В армии при поддержке буржуазии и крестьянства поднялось восстание, и офицерство 13 марта 1809 года арестовало Густава IV. Был созван риксдаг, который низложил Густава IV и выбрал на его место дядю его, герцога Карла, под именем короля Карла XIII (1809-1818). Была выбрана особая конституционная комиссия, которая в течение двух недель выработала новую конституцию, обнародованную 6 июня 1809 года и составленную в духе победившей и растущей буржуазии. Права ригсдага были расширены. Крестьянство получило свое выборное представительство в риксдаг; расширено было также представительство буржуазии. Право на занятие ответственных государственных постов предоставлялось всем сословиям, никаких исключительных привилегий дворянству не давали ни поместья, ни родовитость.
Осенью 1809 года по Фридрихсгамскому миру Швеция уступила России всю Финляндию до рек Торнео и Муонио, а также Аландские острова, связанные со Швецией в течение шестисот лет. Мир с Францией в 1810 году включил Швецию в «континентальную блокаду» и заставил ее, подчиняясь нарастающим требованиям восходящей буржуазии, ориентироваться на Наполеона. Эта ориентация ярче всего выразилась в вопросе выбора наследника шведского престола. Приверженцы олигархии и непримиримых контрреволюционных настроений последних Густавов мечтали о реставрации королевского дома Вазы в лице лишенного прав на престолонаследие сына Густава IV, но встретили сильное противодействие среди представителей буржуазии, которым удалось провозгласить наследником датского принца Карла Августа, одного из преданных вассалов Наполеона. Внезапная смерть Карла Августа дала повод к еще более обостренной борьбе с «густавианами» и привела к убийству руководителя партии «густавианов», Акселя фон Ферзена.
Молодое офицерство, мечтавшее в союзе с Наполеоном восстановить военный престиж Швеции и вернуть Финляндию, начало через своего представителя в Париже тайные переговоры с наполеоновским маршалом Жаном Бернадоттом. Жан Бернадотт был сыном небогатого адвоката из По де Гасконья, примкнувший к революции и принимавший участие в возвышении Наполеона. В связи с женитьбой на сестре жены короля Испании Иосифа, брата Наполеона, Жану Бернадотту был присвоен титул князя Понте Корве. Тайные переговоры в Париже привели к соглашению о провозглашении Бернадотта наследником шведского престола.
Для подготовки этого выбора были посланы агенты в Швецию, предлагавшие восемь миллионов франков займа и уплату всех долгов шведских торговых предприятий во Франции. 21 августа 1810 года Жан Бернадотт был выбран наследником шведского престола под именем Карла Юхана.
Бернадотт, прекрасно учитывавший все противоречия, рожденные в Европе наполеоновской завоевательной политикой, не разделял слепой веры шведских наполеоновских энтузиастов. Являясь с первых же дней пребывания в Швеции фактическим правителем страны, Бернадотт учитывал, что интересы растущей шведской промышленности и торгового капитала лежат не на востоке, а в союзе с Норвегией и тесной торговле с Англией. Поэтому он, когда Франция во исполнение договора о «континентальной блокаде» заставила Швецию в 1811 году объявить войну Англии, не начал военных действий против нее, а продолжал контрабандную торговлю с Англией и заключил тайный договор с Александром I, по которому обязался в случае войны России с Францией предоставить шведские войска России за поддержку притязаний Швеции к Норвегии. Расчеты Бернадотта оказались правильными. В 1813 году шведские войска во главе с Бернадоттом высаживаются в Померании и присоединяются к союзникам, с которыми вместе и вступают в Париж. Затем, чтобы принудить Данию отказаться от своих прав на Норвегию, Бернадотт, совместно с русскими войсками напал на Данию, занял Голштинию и принудил Данию мирным договором в Киле 14 января 1814 года передать свои униальные права на Норвегию Швеции.
Экономическое положение Швеции в начале XIX века было крайне тяжелое. Страна была сильно разорена последними войнами и потерями своих богатых областей, особенно Финляндии. Уния с Норвегией не могла ни в какой степени компенсировать эти потери, так как экономическая жизнь Норвегии, вывозившей на мировой рынок конкурировавшие с Швецией товары, и ее самостоятельное положение рождали глубокие противоречия, мешавшие монопольному развитию шведской торговли и промышленности..
