— Вот еще! — фыркнула Марго.
— Что ж, еще не вечер, — заметил отец Андрей. Марго хотела ответить, но дьякон уже принял деловой вид и сказал: — Не могли бы вы дать мне ручку и блокнот?
— Запросто.
После того как Марго выполнила его просьбу, отец Андрей склонился над блокнотом и принялся что-то записывать в столбик. Марго невольно залюбовалась его загорелыми, большими, красивыми руками, затем перевела взгляд на лист и увидела, что это стихи. Те самые, что были на форзаце «Словаря астронома».
— Думаете, это тоже ребус? — спросила Марго.
— Не думаю, а знаю. И кажется, я его уже разгадал.
— Да ну? И что же он означает?.. Хотя, постойте, не говорите. Дайте я сама попробую. Если у вас получилось, то и у меня получится.
Марго вырвала из рук дьякона блокнот и уткнулась взглядом в строчки.
— Итак, начнем сначала, — сказала она. — В стихотворении зашифровано послание, так? Это может быть… ну, например, акростих. Я иду правильным путем?
— Абсолютно, — кивнул дьякон.
— Если это акростих, первые буквы строчек должны складываться в фразу. — Марго пробежала взглядом по первым буквам строчек, тихонько шевеля губами, и покачала головой: — Нет, не подходит. Может быть, читать нужно не первые, а последние буквы?.. М-м… Нет, и так не получается. Что же это такое?
— Вы сдаетесь?
— Нет, но требую подсказки.
Отец Андрей улыбнулся:
— Ну хорошо. Это акростих, как вы правильно заметили. Но акростих перекрестный. Читать нужно по диагонали.
— Как это?
— Просто. Первая буква — первой строчки. Вторая — второй. Третья — третьей… Четвертая — четвертой. И так далее. Вот, смотрите.
Дьякон снова взялся за ручку и выделил следующие буквы:
Года проходят. Близится конец,
нА каждый гроб найдется свой жилец,
не Нужно плоть беречь — вот мой совет
(в беСстрашии большого смысла нет),
коль Бесы, а верней — полки червей
в подзЕмных недрах лакомятся ей.
Не ад, не Рай, а грусть на дне стакана…
Усмешка Губ немого истукана.
— Что получилось?
— ГАНСБЕРГ, — озадаченно хмуря брови, прочла Марго. Посмотрела на дьякона. — Похоже на название города.
— Да, похоже, — согласился тот. — А если разбить его на две части, то на имя.
— Ганс… Берг?
Дьякон кивнул.
— Хм… — Марго сдвинула брови. — И кто такой, по-вашему, этот Ганс Берг? Если он вообще существует.
— Не знаю, — задумчиво ответил отец Андрей. — Но полагаю, что его существование — если, конечно, он существует — как-то связано со смыслом стихотворения.
— А у него есть смысл?
Дьякон повернул голову и в упор посмотрел на Марго.
— Конечно, есть. Если исключить некоторые погрешности, вполне оправданные спешкой, то смысл получается следующий. Смерти не избежать, никакого потустороннего мира нет, а есть только тьма небытия. А все попытки человека корчить из себя храбреца перед лицом смерти — бесполезны, если не смешны. Поэтому нужно просто жить и не думать о том, что будет потом. Ну и все такое.
— Довольно банально, — заметила Марго.
— Да. За исключением последней строчки. Она здесь самая интересная, поскольку самая непонятная. Тихомиров говорит о каком-то истукане.
— Истукан… — задумчиво повторила Марго, глядя на листок со стихотворением. — Может, это памятник? Или какой-нибудь манекен?.. Знаете что, давайте позвоним Белкину и спросим, что это за Ганс Берг. Вдруг он знает?
— Что я знаю наверняка, так это то, что наш заслуженный историк спит, и спит крепко.
— Что же вы предлагаете? Обратиться в справочную службу?
Дьякон улыбнулся, затем повернул голову и, прищурившись, посмотрел на длинный ряд компьютеров, стоящих у стены. Марго проследила за его взглядом.
— Намекаете на Интернет? — с сомнением произнесла она. — Вряд ли что-то выйдет, но попробовать стоит. Оставайтесь здесь, дорогуша, а я сейчас!
Журналистка встала из-за стола и направилась к стойке управляющего. Минуту спустя она уже сидела за одним из компьютеров, уверенно отстукивая пальцами по клавишам.
— Как наши дела? — поинтересовался дьякон, когда Марго вернулась за столик.
— Вот, — ответила Марго, вручая ему блокнот. — Посмотрите, я все записала.
Отец Андрей взял блокнот и прочел вслух:
— Доктор Ганс Берг. Таксидермист. Владелец фирмы «Вечность». Адрес… — Он поднял взгляд на Марго и удивленно повторил. — Таксидермист?
— Угу, — кивнула Марго, допивая остывший кофе. — Вот вам и истуканы. Чучела, набитые соломой! Там, кстати, есть телефончик. Если хотите, можно позвонить этому Гансу-живодеру прямо сейчас.
— Уже поздно, — сказал отец Андрей. — Лучше позвонить завтра.
