есть время, чтобы помочь этому бедняге. Не каждый день идеальные красавцы-миллионеры нуждаются в крупицах твоей мудрости.
— Значит, — проговорила она специальным голосом «здесь никто никого не осуждает», который долго тренировала, — ты чувствуешь, что Тэсса принижает твою значимость?
— Да при чем тут опять Тэсса-то? — изумился Холли. — Просто я подумал, что эта неугомонная злая близняшка будет преследовать Фрэнка, а он страсть как не любит, когда его заставляют людям в глаза смотреть, но тут ребенок, в смысле, два ребенка, которых бросила мать. Наш громила им в жизни не откажет, потому что у него с матерью тоже полный швах. И всё это всех расстроит. А я не люблю, когда по дому ходят расстроенные люди.
— То есть, — не поверила Джулия, — ты сейчас заботишься о других?
— И раз уж случилось такое невероятное событие, — мягко проговорил он, подаваясь вперед, — может, ты проявишь свои психолого-педагогические навыки и поговоришь со своими племянницами честно? Ну, про письма их матери, содержимое которых ты так упорно скрываешь?
Она оторопело смотрела на Холли, пытаясь осмыслить происходящее. Кто кого сейчас лечит?
— Еще раз, — попросила Джулия медленно, наконец прислушиваясь ко всем разговорам о племянницах. — Что ты знаешь про эти письма?
— Девчонки пытались вскрыть твой ноутбук, но у них не получилось. Теперь они твердо намерены вызнать у тебя правду посредством Фрэнка. Но беда в том, что за Фрэнком стоит Тэсса. А она страсть как не любит, когда им пользуются без всякого уважения.
— Вот черт, — вырвалось у Джулии. Она устало сорвала повязку с волос, какой от нее толк, если она не то что в деревне, — в собственной семье не может навести порядок.
***
Если бы Билли Милн мог наблюдать за своими похоронами, то он обнаружил бы, что в этот пасмурный по случаю день каждый думает о своем, и никто не печалится об усопшем. Наверняка это стало бы весьма обидным открытием, но к его счастью нынче он находился в пространствах весьма далеких от Нью-Ньюлина.
Дебора примеривала на себя непривычный статус вдовы, мечтая о бархатных напевах Эллиота.
Бренда, разогретая хорошей порцией хереса, представляла себе платье, которое наденет на свадьбу — что-нибудь зеленое с розами.
Фанни переживала о том, как бы Тэсса не осталась лысой на всю жизнь.
Фрэнк прикидывал, в какой цвет покрасить классную комнату на втором этаже.
Холли приглядывал за злой близняшкой, чтобы она не приставала к Фрэнку.
Тэсса грустила о том, что не успела она избавиться от старых могил, как пришлось выкапывать новую.
Кенни страдал из-за быстротечности бытия и строил планы как можно быстрее увековечить себя с помощью потомков.
Доктор Картер злился на медсестру Хорредж, а медсестра Хорредж злилась на отшельника Эрла.
Эрл и Камила просто мечтали обнять друг друга.
Мэри Лу перебирала меню поминального ужина, спрашивая себя, насколько уместны на подобном мероприятии взбитые сливки.
Дермот Батлер планировал второе свидание с хорошенькой кудрявой пекаршей и гадал, как она отреагирует на его крылышки, когда он предстанет перед ней нагишом.
Джон крутил в кармане кольцо, мысленно репетируя речь.
Джеймс отвлекал Артура, чтобы тот не вздумал подкидывать в воздухе гроб.
Одри изо всех сил хмурилась, чтобы ни один луч солнца не пронзил облака и никто не счел бы ее совершенно бесчувственной.
Бездельник Эллиот терзался моральными дилеммами, у которых не было правильных решений.
Профессор Гастингс составлял в своей голове черновик завтрашней газеты.
И только Билли Милна больше ничего не беспокоило.
***
Возвращались с похорон притихшими и даже умиротворенными.
— Как символично, — заметила Тэсса, — что мы запомним этот день как тот самый, когда Джон встал на одно колено, а Бренда сказала ему «да», и не как тот, когда мы сказали «прощай» одному из нас. Смерть неизбежна, но жизнь непобедима.
Холли с любопытством посмотрел на нее. Нечасто можно было увидеть Тэссу Тарлтон такой лиричной. Кажется, трогательная сцена стариковской ворчливой любви затронула ее за живое.
— Имей в виду, — ответил Фрэнк спокойно, — что из нас двоих на колено предстоит падать Холли. Ну, если вдруг у тебя появится охота выйти замуж.
Это прозвучало до того неожиданно и странно, что Тэсса сбилась с шага, а Холли и вовсе споткнулся, и всенепременно разбил бы себе нос, не подхвати она его за воротник.
— Почему мне-то? — заинтересованно спросил он.
— Потому что, когда тебя наконец прибьют, Тэсса останется богатой женщины. От меня же она может получить только ржавый пикап.
— Хм, — задумалась она. — И все картины тоже достанутся мне?
— В смысле — когда меня наконец прибьют? — завопил он.
— Ну, вдруг Тэсса будет чем-то занята, — пояснил Фрэнк невозмутимо, — и не сможет тебя спасти, когда ты опять разозлишь кого-нибудь.
— Вы принижаете мою значимость, — объявил Холли, вспомнив разговор с Джулией.
На их лицах выступила такая неподдельная тревога, что он едва удержался от смеха. Сохраняя печальный вид, Холли удрученно покачал головой.
— Прости, — тут же сказала Тэсса. — Ты же знаешь, я не больно-то разбираюсь в таких вещах.
Она выглядела такой серьезной, что Холли стало стыдно. Близкие люди, подумал он смятенно, это те, которые могут ранить сильнее всего, потому что изучили твои точки уязвимости. Он ведь знал, что чувство вины — эта та самая голодная гончая, которая без устали преследует Тэссу, кусая ее за пятки. И, возможно, самую малость, полубессознательно, время от времени — давил на эти точки, просто ради того, чтобы поймать побольше эмоций. Дикая необузданность, как в ночь призрачных дев, сочеталась в Тэссе с будничной хладнокровностью, почти черствостью, а Холли, чуткий эмпат, очень тяжело переносил равнодушие.
— Да ну вас, — буркнул он растерянно, — нельзя же верить всему, что я болтаю! Лучше объясните — про свадьбу — это без дураков? Надо заказать самое дорогое в мире кольцо?
Тэсса расхохоталась так оглушительно, как нельзя хохотать в похоронный день. Стайка птиц осуждающе вспорхнула с крыши дома сварливого Джона.
— Хороша же я буду, в самом дорогом кольце и фате, приклеенной к лысине, — простонала она. — И даже потом, когда волосы отрастут… Холли, милый, мы просто все сегодня впечатлились помолвкой на поминках, вот и болтаем глупости.
— Но ведь… — начал было Фрэнк, и Тэсса его быстро и примирительно поцеловала, он вздохнул и обнял ее. Огромная лапища на тонком плече — всегда красивое. Холли улыбнулся сам себе, любуясь. Его любимая картина.
— Но если вам нужны деньги, — на всякий случай сказал он, — я готов их выдать без сложных схем со свадьбой.
— Асфальт, — тут же сказала Тэсса.
— Ни за что, — без заминки отказался Холли. Они не в первый раз вели этот спор. — Это совершенно испортит живописность деревни.
Они остановились и как по команде обернулись, любуясь единственной улицей, домами на ней и зажигающимся светом в окнах.