— Нестор, отпусти мальчика, если хочешь, чтобы сегодня ночью мы были вместе.
Махно поднял голову от карты, удивленно посмотрел на женщину.
— На тебе одной свет клином не сошелся, — сказал он.
Женщина отвечала с недоброй усмешкой:
— Это мы еще посмотрим.
— Смотри сколько хочешь, это твое право, — сказал Махно и, дернув щекой, снова склонился над картой на столе.
Ночь пришла холодная и ветреная. Иногда сквозь тучи слабо мерцала луна, словно единственная уцелевшая золотая пуговица на заношенном, грязном сюртуке.
Тонкая, гибкая тень скользнула по белой стене хаты и снова нырнула в темень.
— Хто це? — спросил часовой, насторожившись. — Хто це иде? А ну — ответь!
— Это я, Серко. Я, Галина Андреевна.
Женщина подошла к сидящему на бочке у стены сарая пожилому казаку.
— Караулишь, Серко?
— Так, пани, — ответил он и передернул плечами. — Стэрэжу.
— Озяб поди?
— Трохи змерз.
— А я тебе чаю горячего принесла.
Женщина поставила на землю медный чайничек. Казак улыбнулся в седые усы:
— Дуже дякую, пани. Правда, мне б чего погорячей…
— А я и самогонку принесла. Вот, Серко, возьми. — Она протянула казаку пузатую бутылку.
— Ось дякую, пани. Ись прийди Страшный суд, Богу за вас молыти буду.
— Ладно, я пойду. А ты, Серко, карауль.
— Добре, пани!
Женщина повернулась и вновь двинулась по направлению к хате. Казак проводил ее благодарным взглядом, потом вздохнул, вынул зубами пробку из бутылки и, собравшись с духом, отхлебнул пару глотков.
— Добре… — повторил он и ткнулся носом в рукав.
Вскоре в ночи раздался его негромкий, сиплый храп.
И снова по белой стене хаты скользнула тень. Тонкие пальцы вынули из черного мундира часового ключ. Тихо брякнул тяжелый замок, дверь сарая приоткрылась.
— Эй! — тихо окликнула женщина. — Эй, вы!
— Что такое? — раздался из черноты сарая заспанный голос.
— Ради бога, тише. Выходите. Дверь открыта.
Послышался легкий шум. В дверном проеме показалась большая, взлохмаченная голова Пирогова. Он удивленно посмотрел на женщину, затем перевел взгляд на спящего казака и спросил:
— Что с ним?
— Он спит, — ответила женщина. — Я дала ему снотворного. Выходите.
Пленники вышли на улицу. Неуверенно огляделись.
— Забор слева, — сказала женщина. — За ним поле, а дальше лес. В лес они за вами не пойдут.
Артист шагнул к спящему казаку, быстро склонился и вынул у него из-за пояса револьвер.
— Могу я узнать, как зовут нашу спасительницу? — спросил Пирогов.
Немного поколебавшись, женщина тихо ответила:
— Галина Андреевна.
— Галина, — блаженным голосом повторил Пирогов. — Сударыня, если когда-нибудь судьба снова сведет нас с вами, клянусь честью, я…
Артист тронул его за плечо:
— Кончайте трепаться. Надо идти.
— Жаль, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах, — прочувствованно сказал женщине Пирогов. — Позвольте хотя бы поцеловать вашу ручку. На прощание.
Пирогов по-медвежьи неуклюже склонился над женщиной, сгреб ее ладонь в свою пятерню и прижал к губам. Спящий казак заворочался во сне, и женщина пугливо отдернула руку.
— Идите, — сказала она. — До рассвета вас не хватятся. И умоляю вас, не попадайтесь больше Нестору. Второй раз он вас не упустит, уж будьте уверены. Да, и вот еще — возьмите.
Женщина ткнула в руки Пирогову узелок.
— Здесь немного еды. Картошка, сало, хлеб — все, что смогла собрать.
— О, мадам, если б вы знали, как я…
— Пора! — нетерпеливо прервал его излияния артист.
Казак снова тревожно застонал во сне.
— Идите с богом! — Женщина коротко перекрестила беглецов, повернулась и быстро зашагала к хате. Пирогов проводил ее печальным взглядом. Потом вздохнул и заспешил за товарищами. Несколько секунд спустя три тени перелезли через плетень и растворились во тьме.
Полуденное солнце светило и грело еще вполне по-летнему. В пожухлой траве стрекотали кузнечики.
Алеша Берсенев открыл глаза, зевнул и приподнялся на локте. Несколько секунд он растерянно смотрел по сторонам, явно не понимая, где он и как сюда попал. Затем взгляд его прояснился, и он улыбнулся. Небо над оврагом было голубым и свежим, словно его только что вымыли. Алеша сел, протер глаза кулаками, посмотрел на артиста, грудь которого равномерно вздымалась, а лицо было прикрыто шляпой. Затем перевел взгляд на широкую спину Пирогова. Тот сидел на примятой траве и, задрав голову, смотрел на голубое небо.
— Пирогов! — окликнул его Алеша. — Вы что же это, совсем не спали?
Широкая спина слегка шевельнулась. Потом раздался вздох и печальный голос произнес:
— Какая женщина…
— Вы это о нашей спасительнице? — уточнил Алеша.
— О ней. Встретил бы такую в былое время — повел бы к венцу не раздумывая.
— А если бы она с вами не пошла?
Пирогов слегка повернул голову, покосился на Алешу и недоуменно спросил:
— Как это?
