Согласно моральной философии Шиллера только человек, подобный Максу, тот, кто действует, следуя своим представлениям о нравственности и чести, подлинно свободен: он слушается голоса сердца и не признает никаких иных уз. В отличие от Макса глубоко несвободен Валленштейн. Обстоятельства, которыми с такой самоуверенностью думал он овладеть, берут его в плен. Поэт иллюстрирует эту идею на примере астрологических увлечений своего героя. Валленштейн верит в звезды, в то, что гороскоп поможет ему предопределить земные события. В ожидании благоприятного расположения светил он медлит соединиться со шведами в выгодный для него момент и совершает один просчет за другим, давая императорской партии время и возможность отторгнуть от него армию.
Вера Валленштейна в звезды — нелепое заблуждение. Но не случайно свойственна она именно этому человеку: Валленштейн — индивидуалист, воспринимающий себя как личность исключительную. Он не понимает зависимости своей судьбы от судеб других людей и не желает считаться с ними.
Драматург в равной мере осуждает и предательство Октавио Пикколомини, ревностного слуги венского двора, и трагическую измену Валленштейна, индивидуалиста новой формации.
Единственные персонажи драмы, которые, по признанию Шиллера, пользуются его симпатией, это Макс Пикколомини и юная Тэкла, дочь Валленштейна.
Дети двух политических врагов полюбили друг друга, и чистое, светлое их чувство подчеркивает бушующую вокруг них темную стихию корыстных интересов.
Макс и Тэкла — единственные не исторические персонажи драмы. Их любовь и сами они — поэтический вымысел Шиллера. Миру честолюбия, эгоизма, расчета поэт противопоставил высокие идеалы верности, бескорыстия и любви…
Узнав от отца о заговоре Валленштейна, Макс в смятенье. Неужели его герой вступил в переговоры с врагом? Не признавая окольных путей, юноша решает узнать всю правду от самого Валленштейна. Так заканчивается вторая часть трилогии.
С блеском прошла на веймарской сцене премьера «Пикколомини». В роли Валленштейна выступил один из сильнейших актеров театра, Иоганн Графф. До глубокой старости сохранил он благодарное воспоминание о том, как готовили его Шиллер и Гете для этой роли, как учили они актеров плавной, напевной декламации и пластической выразительности движений; чтобы овладеть ею, Гете советовал актерам изучать античные скульптуры, «дабы запечатлеть в себе непроизвольную грацию их поз, ходьбы и умирания».
Тэклу играла недавно приглашенная в Веймарский театр будущая его примадонна, актриса и певица Каролина Ягеманн; по отзыву Гете, она «как бы родилась на подмостках».
Но если кое-кто из «просвещенной» публики оставался еще холоден на представлении «Пикколомини», то премьера «Смерти Валленштейна» — последней части трилогии — была встречена четыре месяца спустя единодушным одобрением.
«…«Валленштейн» имел в Веймарском театре прочный успех и увлек даже самых нечувствительных, разногласий на его счет не было, и всю неделю только о нем и говорили», — сообщает Шиллер Кернеру через несколько дней после спектакля.
…Все больше сгущается на сцене тревожная и мрачная атмосфера. Как в ослеплении погрузившись в астрологические занятия, Валленштейн забывает всякую осторожность. Едва удается графу Терцкому оторвать его от составления гороскопа ужасным известием: гонец, везший письма к шведам и саксонцам, схвачен. Ближайшие приверженцы Валленштейна уговаривают его немедленно выступать. Но Валленштейн не слушает советов. Он хочет сам управлять своей судьбой, а не зависеть от ее прихотей. «Я не привык, чтоб, управляя слепо, насильно случай увлекал меня», — гордо заявляет он. Тем временем Октавио Пикколомини, которому все еще всецело доверяет генералиссимус, перетягивает на свою сторону одного полководца за другим. Отряды со своими командирами тайком покидают лагерь…
Единственный, кого не удалось Октавио привлечь, — сын его Макс.
Честный юноша не может ни изменить родине, ни выступить против Валленштейна. Он ищет смерти в бою и вместе со своим верным кирасирским отрядом нападает на шведов. Тэкла узнает о гибели возлюбленного: раненный, он был сброшен конем и погиб под копытами отряда, мчавшегося на врага.
«Таков удел прекрасного на свете», — элегией на гибель светлого и чистого мира звучат эти слова.
В крепости Эгер ждет Валленштейн прихода шведской армии, чтобы вместе с ней двинуться против войск императора. Здесь встречает он свою последнюю ночь.
Напрасно близкие генералиссимуса, предвидя беду, умоляют его покинуть крепость. Напрасно астролог Сэни указывает ему на враждебные предзнаменования светил. На этот раз Валленштейн не верит ни предчувствиям, ни звездам. Он все еще не сомневается в исключительности своей судьбы, в том, что после падения его ждет новый взлет — осуществление всех его честолюбивых планов.
Обыкновенного нет ничего
В пути, мне предначертанном судьбою,
Ни в линиях моей руки. Мой жребий
Кто по людским определит догадкам?
