По роду своей работы слесарь Федосеенко часто ремонтировал водопровод в здании Овручского гебитскомиссариата, где познакомился с работавшим в котельной истопником Яковом Захаровичем Каплюком. Вскоре Федосеенко встретился и с разведчиком Алексеем Батяном из чекистского отряда Карасева, действовавшего под Овручем.
Тщательно проверив Дьяченко и Федосеенко, чекисты установили с ними связь. Просьба друзей дать им возможность с оружием в руках действовать вместе с бойцами отряда была отклонена. Чекисты дали им понять, что, оставаясь в Малой Черниговке, они могут принести гораздо больше пользы…
Первое задание, полученное Дьяченко от Карасева, сводилось к тому, чтобы наладить связь с истопником гебитскомиссариата Яковом Каплюком.
Разведать обстановку и установить, возможна ли встреча с Каплюком, Дьяченко, по совету Карасева, направил в Овруч верного человека — проживавшую в Чернигове «тетю Шуру» — связную партизан Александру Пашко. Одновременно для связи с Каплюком Дьяченко с согласия чекистов направил в Овруч свою жену Марию Корнеевну. Она должна была выполнить и второе задание — установить, возможен ли провоз взрывчатки в Овруч: чекисты намеревались взорвать здание гебитскомиссариата и немецкого штаба.
Каплюк встретил «тетю Шуру» настороженно, и встреча эта не дала желанных результатов: истопник опасался провокации со стороны гитлеровцев. Однако после свидания с Марией Каплюк заколебался и дал согласие встретиться с ее мужем.
— Каплюк, — сказала Мария мужу, возвратившись домой, — опасался, как бы люди не узнали о его связи с партизанами. Ему тогда будет обеспечена петля!
Очередная встреча с Каплюком состоялась на его квартире, куда Григорий Дьяченко пришел вместе с женой.
Оказалось, что Дьяченко хорошо знают жену Каплюка Марию Ивановну: ее родственники живут в том же селе, где проживает и семья Дьяченко, и Мария Каплюк часто бывает в Малой Черниговке.
— Видел не раз вас в Черниговке, — улыбаясь, говорит Дьяченко, — но не знал, что вы жена Каплюка.
Завязался оживленный разговор, вспомнили общих знакомых, и Каплюк, «оттаяв», дал понять Дьяченко, что согласен на помощь в борьбе против немцев.
Договорились о том, что через несколько дней Дьяченко познакомит Каплюка с товарищами, «которые подробно проинструктируют его».
О результатах встречи доложили командиру отряда. Карасев принял решение, и вот уже в Малой Черниговке, в квартире Дьяченко, чекисты беседуют с Каплюком. Истопник подробно рассказал им, как немцы охраняют свой штаб, описал подходы к зданию гебитскомиссариата (там же находится и фашистский штаб), расположение его входов и выходов.
Через три дня по просьбе Карасева Каплюк представил чекистам план котельной, схему ограждения дома, местонахождение караульных постов.
Однако Карасев все еще соблюдает осторожность: он ничего еще не говорит Каплюку о конкретной задаче — взрыве гебитскомиссариата и немецкого штаба.
Григорий Дьяченко между тем получил от чекистов документы, разрешающие свободный проезд в город Овруч, и в том числе — удостоверение полицая.
Прибыв на встречу с Яковом Каплюком в Овруч, Дьяченко не застал его дома. Григорий беседовал с его женой, Марией Ивановной Каплюк, которая охотно согласилась помогать «тем, кто ведет борьбу против проклятых фашистов», и обещала выполнить любое задание.
Прошел еще день, и Каплюк на велосипеде приехал к Дьяченко в Черниговку. Здесь его снова ждали чекисты.
На этот раз Карасев задал Каплюку прямой вопрос: готов ли он помочь чекистам взорвать здание гебитскомиссариата?
Подумав, Каплюк ответил:
— Спасибо за доверие, товарищи. Думаю, с заданием справлюсь.
Возвратившись домой, Каплюк не смог скрыть своего волнения от жены, но ничего не сказал ей.
Мария Ивановна приготовила еду; перекусив с дороги, Каплюк ушел на работу. Догадываясь о том, что муж получил какое-то задание, Мария Ивановна по возвращении его с работы стала просить рассказать ей, в чем дело.
Он признался, что ему поручили взорвать здание гебитскомиссариата, причем заметил, что осуществить это будет очень трудно, так как здание усиленно охраняется немцами — всех входящих и выходящих из здания людей проверяют на караульных постах. Затем в раздумье Каплюк произнес:
— А не посоветоваться ли мне со своим напарником — кочегаром? Но, с другой стороны, я его еще недостаточно знаю…
Мария Ивановна отсоветовала мужу связываться с кочегаром.
— Если об этом будет знать хоть один посторонний человек, — сказала она, — мы будем болтаться на виселице…
— Что же делать? Необходимо помочь товарищам, но как доставить взрывчатку ко мне в котельную?
Жена ответила:
— Я перенесу ее сама, а помогут мне дети. Твое дело — хорошо спрятать ее в котельной…
Каплюк согласился.
Чекисты доставили взрывчатку Григорию Дьяченко в Черниговку. Получив указание Карасева, в воскресный день Дьяченко запряг лошадь, посадил на подводу жену, старушку мать и повез на базар продукты: молоко, масло, яйца, картошку.
