7
Но, как бы там ни было, все же постепенно взаимоотношения обретали более-менее ровный характер.
В ту пору забота о налаживании спокойной атмосферы на заводах, где работали немецкие специалисты, у второго секретаря Куйбышевского обкома партии Ф.Р. Козлова была на первом месте. Она была поручена партией, и обсуждению не подлежала. Четко и ясно звучало: «использовать опыт немцев».
Приходилось разбираться в сложностях взаимоотношений немецких и русских специалистов. Почему они возникают? Ответ скоро последовал. Дело заключалось в том, что немецкие специалисты руководили производством при весьма сложной подчиненности. Языковой барьер мешал действенному контролю на производстве. Русских специалистов по выпуску именно реактивных двигателей не было. Это затрудняло решение производственных задач. Большинство работников ОКБ – немцы. Например, в опытно-конструкторском бюро из 127 человек их было 100 человек, а наших – 27. Вполне понятно, это беспокоило руководство области, тем более, что в 1947 году ОКБ не выполняли намеченных заданий. Мало было наших инженеров и техников, к тому же они не имели опыта в реактивном двигателестроении. Это обстоятельство затрудняло выполнение поставленных задач, ускоренное перенятие опыта у немцев по проектированию реактивных двигателей. Отсутствовал и компетентный контроль за качеством и сроками выполнения утвержденной производственной тематики.8
У меня, автора этих строк, имелась уникальная возможность заглянуть в протокол собрания партийно-хозяйственного актива опытного завода когда обсуждали итоги работы и ставили задачи на 1948 год. Вне всякого сомнения, что его Ф.Р. Козлов читал, ведь он отвечал лично за «оборонный участок работы». Приведу слова заместителя главного конструктора ОКБ Семенова Е.М.:
«Состав конструкторского бюро, имея в виду немецких специалистов, неоднороден и это вносит основные трудности в работу. Немцы не проникнуты высокими идеями и целями, для них важны деньги…Мы должны заставить немцев делать все, что нам нужно. Для некоторых из них следует пересмотреть зарплату. Для этого необходимо пригласить на наш завод компетентную комиссию, которая смогла бы установить квалификацию каждого, включая также и руководящих работников».
Главный технолог завода советский специалист Матеранский, говоря о причинах невыполнения производственного задания, отметил, что «их надо искать в людях». Это самое главное. И привел пример. В ОКБ – главный конструктор – немец, заместитель – русский. Влияния русских специалистов в ОКБ никакого нет. Отсюда и последствия. Некоторые русские руководители не решаются возражать немецким специалистам, которые считают, что они привезли самую лучшую технику и не нуждаются в том, чтобы им делали замечания в каких-то вопросах технологии. Высказался главный технолог и насчет того, что иные «немцы занимаются вымогательством у нормировщиков. Два часа работают, а требуют платить за 12–13 часов». (После на заводе ввели группы нормирования). Начальник ОТК Пермяков в свою очередь говорил, что тематический план не выполнен из-за низкой квалификации русских рабочих. Загляните в чертежное хозяйство, – отметил он, – там чертежи полунемецкие и полурусские. Бывает, что на одну и ту же деталь 3–4 чертежа.
Бюро переводов отсутствует, поэтому много времени уходит на переводы».
Начальник производства Кузнецов М.Е. особое внимание в выступлении уделил тому, чтобы четче организовать работу в ОКБ, эффективней использовать квалификацию немецких специалистов. Мы должны заставить их работать в полную силу, говорил он, «выжать» из них все полезное, а нынче положение такое, что начальники цехов к ним приспосабливаются.
Следует привести и слова секретаря парткома Савенкова о том, что, работая «в специфических условиях» с немецкими специалистами, которые в большинстве занимают командные посты, надо «быстрее познавать, что не знаем, но после того, как овладеешь тем, что не мог делать, своим стахановским трудом надо показать им, как надо работать. Руководить немецкими специалистами, когда мало знаешь, надо руководить умеючи. Авторитетом будешь пользоваться тогда, когда будешь знать не меньше немецкого специалиста».9
Все сказанное не осталось пустым звуком.
ЦК ВКП(б) постановлением (14 июля 1947 г.) обязал Министерство авиационной промышленности организовать изучение русского языка немецкими специалистами, работающими на предприятиях МАП. Предложил обкомам ВКП(б) развернуть политико-воспитательную работу среди немецких специалистов и разъяснять им вопросы внутренней и внешней политики, положение в послевоенной Германии, достижения советской науки, культуры и искусства. Для этого рекомендовалось подобрать высококвалифицированных лекторов и докладчиков, владеющих немецким языком.10 Ведущих инженеров, техников и мастеров обязывали овладевать немецким языком.11
Не могу пройти мимо факта, связанного с началом изучения русского языка. В одном ОКБ вывесили на немецком языке объявление, провокационное, по мнению администрации завода. В нем было написано: «Сдавшие русский язык на оценку «хорошо» – поедут в Сибирь, на оценку «удовлетворительно» – останутся на «Глинке» и на оценку плохо – будут отправлены обратно в Германию».
