В конце сентября 1963 года Крысиная стая развлекала гостей на частной вечеринке в отеле «Беверли-Хиллз» на бульваре Сансет. Фрэнк, Дин и Сэмми в тот вечер не пели – только хохмили, отвечали на вопросы из зала и раздавали автографы. Выручку они планировали пустить на благотворительные цели. Аудитория была небольшая – человек двести, и среди них выделялись трое. Жизни этих троих очень скоро пересекутся с жизнью Фрэнка Синатры. Вот их имена: Барри Уортингтон Кинан, двадцать три года; Джозеф Клайд Эмслер, двадцать три года; Джон Ирвин, тридцать два года.
– Видите, Синатра вовсе не могущественный гигант, – втолковывал Кинан, коротко стриженный блондин, своим приятелям. – За тем я вас сюда и привел. Чтоб вы убедились: Синатра – такой же человек, как и остальные. Ну, что думаете, справимся?
– Не знаю, – сказал Эмслер, хлебнув пива. – Похищение человека – не шутка.
– Ничего особенного, – убеждал Кинан. – Я уже всё продумал. Нам про семью Синатра всё известно, Джо, – напомнил он Эмслеру. – А чего я не узнал от Нэнси, то в библиотеке нашел.
Кинан, оказывается, целую неделю гостил в Палм-Спрингз и времени даром не терял – окопался в библиотеке, стал выяснять факты о прошлом Синатры, о его характере. А еще он сходил в городскую библиотеку Лос-Анджелеса и проштудировал историю киднеппинга с библейских времен до наших дней.
– Знаете, когда все киднепперы попадаются? – приставал к друзьям Кинан. – Когда выкуп забирают. Если мы этот пункт пропустим, то не попадемся. Заживем вот как эти звезды, что сейчас валяют дурака на сцене. Это даже символично, что мы здесь, – подытожил Кинан, обводя взглядом зал.
Зрители хохотали над очередным гэгом, но Кинан, Эмслер и Ирвин не обращали внимания на шоуменов. Кинан продолжал уламывать друзей присоединиться к нему в преступлении, которому суждено было стать одним из самых дерзких в истории шоу-бизнеса. Кинан задумал похитить Фрэнка Синатру-младшего.
Расстройство сознания
Весной 1997-го (то есть через тридцать четыре года после сцены в зрительном зале) Барри Кинан дал свое первое интервью о том, что побудило его похитить сына Фрэнка Синатры. По иронии судьбы интервьюировали Кинана в том самом отеле, где рождался план похищения! Кинан давно освободился из тюрьмы, стал агентом по продаже недвижимости. Вот его история.
Барри Кинан некогда был младшим партнером лос-анджелесской фондовой биржи «Пасифик» (лицензию на ведение операций с ценными бумагами он получил на свой двадцать первый день рождения). Отец Барри, успешный брокер, владел собственной фирмой «Кинан и компания» с офисом в центре Лос-Анджелеса.
Брокерское благополучие Барри Кинана закончилось в 1960 году после автомобильной аварии, в которой Барри получил тяжелые травмы позвоночника. Очень скоро он стал другим человеком – депрессивным, измученным постоянной болью, подсевшим на наркотики и анальгетик перкодан. Вдобавок он злоупотреблял алкоголем. Родители были крайне недовольны Барри; он задолжал им крупную сумму, да и у друзей ходил в должниках. Словом, в двадцать три года Барри был «сдувшимся брокером». Его разум затуманивали наркотики, он жаждал найти решение своих финансовых проблем. Деньги нужны были и на дозы. Сначала Кинан решил ограбить банк, затем передумал – слишком рискованно. Не стать ли наркодилером? Для такой деятельности требуются смекалка и быстрота реакции, которых у него нет. Зато можно срубить кучу бабок, если похитить отпрыска какого-нибудь богача.
Одурманенное наркотиками и болью сознание подсовывало Барри имена потенциальных жертв – он учился с ними в одной школе. Может, Тони Хоуп, двадцатитрехлетний сын Боба Хоупа?
– Я несколько дней носился с планами насчет Тони, но потом их отбросил. В конце концов, Боб Хоуп столько сделал для Америки. Взять хотя бы его выступления перед американскими солдатами в зонах военных конфликтов, – признавался Кинан с грустной усмешкой. – Мне казалось, похитить сына такого человека будет непатриотично. Несмотря на свои планы, я считал себя порядочным американским гражданином. Итак, я отмел кандидатуру Тони Хоупа и стал подумывать об одном из сыновей Бинга Кросби. В школе мы дружили. Впрочем, нет, решил я, с Бингом я тоже не могу так поступить. У Бинга слабое здоровье, вдруг его удар хватит? Другое дело – Фрэнк Синатра. Этого, прикидывал я, ничем не проймешь. Тип из категории «не дождетесь». Я не раз видел, как Синатра скандалил с другими звездными родителями в школе. Синатру мне было не жалко – ведь он сам не жалел никого. Однако я не хотел травмировать миссис Нэнси Синатру и девочек. Поэтому запланировал короткое, суточное похищение.
Набожный католик, Барри Кинан каждую неделю ходил в церковь и молил господа наставить его на правильный путь. Кинану казалось, что похищение Синатры-младшего одобряет сам господь, ведь оно, похищение, только пойдет семье Синатра на пользу. Не говоря уже о пользе для самого Кинана.