На телеге, под продуктами, лежала взрывчатка.
Благополучно прибыв на базар, Дьяченко стал торговать. Однако искушенным наблюдателям бросилась бы в глаза одна деталь: за свои продукты Дьяченко заламывал такую цену, что среди покупателей не нашлось ни одного, кто согласился бы платить втридорога…
К концу дня к нему подошел Яков Захарович Каплюк. Восседая на возу, Григорий Дьяченко напевал:
…Ой, при лужку, при лужке,
При широком поле,
В незнакомом табуне
Конь гулял на воле.
Песня служила паролем, она означала: «Все в порядке. Взрывчатку доставил».
Каплюк подошел ближе, посмотрел на продукты и, приценившись, громко сказал:
— Знаешь, друг, я у тебя продукты закупаю все сразу, оптом… с одним условием…
— А чего тебе?
— Завези продукты ко мне на квартиру!
Дьяченко для вида начал ломаться, куражиться и, наконец, согласился.
Въехали во двор к Каплюку. Закрыли ворота. Сгрузили и спрятали взрывчатку.
Затем семья Дьяченко отправилась к себе в село. Так повторялось несколько раз. Но наступил день, когда нужно было решить окончательно, как доставить взрывчатку в котельную здания немецкого штаба. Задача была не из легких: гитлеровцы тщательно охраняли свой штаб. Решили осуществить план Марии Каплюк. Муж ее часто работал круглые сутки, не выходя из котельной обычно неделю подряд, и она носила ему туда обед.
Чтобы доставить взрывчатку и обеспечить взрыв немецкого штаба, Мария Ивановна решилась на опаснейший маневр: сделать это должны были ее дети — пятилетний Вова и Виталик, которому только что исполнилось четыре года. Мария Ивановна сшила детям широкие пиджаки с внутренними карманами вокруг пояса для толовых шашек, по типу охотничьего патронташа. Перед тем как идти в котельную, Мария Ивановна, замирая от страха — а вдруг взорвется! — брала дрожащими руками толовые шашки и обвешивала ими детей. После этого они выходили из дому.
И вот по улице, переполненной немцами, двигалась невысокого роста худощавая женщина; в одной руке она держала узелок с жалким обедом, а в другой — ручку Вовки, который тащил за собой Виталика, рассуждавшего вслух: «Я папке яблочко дам… Я папке яблочко дам…»
Так, целый месяц, изо дня в день, помогая чекистам отряда Карасева готовить взрыв, рискуя своей жизнью и жизнью своих маленьких детей, ходила эта женщина, доставляя опасный груз.
Полученную от чекистов мину с часовым механизмом Яков Захарович Каплюк заложил вместе с толом (мина должна была взорваться от детонации) в той части котельной, которая находилась под центральной частью здания; еще и еще раз проверив, правильно ли установлен в мине взрыватель, надежно ее замаскировав, Каплюк распрощался с охраной и, объяснив свой уход желанием проведать семью, сел на велосипед и уехал; к тому времени Мария Ивановна с детьми уже находилась в надежном, безопасном месте, в лагере у чекистов.
…Сейчас семья Каплюк проживает в том же городе Овруче. Закончив в Одессе Технологический институт имени Ломоносова, Виталик и Вовка, ныне инженеры, работают в Минске. Григорий Васильевич Дьяченко руководит одним из колхозов в Житомирской области.
В этом факте, думается нам, нашло свое выражение величие того времени, когда в условиях страшного, невыносимого гнета фашистской оккупации, патриоты нашей Родины, в интересах ее безопасности, не дрогнув, шли на самопожертвование.
И каждый раз, думая об этом и об операции, проведенной чекистами в Овруче, о помощи, оказанной местными жителями, я вспоминаю слова, прочитанные мной в книге «Дзержинский»:
«…Люди были тогда как тени, а дела их были как скалы!»
В одном из сел, затерявшихся в зоне Брянского леса, свирепствовал немецкий комендант Отто фон Фогель, каратель и палач, зверь и садист, от изощренных жестокостей которого страдало население всей округи.
Комендант окружил себя охраной; насколько он был лют, настолько был и хитер, подозрителен и увертлив. Всюду ему мерещились народные мстители: то за каждым домом, казалось ему, стоит партизан с автоматом, то ему чудилось, что в окно летит граната, он кричал, что ему подсунули отравленные хлеб и мясо. Свой животный страх он переливал в жестокую месть, и много людей погибло от его руки. Подобраться к фашистскому извергу, чтобы разделаться с ним, партизанам долго не удавалось.
В одну из темных осенних ночей в нашу чекистскую разведывательную группу, действовавшую в тылу врага, была сброшена на парашюте разведчица Лида, небольшого роста чернявая девушка.
Комсомолка быстро снискала любовь и уважение товарищей; вскоре о ней узнали в других отрядах. Лида была отважна, скромна, приветлива, неплохо знала немецкий язык и очень хорошо пела; часто, бывало, возвратившись с задания, к нам в землянку под вечер приходили разведчики, и Лида, стараясь не потревожить раненых (их у нас было двое, и лежали они тут же, в землянке), напевала вполголоса: