Близ острова под вечер проплывет
И с розовой волны на берег взглянет,
Увидит в храме новую он Фрею
235 (На языке их, мнится, Афродитой
Ее зовут), дивиться будет он
Златым кудрям, струящимся по ветру,
Очам, светлей полуденного неба.
Вокруг богини вырастет потом,
240 Под сенью храма, альфов поколенье,
С ланитами, как Севера снега,
В которых Юг свои рассыпал розы.
Ах, Ингеборг! Как верным двум сердцам
Легко достичь всего земного счастья!
245 Пусть взять его лишь мужество найдут —
Оно пойдет за ними, здесь уже,
Под облаками, им построит Вингольф.
Спеши, идем! Мы каждым словом миг
От нашего блаженства отрываем.
250 Готово все, Эллида напрягает,
Орлу подобна, черные крыла,
И свежий ветр увлечь нас хочет прочь,
Навеки прочь от брега суеверья.
Что ж медлишь ты?
С тобою мне не плыть.
255 Не плыть со мной?
Ах, Фритьоф, ты счастливый!
Свободен ты, стремишься ты вперед,
Как твой дракон, и собственная воля
Рукою твердой держит руль, твой путь
Средь гневных волн бесстрашно направляя.
260 Но мой удел так непохож на твой!
Моя судьба в чужих руках жестоких:
Пусть кровь течет — не выпустят добычи;
Быть жертвой, плакать, тихо в скорби вянуть —
Вот королевской дочери свобода.
265 Иль не свободна ты, едва захочешь?
В кургане твой отец.
Отец мой — Хельге,
Отца мне заменяет он, и властен
Он над рукой моей; не украдет
Дочь Беле счастья, как оно ни близко.
270 Чем женщина была бы, цепь порвав,
Которою Альфадер приковал
К сильнейшему слабейшее созданье?
Она подобна лилии в воде;
С волной она встает, с волною никнет,
275 И киль пловца, свой пролагая путь,
И не заметит, как разрежет стебель.
Таков ее удел; но все ж, пока
За дно корнями держится растенье,
В нем ценность есть; оно свою окраску
280 Заимствует у бледных звезд-сестер —
Само звезда на глуби темносиней.
Но если вырван корень, поплывет,
Увядший лист, по воле волн пустынных.
Минувшей ночью — ночь была ужасна
285 Тебя ждала я долго, все не шел ты,
И дети ночи, тягостные мысли,
С кудрями черными неслись чредой
Передо мной, и сна, и слез лишенной;
И Бальдер, бог бескровный, на меня
290 Бросал свой взор, исполненный угрозы, —
Минувшей ночью думала я много,
Решилась твердо я — останусь здесь,
Для брата буду жертвою покорной.
Все ж хорошо, что вымысла тогда
295 Не слышала об островах воздушных,
Где пурпур вечера цветущий край
Любви и мира вечно озаряет.
Свою кто знает слабость? Грезы детства,
Давно умолкшие, встают опять
300 И шепчут на ухо, и голос их
Знаком, как если б то сестра шептала,
И нежен, как возлюбленного шепот.
Я вас не слышу, нет, я вас не слышу,
Вы, гояоса когда-то дорогие!
305 Что я, дочь Севера, найду на Юге?
Я так бледна для пышных роз его,
Бесцветен дух мой для его огня,
И опален он был бы знойным солнцем,
И устремляла бы с тоскою взор
310 Я к Северной звезде, что стережет—
Небесный часовой — отцов могилы.
Мой благородный Фритьоф из страны,
Защитником которой он родился,
Бежать не будет, славы не отдаст
315 Всего лишь за любовь прекрасной девы,
Такая жизнь, когда из года в год
Вьет солнце дни, подобные друг другу,
Недвижная в красе своей, годна
Лишь женщине, но будет тяготить
320 Она мужчины дух, и твой — всех боле.
Ты рад, когда на вспененном коне
Над бездною морскою скачет буря,
И на щепе средь волн за честь свою
Ты в смертный бой с опасностью вступаешь.
325 Блаженства край, куда ты манишь, стал бы
И не рожденных подвигов могилой.
Заржавел бы там вместе со щитом
И дух свободный твой. Но так не будет!
Я имя Фритьофа не украду
330 Из песен скальдов, моего героя
Не погашу я славы восходящей.
Будь мудр, мой Фритьоф: должно уступить
Высоким норнам; с корабля судьбы
Разбитого хоть честь спасти нам должно, —
335 Пусть счастья жизни не спасти уж нам.