Алеша махнул рукой. Затем протянул руку к платку и развязал узелок.
— Держите. — Он бросил вареную картофелину Пирогову.
— Благодарю.
Как только запахло копченым салом, артист вдруг слегка пошевелился и втянул ноздрями воздух. Потом поднял руку и приподнял шляпу.
— А вот и наш молчаливый итальянец проснулся, — с усмешкой приветствовал его пробуждение Пирогов. — Присоединяйтесь к нам, господин Браккато. Говядину по-флорентийски вам предложить не могу, но украинское сало ничем не хуже. Особенно если учитывать обстановку.
Артист сел, потянулся, затем взял из узелка картофелину и принялся неторопливо ее очищать.
Некоторое время они ели молча.
— Вы куда собираетесь идти, господин Берсенев? — поинтересовался Пирогов, жуя горбушку черного хлеба.
— В Москву.
— В Москву-у? Должен вам сказать, Алеша, что это весьма опасная затея.
— Да, я знаю. Но идальго вызвался меня сопровождать. — Алеша вытер рот рукавом. — А вы? Куда пойдете вы?
— Понятия не имею, — пожал медвежьими плечами Пирогов. — Домой мне возвращаться нельзя — это точно.
— Что же вы намерены делать?
— А черт его знает. Может, с вами пойду. Если повезет и махновцы не перехватят, запишусь в армию генерала Деникина.
— Зачем?
— Я потомственный дворянин, — гордо произнес Пирогов. — А долг каждого дворянина — помочь генералу избавить Россию от красной плесени.
Алеша смерил здоровяка насмешливым взглядом.
— А вы когда-нибудь служили?
— В армии-то? — Пирогов покачал головой. — Нет. Мечтал в детстве попасть в кадетский корпус, да мамаша, царствие ей небесное, не пустила. А вы зачем в Москву?
— Так. Нужно по одному делу.
Пирогов внимательно посмотрел на Алешу и собрался было уточнить насчет этого загадочного «дела», но наверху оврага послышался какой-то шум, и несколько комочков сухой земли упали на узелок.
Артист выхватил из кармана револьвер и выставил его перед собой. Над краем оврага показалась человеческая голова.
— Оставаться на месте! — крикнул артист и прицелился в голову.
— Не стреляйте, товарищи! — жалобно проговорила голова, блеснув круглыми очками.
— Товарищи? — пробасил Пирогов, свирепо прищуривая глаза. — Где это вы тут нашли товарищей?
— Виноват… господа. — Лицо незнакомца просияло. — Господа! — воскликнул он, весь показываясь из-за края оврага. — Ей-богу, я рад вас видеть!
Артист по-прежнему держал его на прицеле.
— Господа, — быстро заговорил незнакомец, — вы должны меня понять, в наше время приходится быть осторожным. Тем более в этих местах. Верите ли, за последних четыре дня я побывал в трех населенных пунктах — и в каждом своя власть. В наше время, чтобы выжить, нужно быть хитрым, как лис.
Пирогов усмехнулся.
— А вы, стало быть, хитры, как лис? — осведомился он у незнакомца.
— Стараюсь, — ответил тот. Он посмотрел на развязанный узелок с харчами, сглотнул слюну и сказал: — Прошу прощения, что помешал. Вы, я вижу, обедаете.
— Спускайтесь к нам! — дружелюбно пригласил Алеша. — Господин Браккато, пожалуйста, спрячьте оружие.
— Я бы с этим не торопился, — тихо и сурово сказал Пирогов. — Вдруг этот тип — большевистский шпион. Мы отвернемся, а он нам — нож в спину.
Незнакомец растерянно посмотрел на Пирогова.
— Помилуйте, господа, у меня и ножа-то никакого нет, — проговорил он.
Алеша махнул рукой.
— Да ну вас, Пирогов, ей-богу. Что вы пугаете человека? Разве не видите, это же типичный русский интеллигент.
Незнакомец, явно польщенный таким определением, слегка приосанился и поправил пальцем очки. Артист помедлил несколько секунд, внимательно разглядывая незваного гостя, затем убрал револьвер в карман.
— Ну вот, — с облегчением сказал Алеша. — Теперь вы можете спуститься.
Незнакомец осторожно, хватаясь руками за пучки пожухлой травы, спустился в овраг. Серое пальто его было сильно испачкано, протертые на коленях штаны выглядели жалко и неприлично. На вид человеку было лет сорок или около того. Узкий подбородок покрывала колючая рыжеватая бородка. Глаза смотрели сквозь стекла очков дружелюбно и с какой-то редко встречаемой мягкостью.
— Кто вы? — спросил его Алеша. — И как сюда попали?
Незнакомец улыбнулся.
— Отстал от поезда. Хотел срезать дорогу через лес, но заблудился. Думал, совсем пропаду, но, по счастию, услышал ваши голоса. Господа, я так рад, что встретил вас! Вы позволите мне с вами посидеть? Сказать по чести, я очень устал за последние дни.
— Куда же вы направлялись? — поинтересовался Алеша.
Незнакомец неопределенно махнул рукой и сказал:
— Куда глаза глядят. В силу сложившихся обстоятельств я совершенно свободен от оков оседлой жизни. — Он поправил пальцем очки и спросил: — А вы куда держите путь?
Алеша посмотрел на своих провожатых и не совсем уверенно произнес:
— Вообще-то, мы направляемся в Москву.
— В Москву? О, это очень большое путешествие! Большое и… — Взгляд незнакомца наткнулся на развязанный узелок. Он судорожно сглотнул слюну.