Являясь по преимуществу страной сельскохозяйственной (в начале XIX столетии городского населения в Швеции было лишь 230 000 человек против 2 120 000 сельского), Швеции пришлось в первую очередь заняться реформой крайне разрозненного и отсталого сельского хозяйства. Реформа «колпаков», касавшаяся «больших наделов», немногим улучшила положение. «Большие наделы» не ликвидировали чересполосицы. В 1827 году была проведена реформа «единого надела» (enskifte), по которому у каждого хозяйства должна быть единая обрабатываемая им площадь. Эта реформа окончательно ликвидировала старую шведскую деревню и перевела ее на хуторское хозяйство. Для увеличения посевной площади начали прибегать к широко распространенному осушению торфяников и болот. В первую половину XIX века посевная площадь зерновых культур Швеции увеличилась вдвое (с 591 500 до 1 112 100 гектаров). Переход на хуторское хозяйство в значительной мере способствовал развитию в Швеции скотоводства и молочного хозяйства, укрепляя тем самым положение зажиточного и среднего крестьянства. В области промышленности были проведены новейшие усовершенствования. Ручной труд начал заменяться паровыми машинами, начинается рациональное использование водопадов. Однако развитие шведской промышленности сильно тормозилось монополистическими цеховыми законами. Принципы меркантилизма окончательно заменяются свободной конкуренцией. Для улучшения финансового положения страны еще в 1812 году были аннулированы долги иностранным державам, а затем приступлено к денежной реформе, значительно укрепившей развитие частного капитала.
Французская июльская революция 1830 года в сильной степени активизировала шведскую буржуазию. Реакционные тенденции первого Бернадотта и его камарильи[8], стремившихся к ограничению влияния риксдага на государственные дела, а также стремление камарильи обогатиться за счет государства, причем за период 1810-1827 гг. было из государственных средств изъято на всякие подачки приближенным к королю свыше трех миллионов риксдалеров[9], вызывали общее недовольство и требование, по примеру завоеваний французской буржуазной революции, уничтожения сословного представительства и замены его единым парламентом, а также действительно ответственного перед народным представительством министерства. К этому присоединились требования восстановления свободы печати и свободы труда. Особой остроты противоречия между либеральной оппозицией и реакционной придворной камарильей выявились на риксдаге 1840 года, значительно усиленном представителями крупной промышленной буржуазии и зажиточного крестьянства. Карл XIV Юхан принужден был реформировать свое министерство и принять закон об обязательном начальном образовании. Окончательная же победа буржуазного либерализма была осуществлена значительно позднее, в 60-х годах, в обстановке сильного подъема шведской промышленности и первых выступлений промышленного пролетариата, как новой силы в классовых боях.
Изменившаяся политическая и социально-экономическая структура Швеции в начале XIX века получила свое яркое отражение в тех боях на литературном фронте, которые с небывалой страстностью разгорелись на стыке двух эпох — ухода феодально-аристократического господства XVIII века и поступательного движения восходящей буржуазии XIX века.
Доминирующее влияние французской литературы и культуры к концу XVIII века начинает ослабевать. Немецкое литературное движение «бури и натиска», а также мелкобуржуазный революционный демократизм Ж.-Ж. Руссо начинают проникать в Швецию. Застывшие художественные формы французской классики подвергаются резкой критике. Уже в 80-х годах XVIII века поэт и публицист Томас Турильд (1759-1808) восстает против французских традиций Шведской академии и требует в своем еженедельнике «Новая критика» («Nya granskaren») полной свободы как художественной формы, так и тематики. Политическая реакция значительно урезала свободу печати в Швеции. Всякая оппозиция против закостенелых форм «академизма» принималась как попытка ниспровержения существующего порядка. Изданный Турильдом в 1792 году «Мемориал о свободе общественного разума» («Memorial om det allmana forstandets frihet») с приложением вводной статьи о «честности» (arligheten) было расценено как произведение революционное. Автор его был арестован и по суду изгнан из страны на четыре года.
Однако политические события и социальные сдвиги конца XVIII века проводят в рядах передовой шведской интеллигенции глубокую дифференциацию. Питаясь одним и тем же источником романтизма периода «бури и натиска», представители передовой шведской интеллигенции, в зависимости от связи с различными прослойками общества, по разному выявляют свое отношение и происходящим историческим событиям. Четко вырисовываются два диаметрально противоположных течения. Одно отражает упадочное настроение уходящего феодального дворянства и мелкой буржуазии, оттесняемой капиталистической буржуазией, другое — боеспособное, уверенное в победе, полное сил настроение восходящей буржуазии, с пробужденным под влиянием наполеоновской завоевательной политики национализмом. В результате своей борьбы с рутиной академического классицизма как то, так и другое течение обращаются к изучению забытого национального прошлого, стараются в воскресших идеалах средневековья найти для себя моральную основу в своей борьбе как против закостеневших форм академизма, так и против рационализма французских просвещенцев.
Упадочные настроения уходящего феодального дворянства и разочарованной в революции мелкой буржуазии концентрировались вокруг литературных кругов сначала в университетском городе Упсале, в обществе «Друзья литературы» («Vitterhetsvanner»), основанном в 1803 году, а затем в Стокгольме в созданном в 1807 году поэтом Пер Даниель Аттербумом обществе «Союз Авроры» («Aurora f