– Почему ты моих друзей не пригласил? – спросила Миа.
Синатра пожал плечами.
– Честно говоря, мне это в голову не пришло.
И вернулся к своим гостям!
Миа чувствовала себя как рыба, вытащенная из воды. Собственный день рождения обернулся одним из худших событий в ее пока такой короткой жизни.
– Послушай, детка, – заговорил Фрэнк, обнимая Миа (он обнаружил ее в одиночестве, в уголке). – Пойдем к гостям. Давай веселиться. Это же твой праздник, в конце концов.
Но Миа не могла веселиться.
– Не пойду. Мне неловко.
Ей казалось, все на нее смотрят, только и ждут какого-нибудь промаха, только и мечтают к чему-нибудь прицепиться. Например, лощеные гости наверняка заметят, что у Миа ногти обгрызены.
– Вот именно: это мой праздник, – обиженно сказала она. – Почему же мы не отмечаем его так, как хочется МНЕ?
Фрэнк разозлился. Он потратил на вечеринку кучу денег, он знаменитостей наприглашал, а его подруга ведет себя как малое дитя!
Синатра попытался успокоить Миа, однако быстро растерял запас терпения, и без того скудный. Иными словами, понимания Миа не увидела.
– Мне твои ребячества надоели, – бросил Фрэнк, уходя к гостям. – Или развлекайся, или сиди тут одна и дуйся на весь свет. Тебе решать.
Обратная сторона Фрэнка
Весной 1964 года уже упоминавшийся нами Лейзер по кличке Свифти (Проныра) пригласил Фрэнка и Миа к себе домой в Беверли-Хиллз. Перед вечеринкой у Синатры была запись на телевидении, так что он собирался приехать к Лейзеру прямо со студии. А Миа приехала одна, из дома.
Снова она чувствовала себя не в своей тарелке. Очередная тусовка звезд, которых Миа видела в кино, о которых читала в прессе, но которых совершенно не знала. Всё те же, привыкшие к свету софитов, лица: Джуди Гарленд, Мики Руни, Дин Мартин, Сэмми Дэвис, Донна Рид. Всем Миа годится в дочери. Кое с кем дружны ее родители – но, конечно, в силу возраста не она сама. Среди гостей Миа заметила слишком уж примелькавшуюся женщину. Нет, не Аву Гарднер, а другую. У Синатры было полно фотографий с ней.
– Кто эта красавица? Вон там, видите? – спросила Миа.
– Это Бетти. Ее больше знают под именем Лорен Бэколл.
У Миа сердце екнуло: ей доводилось слышать, что Фрэнк был помолвлен с Лорен Бэколл, хотя она не знала, почему свадьба расстроилась. Наблюдая, как скользит среди гостей восхитительная Бетти, как уверенно она держится, Миа всё больше комплексовала. Вот подходящая пара для Фрэнка Синатры – взрослая, блистательная женщина, состоявшаяся актриса, по сравнению с которой Миа – жалкая, неловкая девчонка. По крайней мере такой она казалась себе в тот вечер.
Наконец появился Фрэнк, усталый и раздраженный. Синатра ненавидел телешоу, после них у него всегда было скверное настроение. Он даже не поцеловал Миа – только кивнул ей и сразу проследовал в бар. А в баре была Бетти.
Фрэнк подошел к ней и завел разговор. Бетти явно не обрадовалась – с тех пор как Фрэнк разорвал их помолвку, минуло шесть лет, за это время они словом не перемолвились. Понятно, что Бетти не знала, как реагировать на внимание Синатры.
О чем они говорили, никто не слышал. Сама Бетти утверждала, что речь шла «о том о сём». Только вдруг Синатра указал на Лейзера Проныру да как закричит:
– Это всё из-за тебя! Из-за тебя мы с Бетти поссорились и расстались!
Можно подумать, Синатра только что узнал, кто на самом деле проболтался злополучной репортерше Луэлле Парсонс! Можно подумать, Бетти ему раньше не говорила!
