Фрэнки и Джон Фосс, двадцатишестилетний трубач, как раз закончили ужин и готовились к концерту. Фрэнки только что побрился и вышел из ванной в одних трусах-боксерах, собираясь облачиться в смокинг.
Барри Кинан рассказывает:
– Я постучался. Из-за двери спросили: «Кто там?» Я сказал: «Обслуживание номеров. Вам посылка». Тогда кто-то – мне показалось, Младший – ответил: «Входите». Я вошел. У меня в руках была подарочная коробка из-под винной бутылки, которую я заранее набил сосновыми шишками. Я поставил коробку на стол и попытался вытащить оружие – длинноствольный револьвер тридцать восьмого калибра. Но я так нервничал, что револьвер застрял в кармане, я не мог его извлечь. Наконец я справился. Я наставил ствол на Синатру-младшего и сказал: «Только без шума. Делайте, как я велю, и тогда никто не пострадает». Я так волновался, что повторил эту фразу еще раз, будто заевшая пластинка.
– Я знал, что Младший коллекционирует огнестрельное оружие. Когда он был в закрытой школе, мы с его сестрой Нэнси прокрадывались к нему в комнату поглазеть на коллекцию. Как правило, коллекционер сразу видит, заряжена пушка или нет. Поэтому я свой револьвер зарядил. И тут вошел Джо (Эмслер). Он, как и я, был в состоянии шока. Всё происходило на самом деле, мы не в игрушки играли. Но мне казалось, будто я – режиссер и снимаю фильм о похищении.
Вспоминает Фрэнк Синатра-младший:
– Знаете, когда к вам в номер вламываются под предлогом вручить рождественский подарок, а сами приставляют пушку к вашему уху, сознание начинает работать как-то странно. Думаешь о нелепых вещах. Например, я подумал: черт, на мне же одни только трусы! Почему я смокинг не надел?
Будучи сыном знаменитого артиста, Фрэнки привык осторожничать. Его уже пытались похитить. Однажды на Лонг-Айленде за ним в мотель прокрался некий персонаж и напал на него, утверждая, что Синатра-старший в сорок первом году увел его девушку. Мужчина был явно невменяем. Фрэнки его предупредил: «Только шагните через порог – и я буду считать это вторжением и предприму необходимые меры для обороны». Мужчина не послушался, вошел в комнату. Тогда Фрэнки схватил тяжелую пепельницу и шарахнул хулигана по голове.
– Примчался шериф, – вспоминает Синатра-младший. – А в номере всё кровищей забрызгано. Шериф спрашивает: «Чья это кровь?» Я говорю: «Этого типа».
Затем шериф спросил, не хочет ли Фрэнки возбудить дело; Фрэнки отказался. Имели место и другие инциденты, так что застать Фрэнки врасплох было непросто. И тем не менее в тот вечер в Лейк-Тахо Барри Кинану это удалось.
Вспоминает сам похититель:
– Я крикнул: «Где деньги?» Дело в том, что мы были на мели. Прежде чем похитить Фрэнки, мы должны были его ограбить. Потому что нам бы на бензин до Лос-Анджелеса не хватило.
– Денег нет, – сказал Фрэнки. Его страх возрастал с каждой секундой.
– Как это – нет? Должны быть! – рявкнул Кинан. – Давай всё, что есть.
Фрэнк стал шарить по карманам.
– Вот двадцать пять долларов с мелочью, а больше ничего нету.
– Отлично. Давай сюда. А у тебя что есть? – Кинан переключился на Джона Фосса.
– У меня ни цента, сэр, – пролепетал Фосс.
– Ладно. А сейчас кому-то из вас, ребята, придется поехать с нами, – сказал Кинан. Он попытался прикинуться, будто решение о том, кто именно будет похищен, принимается им на месте. После секундного «раздумья» Кинан указал на Фрэнки. – Ты, парень. Ты едешь с нами.
– Я не одет, – сказал Фрэнки.
– Ну так оденься! Ты едешь с нами!
– Я связал Джона Фосса скотчем, – рассказывает Кинан. – От Джо толку не было – он с катушек съехал от страха. Пришлось на него наставить пушку и ему приказывать, что делать. Типа: «Вот так, Джо. Правильно. Заклей этому парню рот скотчем. А этому, который с нами поедет, завяжи глаза».
Кинан с Эмслером прихватили бумажники Фрэнки и Фосса и, тыча Фрэнки в спину револьвером, вывели его в холодную ночь. Фрэнки успел кое-как одеться. Теперь на нем были серые брюки, коричневые ботинки на босу ногу, футболка и темно-синяя ветровка. Глаза закрывала повязка. На улице температура опустилась до минус трех, валил снег. Уводя Фрэнки, Кинан велел остававшемуся в номере Фоссу:
– Чтоб десять минут молча сидел, а то мы твоего приятеля грохнем. Это не шутка. Если мы не успеем добраться до Сакраменто, твой приятель – труп. Так и знай.
Напоследок Кинан выдрал из стены телефонную розетку.
И они поехали. Эмслер сел на пассажирское сиденье, Кинан – за руль, а Фрэнки уложили на заднее сиденье новенького «Шевроле-Импала». Похитители направлялись в Лос-Анджелес, им предстояло преодолеть четыреста двадцать пять миль.
– Я удивлялся, до чего спокойно ведет себя Младший, – рассказывал Кинан. – Конечно, он был испуган, но не суетился, не вопил. Тихо лежал всю дорогу. О чем он только думал?.. Я понимал, что времени у нас в обрез, полиция вот-вот пустится в погоню. Поэтому я сказал Младшему: «Сегодня кто-то наверняка умрет. Совсем необязательно, чтобы это был ты. Притворись-ка лучше пьяным, на случай, если мы нарвемся на патруль. И попробуй хоть слово копам вякнуть – мигом пристрелю». Фрэнк ответил: «Не волнуйтесь. Я вам подыграю. А вот, кстати, колечко мое могут узнать». Снял с пальца печатку с инициалами «ФС» и говорит: «Держите». Он хотел продемонстрировать, что с ним проблем не возникнет.