Должны расстаться мы. Зачем должны?
Затем, что ночь без сна твой дух смутила?
Затем, чтоб честь мою спасти с твоей.
Честь женщины — в любви мужчины верной.
340 Кратка любовь его без уваженья.
Не станет он за прихоть уважать.
Возвышенная прихоть — чувство долга.
Вчера любовь не враждовала с ним.
Сегодня также, — бегство с ним враждует.
345 Необходимость гонит нас; идем!
Что благородно, то необходимо.
Все выше солнце, и уходит время.
Увы, оно ушло, ушло навек!
Одумайся, иных не скажешь слов?
350 Мной все обдумано, я все сказала.
Коль так, — прощай, сестра родная Хельге!
О Фритьоф, Фритьоф, так ли нам расстаться?
Ужель для друга детства не найдешь
Ты ласкового взгляда, и несчастной,
355 Любимой прежде, ты не дашь руки?
Иль думаешь, что я стою на розах
И счастье жизни прочь гоню с улыбкой,
Без муки вырываю из груди
Надежду, что срослась в одно со мною?
360 Не ты ль был сердца утренней мечтой?
Всем радостям лишь Фритьоф было имя,
И все, что благородно и велико,
В моих глазах твой образ принимало.
Не омрачай его, суров не будь
365 Со слабой, ныне приносящей в жертву
Все, чем ей мил досель был круг земной,
Все, чем мила ей может быть Валхалла.
О Фритьоф, жертва эта не легка;
Она достойна слова утешенья.
370 Меня ты любишь, знаю я давно,
С тех пор как жизни день забрезжил, знала;
И много лет, где б ни был ты, там будет
С тобою память Ингеборг твоей.
Но звон мечей все ж заглушит печаль,
375 Она развеется на диком море,
И места нет ей на скамье бойцов,
Из рога пьющих на пиру победном.
Лишь изредка, когда в ночной тиши
Былые дни обозревать ты будешь,
380 Поблекший образ промелькнет средь них:
Его ты знаешь, он несет тебе
Привет от мест любимых; образ тот —
Лик бледной девы в бальдеровом храме.
Ты от себя его не отгоняй,
385 Хотя и скорбен он; ты слово ласки
Шепни ему: оно на крыльях верных
Ночного ветра полетит ко мне —
Все ж утешенье, если нет другого!
Моей тоски ничто уж не рассеет,
390 Во всем ее мне будет слышен голос.
Мне своды храма будут говорить
Лишь о тебе, и бог, забыв угрозу,
Твои черты в сиянье лунном примет.
Взгляну ль на море — там врезал твой киль
395 Свой пенный путь к тоскующей на бреге.
Взгляну ль на рощу — там в коре дерев
Начертаны тобою руны Ингборг.
Но нарастет кора — не станет их:
То значит смерть, как говорит преданье.
400 Спрошу ль у дня, где видел он тебя,
Спрошу ль у ночи, — промолчат они,
И даже море, что тебя несет,
В ответ о брег ударит лишь — вздохнувши.
С зарей вечерней, гаснущей вдали
405 Средь волн твоих, тебе привет пошлю я;
И жалобу покинутой возьмет
К себе на борт корабль небесный — туча.
Так буду в тереме своем сидеть,
Вдовица счастья в черном, вышивая
410 Из лилий сломанных узор, доколе
Весна не вышьет над моей могилой
Узором лучших лилий ткань свою.
Когда ж возьму я арфу, чтоб излить
Безмерную печаль в напевах грустных,
415 Я плакать буду, как теперь.
Ты победила, Беле дочь, не плачь же!
Прости мой гнев — то скорбь моя была,
Что в одеянье гнева облеклась;
Не быть ей долго в этом одеянье.
420 Ты, Ингборг, норна добрая моя:
Высокому нас учит дух высокий.
Необходимость нс могла б найти
Прекрасней провозвестницы, чем ты,
С устами алыми младая вала!
425 Да, пред необходимостью склоняюсь,
Расстанусь я с тобой, но не с надеждой;
По западным волнам помчусь я с нею,
До врат могилы с нею буду я.
Сюда я с первым днем весны вернусь,
430 Меня, надеюсь, Хельге вновь увидит;
Исполню свой обет, его веленье,
За преступленье мнимое дам выкуп
Тогда просить, нет, требовать тебя
На тинге буду средь щитов блестящих,
435 И не у Хельге — у норманнов всех;
Дочь конунга, народ — твой попечитель!
Найду ответ тому, кто мне откажет.