– Будь ты проклят, Проныра! Катись ко всем чертям! Ко всем чертям!
Фрэнк кипел от злости, кровь прихлынула к лицу. Он с силой дернул белоснежную скатерть. Дорогие закуски – омары, креветки, крабы во льду – взлетели в воздух и посыпались на головы опешивших гостей. Раздался звон фарфора и лязг столового серебра.
Миа забилась, по обыкновению, в уголок, смотрела оттуда огромными, испуганными глазами.
– Фрэнк! Фрэнк! Не надо! – воскликнула она.
Было поздно. Синатра разбушевался, обратил гостей в бегство. Началась суматоха. Миа не смела высунуться из своего укрытия.
– Поделом паскуднику, – сказал Фрэнк, беря Миа за локоть. – Пойдем отсюда, здесь воняет!
Он крепко, до боли, стиснул Миа локоть и потащил ее сквозь ошарашенную толпу.
Домой ехали в напряженном, зловещем молчании, которое Миа несколько раз безрезультатно пыталась нарушить.
Она-то, дурочка, воображала, будто знает Фрэнка Синатру! Уж конечно, тот Синатра, который жил в ее фантазиях, никогда не устроил бы подобную сцену. Выходит, Миа имеет дело совсем с другим человеком? Выходит, мама права? Миа вот-вот сделает катастрофическую ошибку?
В доме родителей никогда не произносились грубые слова. Никто не бранил детей, не устраивал разнос прислуге. Морин О’Салливан и Джон Фэрроу все проблемы решали цивилизованным путем, оберегая отпрысков от грязи. Пусть порой от родителей веяло холодком, зато дети Фэрроу не видели ни единого проявления вульгарности, ярости, дурного нрава.
На следующий день, после съемок в «Пейтон-плейс», Миа пристала с расспросами к Джорджу Джейкобсу. Пусть человек, многие годы прислуживающий Синатре, объяснит Миа истинные причины того, что случилось в доме Лейзера.
Надо сказать, Миа и Джордж Джейкобс сразу поладили и подружились. Джейкобс казался Миа прямым, откровенным человеком.
– Джордж, расскажи, что было между Фрэнком и Лорен Бэколл? – попросила Миа.
Джордж растерялся. Для начала уточнил, действительно ли Миа нужно это знать; может, лучше жить по принципу «меньше знаешь – крепче спишь»? Нет, не лучше, настаивала Миа. Теперь, после выходки с омарами, она должна иметь полную картину отношений Фрэнка и Бэколл. Короче, Миа загнала Джорджа Джейкобса в угол, приперла к стенке. Не ему бы надо просвещать ее; если Фрэнк об этом пронюхает, он мигом уволит Джорджа, глазом не моргнет; а Джорджу его работа дорога.
– Я ничего не скажу Фрэнку. Честное слово! Клянусь, не скажу! – обещала Миа.
Минут через пятнадцать Джордж сдался и объяснил, пусть и неохотно, причины разрыва Фрэнка с Бетти. Фрэнк думал, будто Бетти разболтала о помолвке одной скандальной репортерше, а на самом деле разболтал Лейзер. Бетти не виновата.
– Ах ты, бедная деточка, – посочувствовал Джордж. – Вот, наверно, страху вчера натерпелась из-за мистера Синатры.
– Джордж, ты хочешь сказать, что Фрэнк разорвал помолвку из-за такой ерунды?
Миа ушам своим не верила. Про сцену в доме Лейзера она забыла; теперь ее занимало поведение Фрэнка с женщинами.
– Ну да, – подтвердил Джордж. – Бетти не раскололась, это Лейзер всё разболтал без ее ведома.
– Но почему Фрэнк не поговорил с Бетти? – недоумевала Миа.
– Ах, малютка, не в стиле мистера Синатры обсуждать, говорить, – спокойно пояснил Джордж. (Таким же тоном он мог бы сказать: «Дождь идет».) – Мистер Синатра не ждет, пока ему аргументы приведут и всякие там доказательства. Он просто уходит. Так-то, малютка. Нынче ты с ним, а завтра – до свидания. И ничего тут не поделаешь. Нынче ты с ним, – зачем-то повторил Джордж. – А завтра – до свидания.