И еще факт. Он отражает подписку на государственный заем в 1948 году. По мнению директора завода Н. Олехновича, при этом наблюдалось «организационное сопротивление реакционной части руководителей из немецких специалистов к важной политической кампании».
По прошествии десятков лет, снятии политических штампов, думается, полезно прочитать уникальный документ, свидетельствующий о послевоенном лихолетье. Он глубоко проясняет обстановку.
Информация парторга на опытном заводе о ходе подписки на Государственный заем восстановления и развития народного хозяйства
«7 июня 1948 г.
Секретно
По предложению секретаря Куйбышевского обкома ВКП(б) тов. А.М. Пузанова о проведении подписки на заем среди немецких специалистов партийный комитет опытного завода поручил директору завода тов. Олехновичу, как члену парткома, провести расширенное совещание с руководящим составом завода.
Совещание было проведено (04.05.1948 г.), на нем присутствовали все главные конструкторы, руководители отделов и групп ОКБ, начальники и заместители начальников цехов.
Из русских руководителей присутствовали: директор завода, главный инженер, председатель завкома профсоюза, начальник ОКБ-3, заместитель главного конструктора ОКБ-2, помощник директора, помощник директора по спецвопросам и русский переводчик.
Перевод сообщения о займе делал немецкий специалист Поль Георг.
После подробного сообщения тов. Олехновича о выпуске займа, его назначении и условиях выпускаемого займа со стороны присутствовавших было задано много вопросов.
Основным был вопрос о сроке пребывания в СССР. Спрашивали так:
1. Если заем выпускается на срок в 20 лет, то не означает ли это, что, подписавшись на заем, мы даем обязательство прожить в СССР этот срок?
2. Что будет с теми, кто не подпишется? (Лайперт).
3. Не пропадут ли деньги, выплаченные по займу, в случае возвращения их в Германию?
Было также много вопросов и жалоб на плохое снабжение, беспорядки в магазинах. По окончании совещания тов. Олехнович оставил главных конструкторов доктора Шайбе, дипломированного инженера Престеля, доктора Аертеса, дипломированного инженера Мюллера, переводчика Поля и спросил их, на какую же сумму каждый из них подпишется.
На вопрос директора они воздержались дать конкретный ответ и попросили разрешения ответить позже, предварительно посоветовавшись с женами.
03.05.1948 г. после передачи по радио сообщения о выпуске займа по всем цехам и отделам были проведены митинги, на которых присутствовали советские и немецкие специалисты. После сообщений уполномоченных и перевода сообщений на немецкий язык выступали немецкие руководители.
Некоторые из них, например, доктор Шайбе, инженер Престель призывали подписаться из чувства лояльности, другие, например, заместитель начальника цеха Ляме и заместитель главного технолога Прюсс, начальник цеха Штойк призывали подписаться из чувства солидарности.
Выступивший на митинге в ОКБ-3 доктор Пфайфер, призывая всех немецких специалистов последовать примеру русских, заявил: «Мы живем в Советском Союзе неплохо, условия нам созданы достаточно хорошие. Условия для работы тоже есть, и наш долг подписаться на заем той страны, в которой мы живем».
В ходе подписки конструктор технологического отдела Вайденхаммер заявил: «Ко мне, как к немецкому специалисту советское государство отнеслось исключительно хорошо, дало хорошую работу и домик с приусадебным участком. В ответ на все это я подписываюсь с желанием на 1500 руб. при окладе 2100 руб.».
Немецкие руководители инструментального цеха заместитель начальника цеха Иоганнес и старший мастер Панек на митинг не явились.
В ходе подписки отдельными работниками выдвигались следующие мотивы для отказа от подписки или в оправдание подписки на малую сумму:
1. Отсутствие договора о сроке пребывания их в СССР (с находящимися специалистами в США и Франции, по их словам, такие договоры уже заключены);
2. Нет отпусков в Германию, как обещали;
3. Боязнь преследования за помощь СССР подпиской на заем после возвращения их в Германию (как, по их словам, это делается сейчас против тех, кто подписывался на заем при Гитлере), а так же боязнь наказания со стороны американцев и англичан, когда они в будущей войне победят СССР (высказывание старшего мастера Бана, и некоторых других работников);
4. Обижены тем, что русское население в очередях называет их свиньями, фашистскими мордами, некоторые из них рассматривают демонстрацию антифашистских фильмов как натравливание русского населения на немцев;