Так наша группа в ночь с 24 на 25 августа 1942 года приземлилась в глубоком тылу врага. Тогда мы не знали, что совершаем прыжок в будущую легенду, которой народ вскоре окружит имя одного из наших боевых друзей.
В отряде нас давно ждали. Командир несколько дней уже поддерживал постоянную связь с Москвой, высылал в разные места разведчиков, которые в полночь зажигали костры.
Мы — партизаны! Трудно передать чувства, овладевшие нами в те первые дни и ночи пребывания в отряде. Еще вчера были в Москве, бродили по улице Горького, по Красной площади, слушали мелодичный перезвон кремлевских курантов и, хотя радио и газеты приносили тревожные вести с фронтов, мы чувствовали себя относительно спокойно. А теперь… Кругом лес и топкие болота, а в селах, городах, на дорогах хозяйничают гитлеровцы. Они творят свои грязные дела. Топчут нашу землю.
«Вот когда представится возможность отомстить коварному врагу за мою поруганную родную землю, за мою советскую Родину», — думал каждый из нас.
Отряд Дмитрия Николаевича Медведева, в котором к нашему прибытию насчитывалось около ста человек, имел специальное задание. Его основной задачей была разведка. Не случайно местом расположения отряда было выбрано Ровно. Этот небольшой красивый город гитлеровцы объявили «столицей» оккупированной Украины.
В Ровно облюбовал место для своей резиденции гаулейтер Восточной Пруссии Эрих Кох, назначенный Гитлером рейхскомиссаром Украины. У этого сатрапа было много помощников: генерал Даргель ведал политикой, доктор Гель занимался финансами, генерал Кнутт — хозяйственными делами, генерал Кицингер был главнокомандующим войсками тыла. В Ровно находились полицейфюрер Украины генерал полиции обергруппенфюрер СС Прицман, верховный судья Украины, как именовали его немцы, сенатс-президент юстиции, доктор Функ, командующий войсками особого назначения генерал Ильген и много других «фюреров» и «оберфюреров».
Все это не могло не заинтересовать советскую разведку, и, вполне понятно, что работы для специального отряда хватало. Особенности его деятельности требовали от каждого партизана высокой организованности, безупречной дисциплины, строгого порядка. Активно действовать отряд начал с первых же дней организации, и сколько карательных экспедиций гитлеровцы ни отправляли на его уничтожение, сколько бомб ни бросали на Ровенские леса, сколько провокаторов ни засылали в отряд, он продолжал жить, укрепляться, расти, бороться. И в том, что наш отряд оказался таким боеспособным и организованным, была большая заслуга наших командиров, в первую очередь Дмитрия Николаевича Медведева.
Этот человек всю свою пятидесятилетнюю жизнь посвятил партии и народу. Еще в годы гражданской войны он, почти юноша, боролся с иностранными интервентами и их подручными на Украине, с бандами Махно и анархистами. Несколько раз был тяжело ранен. Образцом для себя он избрал Феликса Дзержинского и всегда ставил его в пример другим. В первые дни Великой Отечественной войны партия поручила Дмитрию Николаевичу формирование и руководство партизанским отрядом в Брянских лесах, а позже, весной 1942 года, его вызывают в Москву для организации специального разведывательного отряда.
Первая встреча с командованием отряда произошла на следующий день после прибытия. Нас, новичков, выстроили и привели на небольшую поляну. Навстречу нам вышли Д. Н. Медведев, комиссар отряда С. Т. Стехов и заместитель командира отряда по разведке А. А. Лукин. Они поздоровались с нами, поздравили с благополучным перелетом линии фронта и приземлением, спросили о нашем самочувствии, как устроились, как отдыхаем.
Дмитрий Николаевич был высокого роста, с продолговатым смуглым лицом, умными, пристально всматривающимися глазами, стройный, подтянутый и казался нам сначала сухим, официальным, но стоило ему произнести несколько фраз, и за внешней суховатостью проступило тонкое знание человеческой психологии, умение быстро находить необходимые ключи к сердцам людей и вызывать расположение к себе.
Дмитрий Николаевич рассказал о том, что нам предстоит пройти короткий, но весьма напряженный курс обучения тактике партизанской борьбы и хорошенько освоиться с обстановкой в отряде. И от этой непринужденности, я бы сказал, даже простоватости в обращении с подчиненными мы оживились, почувствовали себя свободно и как бы давно знакомыми с ним.
Комиссар отряда подполковник Сергей Трофимович Стехов был душой всего нашего коллектива. Вскоре мы узнали, что он всю свою жизнь посвятил воспитанию советских людей. Стехов был политработником в Красной Армии, откуда его и направили в партизанский отряд. Дмитрий Николаевич Медведев нашел в Стехове отличного помощника, умеющего зажигать сердца партизан ненавистью к врагу, пробуждать в них чувство любви к Родине, партии, сознание своего высокого долга перед народом. Во время боя Сергей Трофимович был впереди, в тяжелых изнурительных переходах — рядом и всегда там, где требовалась его помощь, возле раненых читал газету или у костра вместе со всеми пел песню, вел задушевный разговор.