– Я сама его спрошу, почему он людей не выслушивает, – решила Миа.
– Что ты! Что ты! И думать забудь! – испугался Джордж. – Не порти себе жизнь, малютка.
Миа окончательно запуталась. Она снова и снова прокручивала в уме скандал с Лейзером и разговор с Джорджем – и ничего не могла понять.
– Со мной Фрэнк так не поступит, – наконец объявила Миа.
Джордж как-то странно усмехнулся. И тогда в сердце юной женщины поселился страх: что, если она совсем не знает Фрэнка Синатру?
Слово Синатре поперек
Итак, Миа, несмотря на предупреждение Джорджда Джейкобса, твердо решила узнать о разрыве с Бетти у самого Фрэнка. Миа всё выяснит; Миа выслушает версию Синатры.
– Мне нужно тебя кое о чем спросить, – начала Миа во время ужина.
Джейкобс, как всегда, прислуживал за столом.
Миа не стала ходить вокруг да около.
– Говорят, ты порвал с Бетти Бэколл потому, что она якобы сболтнула одной журналистке насчет вашей помолвки. И ты, вместо того чтобы поговорить с Бетти, просто прекратил с ней отношения.
Слова текли сами собой, однако решимость постепенно оставляла Миа. Под конец фразы слышался только тихий лепет.
– А на днях ты узнал, что на самом деле проболтался Проныра Лейзер. И ты сорвал зло на нем. Это правда, Чарли Браун?
Фрэнк отложил вилку. Вперил в Миа мрачный взгляд. Потребовал признаться, от кого получены сведения; с кем Миа посмела обсуждать его поступки. Миа сказала «Ни с кем», но испуганно покосилась на Джорджа. Нет, нельзя его выдавать; она же поклялась! Фрэнк не поверил.
– Быть не может. Кто-то тебе рассказал. Кто? Кто, отвечай! – крикнул он, подозрительно глядя на Джорджа.
Бедняга Джордж скроил невинную мину. Миа солгала – сказала, что прочла об этом в колонке светских сплетен, которую ведет Шейла Грэм. Впрочем, добавила Миа, совершенно не важно, откуда она знает про Бэколл. Пусть Фрэнк сам скажет, правда это или нет.
– С тобой, Миа, я это обсуждать не стану, – отрезал Фрэнк.
– Но…
– Хватит! – рявкнул Синатра так громко, что Миа съежилась на стуле. Затем на столешницу обрушились оба Синатриных кулака. – Я уже сказал: с тобой я это обсуждать не стану!
Синатра пулей вылетел из комнаты, бледная Миа осталась дрожать за столом.
Развод Нэнси-младшей
Шел 1965 год – эпоха студии «Моутаун Рекордз»,[12] эпоха «Битлз». В моде были новые ритмы, молодежь слушала блюз и песни протеста таких исполнителей, как, например, Боб Дилан. Музыкальный бизнес претерпел серьезные изменения. Новое поколение знать не хотело Элвиса Пресли, не говоря уже о Фрэнке Синатре. Однако Фрэнк сумел сохранить свою аудиторию; особенно его любили в Вегасе. Шестьдесят четвертый год он завершил двухнедельным ангажементом в отеле «Сэндз», причем все две недели зал был полнехонек. Музыкальные критики захлебывались похвалами. Вместе с Фрэнком выступал оркестр Каунта Бэйси под управлением Куинси Джонса. Словом, Синатра по-прежнему оставался кумиром для слушателей старшего поколения. Поклонники, повзрослевшие вместе с ним, восторженно встречали все плоды его творчества – раскупали пластинки, ходили на фильмы и концерты. Синатра готовился отметить пятидесятилетний юбилей, но для верных поклонников он оставался артистом в расцвете таланта и жизненных сил.