Низверженным кажусь теперь, но снова
Возвышусь я, — отлива минет час,
И волн приток вновь набежит широко
Валленштейн спокойно уходит спать. А в крепость уже ворвались убийцы во главе с полковником Бутлером: Октавио удалось подговорить его выполнить императорский приказ — уничтожить опасного честолюбца. Уже заколоты Илло и Терцкий. За сценой — глухой шум, стук оружия, потом наступает мертвая тишина… Валленштейна нет больше на свете. Курьер, прибывший из Вены, вручает Октавио Пикколомини пакет от императора: Октавио пожалован титул князя.
Какой горькой иронией звучит финальная реплика трагедии: «Вам, князю Пикколомини!» Титул князя — Октавио. Вот и весь жалкий итог величественных замыслов, борьбы, втянувшей в свой водоворот так много людей, гибели виновных и невиновных, итог целого отрезка войны.
Трагичны пути истории, которыми ведет она человечество к прогрессу…
Как изменился, по сравнению с ранним творчеством, художественный метод драматурга!
Разве может быть сведен к противопоставлению свободы и тирании сложный конфликт этой трилогии? Гениальная поэтическая фантазия воскрешает перед зрителем многоплановую и многокрасочную панораму минувшей эпохи, в драме оживают реальные действующие силы истории в сложном переплетении интересов и идей.
Высокую оценку получила эта трагедия у современников поэта.
«…«Валленштейн» Шиллера такое крупное произведение, что второго равного ему невозможно найти», — отозвался Гете в беседе с Эккерманом.
Летом 1800 года «Валленштейн» был издан книготорговцем Котта. Три с половиной тысячи экземпляров трагедии разошлись буквально в течение нескольких месяцев. Слава о великой трилогии Шиллера перешагнула границы Германии.
Через Котта Шиллер получил предложение послать для перевода рукопись трилогии в Англию, где уже известны были «Фиеско», «Коварство и любовь» и «Дон Карлос». Шиллер выразил желание посылать свои пьесы, в частности «Валленштейна», в театр, руководимый в то время выдающимся английским комедиографом Ричардом Бринсли Шериданом.
Немало трудов историков литературы посвящено «Валленштейну». Некоторые из них усматривают в герое трагедии своеобразный прообраз Наполеона Бонапарта, который в те годы, когда Шиллер заканчивал трилогию, совершал свой знаменитый египетский поход, чтобы через несколько месяцев стать диктатором Франции и десятилетие держать Европу «на острие шпаги». Подобная концепция — заблуждение. Она приписывает поэту сомнительную роль предсказателя ближайших политических событий. Связь трагедии с современностью была иного, несравненно более глубокого порядка.
Ее убедительно раскрывает в своей книге о немецком поэте советский литературовед Ф. П. Шиллер. Особый интерес этой трагедии для современников поэта он усматривает в том, что конфликт «Валленштейна» связан с проблемой национального объединения.
Заговорщическим путем хочет осуществить Валленштейн дело, выполнимое лишь при поддержке широких демократических сил общества, — вот главная причина его поражения.
Кто же герой, которому по силам решить проблему национального единства страны?
В последующих драмах — «Орлеанской деве» и «Вильгельме Телле» — Шиллер ответит на этот вопрос.
О ПРАВЕ И О СИЛЕ
«Затем, что спор о силе, не
о праве
Меж мною и Британией идет»
В декабре 1799 года Шиллер с семьей окончательно переезжает в Веймар: он не мыслит теперь своей жизни вдали от театра.
«Пока я занимался философией, я чувствовал здесь себя как раз на месте; теперь же, когда, благодаря поправившемуся здоровью, я с новым пылом предаюсь своей склонности к поэзии, мне кажется, будто я живу здесь, как в пустыне… Вследствие моих занятий драматургией настоятельной потребностью для меня является посещение театра, в благотворном влиянии которого на мою работу я совершенно убежден»… — пишет он герцогу Карлу Августу.
Это послание поэта содержало просьбу несколько увеличить ему пенсию, чтобы он мог проводить хотя бы зиму в саксен-веймарской столице. Ходатайство Шиллера было удовлетворено с поистине великокняжеской «широтой»: Карл Август прибавил поэту двести талеров в год из государственной казны, добавив от себя лично четыре сажени дров на зиму!
С переездом в Веймар началась регулярная работа Шиллера в Веймарском театре. Он делит с Гете все заботы по его руководству, выполняет обязанности режиссера-педагога, лектора и литературного консультанта.
Но главный вклад Шиллера в сокровищницу Веймарского театра — его великие трагедии. Ежегодно следуют они теперь одна за другой…
Еще в разгаре была репетиционная работа над «Смертью Валленштейна», а Шиллер уже вынашивал замысел следующего драматического произведения — трагедии о шотландской королеве Марии Стюарт.
Прошло шестнадцать лет с тех пор, когда в бауэрбахском уединении автор «Разбойников» и «Заговора Фиеско» впервые задумал писать драму о шотландской Марии. Тогда план «Дон Карлоса» отвлек поэта, затем перипетии судьбы надолго оторвали его от художественного творчества, и вот полтора десятилетия спустя возвращается Шиллер к этой теме.