В среду 24 июля, ожидая подвоза с берега свежих сил и боеприпасов, лорд Хоуард разделил свой флот на четыре эскадры. Первую возглавил он сам, вторая перешла под командование Дрейка, третья — под командование Хокинса, а командиром четвертой был назначен Фробишер. Очевидно, военный совет, собравшийся на борту «Арка», решил попытаться атаковать армаду сразу с четырех сторон. Днем ранее губернатор острова Уайт сэр Джордж Кэри отправил из Солента в распоряжение лорд-адмирала четыре корабля и пинас, тем самым еще больше усилив английский флот. Подкрепления прибывали и из других гаваней южного побережья. По подсчетам испанцев, в тот день к вражескому флоту присоединилось не менее четырнадцати судов, так что в итоге его численность возросла примерно до сотни парусников.
Согласно английским источникам, в тот день на море установился штиль, так что никаких боевых действий не велось. Впрочем, по словам Ванегаса, небольшая стычка все же имела место на рассвете. Несколько английских судов приблизились к арьергарду противника и, открыв огонь по эскадре Рекальде, смогли отрезать его флагман от находившихся поблизости хульков. На помощь флагману тут же устремились другие большие корабли, включая два галеона из вест-индского конвоя. Медина-Сидония тоже направился к месту боя, и Хоуард, заметив этот маневр, просигналил своим сражающимся кораблям немедленно отойти назад. Из испанских документов явствует, что потери испанцев в этом бою составили примерно 70 человек убитыми и столько же ранеными.
Когда подул бриз, армада снова двинулась на восток. В каждой линии шло по три, четыре, пять судов, причем более крупные защищали более мелкие. Английский флот тоже распустил паруса и пустился в погоню за испанцами, заставив их на ходу перестраиваться в боевой порядок. Но, не имея достаточного количества свежих припасов, Хоуард не рискнул ввязываться в сражение и вскоре вернул свои корабли на прежнюю позицию. Медина-Сидония, удивленный таким поведением противника, созвал военный совет. На нем командиры решили оставить в арьергарде 40 кораблей, готовых в любой момент вступить в бой с англичанами, в то время как остальные суда должны были продолжать идти на восток в обычном порядке. Этот порядок движения сохранялся до тех пор, пока оба флота не попали в штиль в шести лигах к югу от известняковых скал острова Уайт.
Безветренная погода сохранялась до утра 25 июля. На рассвете португальский галеон «Сан-Луис» и андалусский хульк «Санта-Ана» отстали от арьергарда и были взяты несколькими шлюпками на буксир. Рядом с ними очутились корабли из эскадры Джона Хокинса, с борта которых прогремели мушкетные выстрелы. На помощь указанным испанским судам и шлюпкам тут же двинулись три галеаса и корабль Алонсо де Лейвы. Желая перехватить их, лорд-адмирал на «Арке» и лорд Томас Хоуард на «Голден лайоне» направились к ним, буксируемые своими баркасами. Позже главнокомандующий писал, что они ввязались в бой с галеасами и нанесли им немалый ущерб: галеас «Суньига» получил пробоину в районе ватерлинии и отвернул в сторону, «Хироне» выстрелом с «Арка» разбили фонарь, а «Сан-Лоренсо» потерял носовую фигуру. Не густо, но все же… В разгар сражения подул бриз, позволивший другим кораблям армады подойти на помощь галеасам и отогнать суда противника.
Очевидно, ветер несколько раз менял направление, поскольку спустя короткое время английский флот снова приблизился к арьергарду армады и они обменялись несколькими залпами. Согласно испанским данным, «капитана врага вместе с другими большими кораблями вступила в бой с нашей капитаной, находившейся в авангарде». Однако английская капитана не могла быть «Арком», поскольку в отчете лорд-адмирала ничего не говорится о его стычке с испанским флагманом. Судя по всему, речь шла о «Трайомфе» Фробишера, находившемся на северном фланге. Кальдерон утверждал, что «Сан-Мартин» пришел на выручку галеасам, оказавшимся в тяжелом положении, и повел за собой вице-флагманский корабль эскадры. Когда англичане начали обстреливать галеон герцога из своих дальнобойных орудий, его спасло лишь то, что несколько других кораблей армады стали между ним и судами противника.
«Трайомф», оторвавшись от других кораблей английского флота, стал отличной мишенью для испанских судов. Герцогу следовало воспользоваться данным обстоятельством и попытаться перехватить его, однако он промедлил. В это время на выручку Фробишеру пришли 11 шлюпок с других судов, которые отбуксировали «Трайомф» к основным силам флота. Священник Хуан де ла Виктория позже рассказывал, как Алонсо де Лейва, приблизившись к борту флагмана, начал выкрикивать в адрес Медина-Сидония проклятия: «Дьявольщина! Его величество поставил командовать на море человека, которому впору учиться ходить по суше!»
Эскадра Дрейка в тот день занимала позицию на правом крыле английского флота, где ее атаковали корабли левого фланга армады. Используя легкий попутный ветер, испанцы попытались приблизиться к «Ривенджу» и взять его на абордаж, однако последний был вовремя отбуксирован девятью шлюпками на безопасное расстояние.