Подполковник Александр Александрович Лукин был достойным заместителем командира отряда по разведке, а мы, разведчики, видели в нем умного и вдумчивого наставника. Вместе с Дмитрием Николаевичем он в начале двадцатых годов сражался против врагов молодой Республики Советов. Позже им не раз приходилось встречаться на чекистской работе. Вместе они 20 июня 1942 года на парашютах опустились в тыл врага.
Прибытие с Большой земли каждой новой группы превращалось в отряде в своеобразный праздник. Новичков обступали со всех сторон, забрасывали вопросами, угощались «Казбеком», до дыр зачитывали последние номера «Правды» и, конечно, нетерпеливо выхватывали из рук письма родных и близких. Мы знакомились и сразу же переходили на «ты», и, уже спустя несколько часов, казалось, будто все мы знаем друг друга давным-давно.
Через несколько дней меня вызвали в штаб. На лесной поляне у костра я увидел командира отряда Медведева, его заместителя по разведке Лукина и комиссара отряда Стехова. Тут же сидел Николай Иванович Кузнецов.
Подойдя, я вытянулся по стойке «смирно» и отрапортовал:
— Товарищ командир отряда! Боец Гнидюк прибыл по вашему приказу.
Медведев усмехнулся:
— Вижу, что наука вашего командира отделения Сарапулова не прошла даром. Рапортуете, как настоящий военный. Садитесь. У нас есть к вам важное предложение. Вам необходимо поехать в Ровно.
Слова командира обрадовали меня: значит, начинается настоящая разведка! Скорее бы в город, скорее бы проверить свои возможности, скорее бы…
— Слушаюсь, товарищ полковник. Когда прикажете отправляться?
— Какой он нетерпеливый, Александр Александрович, — обратился Медведев к Лукину. И, переведя взгляд на меня, продолжал: — Разведчику необходимо в таких случаях иметь железную выдержку. Но ваш отъезд мы не собираемся откладывать. Думаем, двинетесь дня через три. Все будет зависеть от того, как быстро вы подготовитесь. Подробности согласуете с Александром Александровичем и вот с этим товарищем, — он повернулся к Кузнецову. — Надеюсь, вы знакомы?
— Да, с Николаем Ивановичем мы вместе готовились и вместе прилетели в отряд.
— Знаю. Должен сказать, что ваша поездка в Ровно будет, так сказать, нашей пробной вылазкой. Мы уже посылали туда кое-кого из местных товарищей. Получили сведения. Вы же должны изучить город, свободно в нем ориентироваться, узнать, чем он живет, каковы в нем порядки. Словом, разведать то, что нам необходимо для дальнейшей работы. Времени даем на это немного: не более десяти дней. Если управитесь быстрее — возвращайтесь.
Мы еще долго сидели с Лукиным и советовались, как лучше одеться, с какими документами ехать, какими дорогами и на чем добираться в город. Наконец, договорились: я поеду через два дня на подводе в обыкновенной крестьянской одежде, босиком. Готовиться к поездке начнем завтра с утра.
Попрощавшись с Лукиным, я пошел в свою палатку и уже лег отдыхать, как вдруг услышал голос Кузнецова:
— Николай, ты не спишь?
— Нет, заходите, Николай Иванович.
— Лучше ты выйди. На свежем воздухе хорошо…
Я вышел, и мы пошли.
Несколько минут мы шли молча. Я думал о полученном задании. Николай Иванович… Зачем он ко мне пришел? И почему командир велел именно с ним посоветоваться относительно деталей моего отъезда в Ровно?
— Знаешь, Коля, — начал Николай Иванович, — я просил командование, чтобы меня вместе с тобой отпустили в Ровно. Но Медведев категорически отказал.
— Жаль. Вместе нам было бы лучше.
— Конечно. Но этот проклятый немецкий мундир…
— Какой мундир?
— А я и забыл, ты ведь ничего не знаешь. Для тебя, как и для других, это тайна. Ну что же, тебе можно открыть. Понимаешь, я должен появиться в Ровно как немецкий офицер.
— Вы как немец? — удивленно переспросил я.
Далее Николай Иванович подробно рассказал мне о нашей совместной предстоящей работе в Ровно.
Подготовка к отъезду в Ровно продолжалась почти целый день. Нужно было подыскать хорошую подводу и пару подходящих лошадей.
Немало довелось повозиться с моей одеждой. Костюм и галстук я хранил в вещевом мешке, и они так измялись, что страшно было взглянуть. Гладить одежду пришлось на дубовом пне большим топором, разогретым на костре.
Когда все было готово, мы еще раз решили посоветоваться, каким путем лучше ехать в Ровно. Одни предлагали добираться до города глухими дорогами, минуя большие населенные пункты.
Николай Иванович предложил другой маршрут, более подходящий разведчику.
— Настоящий разведчик, — сказал он, — никогда не идет темными тропами. На них легче вызвать к себе подозрение, чем в людных местах. А поэтому лучше всего выбраться на шоссе и через Березно, Костополь и Александрию преспокойно махнуть в Ровно. А если встретятся гитлеровцы, то не бояться смотреть им прямо в глаза, нужно только встать и приветствовать их возгласом: «Хайль Гитлер!» Это они любят.