Это произвело глубокое впечатление на Кинана.
– Молодец, Фрэнк. А теперь на, глотни вискаря. И парочку снотворных таблеток проглоти. Так оно будет натуральнее, сойдешь за пьяного.
Фрэнк сделал, что было велено.
– Можно спросить – это похищение, да? – произнес он.
– Нет, – солгал Барри Кинан. – Это ограбление. То есть было задумано, как ограбление. Но всё пошло не по плану, и вот мы тебя забрали в заложники.
– Куда мы едем?
– В Сан-Франциско, – снова солгал Кинан. – Там мы тебя отпустим на все четыре стороны.
Тем временем Джон Фосс освободился от липкой ленты и бросился в лобби, на рецепцию. Секретарша листала журнал.
– Вызовите полицию! – закричал Фосс. – Только что похитили Фрэнка Синатру-младшего!
Секретарша позвонила Джину Эвансу, одному из помощников Билла Харры, владельца отеля. Эванс связался с шерифом. В десять двадцать вечера отель был переполнен полицейскими и патрульными. Звонить Синатре-старшему выпало на долю Тино Барзи, менеджера Синатры-младшего. Наслышанный о звездной привычке изливать гнев на вестника, Барзи позвонил не самому Синатре, а его первой жене.
Нэнси ужинала у себя дома, в Бель-Эйр, вместе с голливудской журналисткой Роной Барретт.
Раздался звонок, Нэнси взяла трубку.
– Рона! Святые небеса! Похитили Фрэнки! – пролепетала Нэнси, прикрывая трубку ладонью.
– Что? – переспросила Рона и мигом достала блокнот и ручку.
– Это не материал для статьи, – строго сказала Нэнси. – Мой сын похищен! Мой сын в лапах преступников!
– Господи! Надо позвонить Фрэнку, – предложила Рона, убирая письменные принадлежности в сумочку.
– Я не могу! Видит бог, не могу! – простонала Нэнси, бессильно опускаясь на стул.
– Хочешь, я позвоню? – вызвалась Рона.
Нэнси знала, что Фрэнк недолюбливает Рону. Он с самого начала был уверен: опасно допускать журналистов в круг друзей. Можно было только догадываться, как Фрэнк отреагирует на весть о похищении сына из уст представительницы прессы.
– Нет, сообщить Фрэнку – мой долг, – произнесла Нэнси. Поднялась, шагнула к телефону. – Я сама позвоню мистеру Синатре. – Нэнси старалась сохранять спокойствие. – Но как ему сказать?
Она набрала номер – и сразу дала отбой. Затем, дрожащими пальцами, вновь набрала номер Фрэнка в Палм-Спрингз.
– Фрэнк, похитили Фрэнки, – произнесла в трубку Нэнси. Помолчала и повторила: – Похитили Фрэнки. – И тут выдержка ей изменила. – Наш сын похищен! Наш сын похищен!
«Похитить моего сына? Да как они могли?»
Фрэнк Синатра давно предчувствовал, что кто-нибудь из его близких станет жертвой похитителей. Больше всего он боялся, что преступники остановят выбор на одной из его дочерей – или на единственном сыне. Когда Нэнси было всего два года, над семьей нависла угроза похищения. Питер Пинчес, агент ФБР, под видом садовника провел в доме Синатры несколько месяцев, охраняя малышку. Всё обошлось, но страх за детей не оставлял ни Фрэнка, ни Нэнси-старшую, ни Долли с Марти. Имели место и другие угрозы, впрочем, нередкие в семьях знаменитостей. Фрэнк постоянно был начеку. Детям он внушал:
– Будьте осторожны. Думайте, куда идете, с кем связываетесь.
Например, на медальоне с изображением святого Христофора, который Фрэнк подарил старшей дочери вместе с первым автомобилем, было выгравировано: «Будь начеку». Теперь же словно сбылся самый страшный из ночных кошмаров Фрэнка Синатры.
Узнав о похищении сына, Фрэнк сел в самолет и отправился в Рено, на встречу с Уильямом Реджио, окружным прокурором графства Уошо, которое входит в состав штата Невада. Реджио был давним другом Фрэнка. Синатра рвался в Лейк-Тахо, но снегопад разгулялся не на шутку. Фрэнк прибыл в Рено в два часа пятнадцать минут ночи. Уже в аэропорту его окружили журналисты и фоторепортеры. Новость облетела всю страну.
– У меня нет комментариев, – рявкнул Фрэнк на алчную толпу. – Отстаньте. Дайте пройти.
Синатра и Реджио, вместе с четырьмя агентами ФБР, Мики Рудином, Джимом Махони, Джилли Риззо, Джеком Энтраттером и Дином Элсоном, спецагентом ФБР в Неваде, отправились в Лейк-Тахо. Там Синатра приступил с вопросами к Джону Фоссу.
– Говорили эти уроды что-нибудь про выкуп? – спрашивал он. – Я имею в виду, для чего вообще им понадобился Фрэнки?
Фосс всё еще трясся от страха, еле-еле ворочал языком.
– Нет, про вы-вы-выкуп не говорили. Они могли забрать ме-ме-меня.
– Что ты там блеешь?
– По-моему, они не знали, кого по-по-хищают, – вымучил Фосс. – Думаю, они выбрали Фрэнки случайно. На его месте мог быть я.
– Ладно, иди пока, – сказал Фрэнк. Фосс его явно не убедил.