— Завтра? Да у меня никакого терпения не хватит дожидаться завтрашнего дня! Короче…
Марго забрала у дьякона блокнот и достала из сумочки телефон. Набрав номер, она некоторое время сосредоточенно прислушивалась к гудкам, затем сокрушенно проговорила:
— Не отвечает. Наверное, там уже никого нет. Или лег спать. Или… Алло!.. Здравствуйте! — Марго сделала круглые глаза. — Могу я поговорить с Гансом Бергом?.. Меня зовут Марго, фамилия — Ленская. Я хотела бы заказать вам… Что?.. Да-да, я понимаю… Да я не против. Когда скажете, тогда и подъеду… Что? Какое у меня животное? — Марго посмотрела на дьякона и усмехнулась: — Крупное животное… Да… Да… В восемь. О’кей, я поняла… И вам того же.
Она отключила связь и сунула телефон в сумку.
— Ганс Берг ждет нас завтра, в восемь утра!
— Что ж, у нас есть время еще раз все обдумать и решить, не зря ли мы ввязались в это дело. — Дьякон посмотрел на часы. — Уже поздно. Если не возражаете, я провожу вас до дома.
Спустя полчаса они стояли у двери квартиры Марго.
— Ну что, будем прощаться? — сказала Марго, с улыбкой глядя на смуглое, худощавое лицо дьякона.
— Да, — кивнул он. — Будем прощаться.
Они помолчали.
— Сложный был день, — снова заговорила Марго. — Кстати, я рада, что познакомилась с вами.
— Я тоже рад был узнать вас получше, — сказал дьякон. — В первую нашу встречу вы не очень мне понравились.
Ресницы Марго дрогнули.
— Почему? — спросила она почти обиженно.
— Вы слишком красивы, — виновато ответил отец Андрей. — Обычно красивым женщинам не достает либо ума, либо души и сердца.
— Здорово же вы натерпелись от красивых женщин, если у вас о них такое мнение.
— Да, было дело, — признал дьякон. — Но сегодня…
— Сегодня вы мною очарованы? — весело поинтересовалась Марго.
— Сегодня я в вас почти влюблен! — в тон ей ответил дьякон.
Оба засмеялись, но через несколько секунд снова замолчали. Последняя фраза оказалась слишком двусмысленной, дьякон понял это и слегка стушевался.
— Я… — начал он и снова не смог договорить.
— Вы что-то хотите сказать?
— Да. То есть… нет. Боюсь, я был сегодня слишком навязчив. Да и груб. Постоянно перебивал вас.
— Глупости. Ничего вы не перебивали. И потом, без вас я сроду бы не поняла подсказку про «Метрополь». Да и дождаться Белкина у меня терпения не хватило бы.
— Выходит, я вам помог, — улыбнулся дьякон.
— Выходит, да.
И они снова замолчали, а потом вдруг оба, как по команде, заговорили:
— Я хотел…
— Я собиралась…
И тут же смолкли, давая другому договорить.
— Совсем разучился разговаривать с женщинами, — досадливо произнес отец Андрей после паузы.
— Вы хотели сказать — «флиртовать»? — уточнила Марго.
— Возможно, и так, — признал дьякон.
— У вас будет время потренироваться. Завтра, когда мы продолжим наши поиски.
Дьякон кивнул:
— Да. Надеюсь, что так. Тогда… — Он посмотрел ей в глаза и договорил мягким, тихим голосом: — До завтра?
— До завтра, — ответила Марго.
Дьякон медленно, словно бы нехотя, повернулся и стал так же медленно спускаться по ступенькам. Марго вошла в квартиру и закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Еще некоторое время она стояла так, вслушиваясь в затихающие шаги дьякона и чему-то тихо улыбаясь в темноте прихожей…
На улице отец Андрей остановился, чтобы закурить. Несколько минут он стоял, глядя на черные силуэты деревьев, и курил. Фонарь освещал лоб и щеку отца Андрея, и в его тусклом, желтом свете лицо дьякона казалось мертвенно-бледным.
Наконец дьякон швырнул окурок в лужу, вздохнул и быстро зашагал к метро. Черная высокая фигура в длинном, развевающемся на ветру одеянии казалась загадочной, если не зловещей, и заставляла одиноких прохожих испуганно оглядываться. Один подвыпивший кряжистый мужичок, торопливо семенящий к дому по мокрому тротуару, даже перекрестился дьякону вслед, а потом, для верности, трижды сплюнул через левое плечо.
Впрочем, отец Андрей, погруженный в свои мысли, не обратил на него никакого внимания.
Когда отец Андрей лег в постель, было уже около трех часов ночи. В голову, как всегда, полезли всякие мысли, и дьякону пришлось проделать небольшое упражнение на расслабление, которому его научил на экуменическом семинаре один буддийский монах. В сон он погружался медленно, как в теплую воду, время от времени выныривая на поверхность, затем вновь плавно в него погружаясь.
Перед глазами дьякона заколыхалось желтоватое марево, из которого, все более оформляясь, проступила большая поляна, желтая от увядшей травы. Посреди поляны тянулась серая дорога с поблескивающими кое-где лужами. Сначала дорога была пустынна, затем вдалеке, почти на самом горизонте, появились четыре крошечные фигурки. Ветер донес до слуха обрывки их голосов: один — высокий, юношеский, второй — басовитый, взрослый.
— …до Москвы, — легким ветром пробежал по траве юношеский.
— …неблизко, — гудящим порывом отозвался взрослый.
Фигуры неуклонно приближались, но дьякон никак не мог разглядеть лица странников и от этого чувствовал непонятную тревогу. Прямо за спинами приближающейся четверки появилось темное облако. Оно стало быстро пухнуть. Облако становилось все темнее, и наконец, окончательно почернев, заполнило собой весь небосвод, а в его сердцевине заполыхали кровавые росчерки молний.