– Мне было известно, что Синатра не ладит с сыном. Он даже отправил Фрэнки в закрытую школу-интернат. Сведения я получал от дочки Синатры, Нэнси. Мы с ней были большими друзьями в старших классах, а потом в университете. Двенадцать лет в одну школу ходили, из них шесть лет учились в одном классе. Выпускной отмечали вместе. С шестого по восьмой класс Нэнси встречалась с моим закадычным другом, Дэйвом Стивенсом. Помню, чуть что – бежит за советом к моей маме. Мама их отношения одобряла, мирила их, если они ссорились.
Как друг и одноклассник Нэнси Синатры, Кинан был знаком и с ее братом, но разница в четыре года не позволила юношам подружиться. Периодически Барри сталкивался с Фрэнки в доме Синатры и находил его «крутым парнем». Однажды Фрэнки Синатра собрал целую компанию приятелей, погрузил в «Кадиллак» и повез кататься.
Далее в интервью Кинан, полностью отдавая себе отчет в собственной невменяемости в тот период, признавался:
– Мне почему-то казалось, что похищение сблизит отца и сына. У Синатры-старшего тогда были какие-то терки с мафией из-за отеля «Кол-Нива», и я думал: «Ему не помешает переключиться на истинную ценность – единственного сына. Кроме того, глядишь, на почве общей беды он вновь сойдется с первой женой».
Киднепперы разрабатывали детали преступления в течение двух месяцев. Было решено захватить Фрэнки в отеле «Амбассадор», в Майами, в районе под названием Коконат-Гроув. Датой выбрали двадцать второе ноября 1963 года. У Кинана было железное алиби на весь день, за исключением часов, отведенных непосредственно на похищение. Назавтра он намеревался пойти на футбольный матч на стадион Калифорнийского университета и позаботился о том, чтобы помелькать в Лос-Анджелесе. Его видело много народу. Однако утром назначенного дня случилась трагедия, заставившая злоумышленников отложить похищение. В Далласе был убит Джон Кеннеди.
– Это такое дело, – говорил Барри Кинан в интервью. – Тут бы любой человек любые планы поменял.
Похищение Фрэнки
Смерть Джона Кеннеди потрясла Синатру – как и весь мир. Новость была подобна удару грома. Фрэнк в момент убийства Кеннеди находился на кладбище, где снимались соответствующие сцены фильма «Робин и семь гангстеров». Закончив съемки, Фрэнк отправился в Палм-Спрингз и заперся в доме на трое суток, отменив концерт в поддержку Мартина Лютера Кинга. В этом концерте должны были участвовать и Фрэнки, и оркестр Каунта Бэйси.
– Отец предпочитал в одиночку переживать горе, – вспоминает Тина Синатра. – Одному ему было, конечно, плохо. Но именно так он залечивал душевные раны.
– Он исчез, и я целых три дня не могла с ним связаться, – рассказывает Нэнси Синатра. – Он уехал в Палм-Спрингз, заперся в спальне – единственной комнате, которая не подверглась изменениям с тех пор, как в доме гостил Джон Кеннеди. Отец не переставал любить Кеннеди, не переставал защищать его на словах, обелять. Считал, что Кеннеди – самый подходящий президент для США, что при нем не только Америка, но и весь мир станет лучше.
Фрэнк хотел отдать последний долг своему другу, но выяснилось, что на похороны его не пригласили. Почему? Об этом стоит спросить администрацию Белого дома и членов клана Кеннеди. Впрочем, Фрэнк проглотил обиду. Нельзя – значит, нельзя.
А пока он горевал по Джону Кеннеди, часы неумолимо тикали. Единственный сын Фрэнка был в опасности. Похитители рассчитывали сделать свое черное дело в конце ноября, но убийство президента спутало их планы. Теперь преступники ориентировались на начало декабря. В этот период Синатра должен был выступать на ежегодном фестивале в штате Аризона. Однако и этот план сорвался.
Приятель Кинана, Джо Эмслер, хорошенько поразмыслив, решил выйти из дела. Он лично знал Нэнси-младшую; его стали мучить угрызения совести. Тогда, чтобы подогреть интерес к похищению у Эмслера и Ирвина, Кинан начал совать им подачки в виде пятидесятидолларовых и стодолларовых купюр. Позднее стало известно, что деньги Кинан получал от Дина Торренса, участника дуэта «Джэн и Дин» – одного из самых успешных в стране среди тех, кто работал в жанре «рок-н-ролл». Впрочем, по заверениям Торренса, он понятия не имел, куда идут деньги. Кинан просто пообещал, что через несколько недель они окупятся, вот и всё.
Кинан знал, как действовать. Он выяснил, что Фрэнки появится в отеле «Харра», в Лейк-Тахо. Именно там выступал оркестр Томми Дорси, куда Синатра пристроил сына. Сообщив Эмслеру, что им обоим «подвернулась работенка» в строительной компании этого города, Кинан заманил приятеля в Лейк-Тахо и лишь там открыл ему правду: Фрэнк Синатра-младший – буквально в двух шагах, и его «надо брать». Кинан позвонил в «Реприза Рекордз» и без труда выяснил, где именно поселился Фрэнки на время гастролей – в двухэтажном здании отеля «Харра» под названием «Саут-Лодж», в четыреста семнадцатом номере. Здание располагалось за парковкой, метрах в ста от казино.
Снежным воскресным вечером восьмого декабря 1963 года, примерно в половине десятого, Барри Кинан пошел на дело. Оставив Джо Эмслера на лестничной площадке между первым и вторым этажами, а Джо Ирвина – в Лос-Анджелесе (тому следовало ждать дальнейших указаний), Кинан постучался в четыреста семнадцатый номер.