Сражение у острова Уайт завершилось вничью. Испанцы, отдававшие предпочтение абордажу, не смогли захватить ни одного вражеского судна; в то же время англичанам, построившим свою тактику на использовании дальнобойной артиллерии, не удалось потопить ни одного испанского судна. Они расходовали большие запасы пороха и ядер, но эффективность их канонады была крайне низкой.
Когда корабли английского флота отошли назад и их команды занялись устранением полученных повреждений, армада построилась в походный порядок и продолжила путь на восток, в сторону французского порта Кале.
Ночью, воспользовавшись сильным ветром с зюйд-веста, Хоуард приказал командирам своего флота ставить паруса и преследовать врага. Утром 26 июля, в пятницу, англичане снова увидели за пеленой дождя «хвост» армады. Она постепенно удалялась от английских берегов в сторону побережья Франции.
В тот же день лорд-адмирал решил наградить наиболее отличившихся командиров своего флота возведением их в рыцари. Церемония состоялась на борту «Арка». Рыцарского звания удостоились лорд Томас Хоуард, лорд Шеффилд, Роджер Тауншенд, Джон Хокинс, Мартин Фробишер и Джордж Бистон. Дрейка не было в числе награжденных: во-первых, он уже имел рыцарское звание, а во-вторых, неплохо наградил себя сам призовыми деньгами с «Росарио».
Новости о морской баталии в Ла-Манше очень быстро разлетелись по странам Европы. Один из испанских шпионов, находившийся в Руане, прислал испанскому послу во Франции Бернардино де Мендосе донесение, в котором дал совершенно фантастическое описание сражения: «Капитаны нескольких рыболовных баркасов, встретившие флоты, рассказали, что Дрейк и Медина-Сидония встретились у острова Уайт. Испанцы шли с попутным ветром и после цельнодневной адской баталии потопили пятнадцать английских галеонов, захватили несколько других и взяли множество пленных. Галеасы творили чудеса. Те же сведения подтвердили в Дьеппе другие хозяева, возвращавшиеся с Ньюфаундленда через Ла-Манш… Один рыбак-бретонец видел собственными глазами, как галеас снес мачту на корабле Дрейка при первом таране и потопил его при втором».
Другой агент «уточнил» эту информацию и дополнил ее еще одной яркой подробностью: «Дрейк, раненный в щеку, прыгнул в лодку с намерением удрать, оставив сражение…»
Мендоса тут же отправил эти донесения королю Филиппу.
АТАКА БРАНДЕРОВ НА РЕЙДЕ КАЛЕ
Медина-Сидония полагал, что в Кале ему удастся встретиться с армией герцога Пармы, предназначавшейся для завоевания Англии. Парма, со своей стороны, ожидал прибытия армады в Дюнкерке. Для обоих командующих фатальность ситуации заключалась в том, что транспортные суда Пармы не могли выйти в море из Дюнкерка ввиду блокирования его голландской эскадрой Юстина Нассауского, а большие корабли армады не имели возможности приблизиться к гавани Дюнкерка из-за окружавших ее многочисленных мелей.
К утру 27 июля английский флот настиг армаду и продолжал следовать за ней на близком расстоянии. В десять часов справа по борту показался французский берег, а в пять часов пополудни армада очутилась в нескольких милях от Кале. Герцог подал сигнал всем стать на якорь к востоку от гавани и отправил одного из своих штабных офицеров, капитана дона Педро де Эредия, на берег. Эредия передал губернатору города — одноногому старику Жиро де Молеону, сеньору де Гурдану, рыцарю ордена Святого Духа — формальное уведомление о прибытии испанского флота во французский порт и заверение главнокомандующего «в дружбе и готовности служить».
Еще до захода солнца английский флот тоже стал на якорь, оставаясь в наветренной стороне от противника. Вечером к нему присоединились еще 36 кораблей, входивших в дуврскую эскадру адмирала лорда Генри Сеймура и его контр-адмирала сэра Уильяма Уинтера. Теперь под командованием лорд-адмирала находилось около ста сорока кораблей и пинасов. Армада, по разным данным, насчитывала в это время от ста восьми до ста двадцати четырех судов.
Один из английских кораблей отважился приблизиться к арьергарду армады на пушечный выстрел и произвести в сторону неприятеля бортовой залп. Два испанских галеаса тут же ответили ему огнем кормовых кулеврин.
Несколькими днями ранее Уолсингем отправил в Дувр приказ собрать флотилию рыбацких судов и заготовить достаточное количество смолы и хвороста. Смысл этого приказа был достаточно ясен: англичане собирались атаковать испанский флот с помощью брандеров.
Прежде чем стать на якорь возле эскадры лорд-адмирала, сэр Уильям Уинтер провел осмотр рейда Кале и сгрудившихся на нем кораблей армады. Около девяти часов вечера к нему прибыл пинас Хоуарда, чтобы доставить сэра Уильяма на борт «Арка». Там он предложил главнокомандующему пустить в сторону неприятеля брандеры, «и план весьма понравился его светлости». Хоуард сказал, что на следующий день обсудит его на военном совете. Между тем плохая погода едва не сорвала англичанам их замысел. «Бэр» неожиданно ударился о борт «Арка», затем еще три судна столкнулись с ними, в результате чего было сломано несколько реев и разорваны снасти. К счастью, эти повреждения удалось быстро исправить, и воскресным утром 28 июля над «Арком» взвился флаг, приглашавший командиров на совещание.