[1821]. Это издание было первым и остается, по сути дела, единственным крупным сводом материалов о планах германской военно-политической верхушки по использованию русских революционеров для главной цели — заключения сепаратного мира с Россией и прекращения войны на два фронта. Данная книга и по сей день является редким изданием, с которым знакомы далеко не все апологеты версии «германского следа» из числа неспециалистов. Тем не менее апелляции к «Германии и революции в России 1915–1918» являются общим местом их доказательной базы.
В действительности включенные в него документы не изобличают Ленина — Земан признавал во вступительной статье к документам, что среди них нет доказательств непосредственного контакта Ленина с какой-либо германской агентурой. Эта честная констатация факта историком вызвала у эмигрантского публициста Давида Шуба неподдельное возмущение. Рецензенты книги Земана из английских и американских научных изданий, указывавшие на недоказуемость связей РСДРП(б) с Германией, определялись Шубом как «большевизанствующие и мало осведомленные или просто политически невежественные»[1822].
Если аналогичным образом не поддаваться эмоциям, то уже при фрагментарном ознакомлении со сборником Земана станет видно следующее:
— документ № 4: содержит запрос статс-секретарю Министерства финансов на 5 миллионов марок для «революционной пропаганды в России». Большевики в нем вовсе не упоминаются;
— документ № 6: донесение Ромберга о беседе эстонского социал-демократа Кескюла с Лениным об условиях подписания мира с Германией, с решением после этого… отправить русские войска в Индию. Даже эмигрантский историк С. Г. Пушкарев, убежденный сторонник версии «германского следа», допускает: «Возможно, конечно, что Ленин дурачил своего собеседника»[1823];
— документ № 11: тот же Ромберг докладывает о пересылке им в Петроград и «употреблении по назначению» суммы размером в 1 миллион рублей. Эта совершенно абстрактная информация ничем не подтверждается, а «употребление» не могло быть проверено или проконтролировано самим германским послом;
— документ № 15: в нем статс-секретарь Циммерман сообщает командованию германской армии о стремлении российских леворадикалов вернуться домой из эмиграции и высказывается за выдачу им разрешения, иллюстрирует лишь совпадение интересов двух политических сил, но не их сотрудничество;
— документ № 44: готовность германской стороны переправить Ленина сотоварищи через линию фронта в случае отказа нейтральной Швеции в пропуске через собственную территорию выглядит весьма неоднозначно. Это могло бы стать серьезной компрометацией большевистской верхушки; в отношении важной агентуры влияния подобный риск не может быть оправдан — однако политэмигранты и не являлись агентами;
— документ № 51 данного сборника, годом ранее опубликованный в книге В. Хальвега о возвращении Ленина в Россию[1824], особенно интересен. Это сообщение от 21 (8) апреля 1917 года из германского Генерального штаба в МИД, фабула которого заключается всего в двух предложениях: «Lenin Eintritt in Russland geglückt. Er arbeitet völlig nach Wunsch». Почему они процитированы на немецком языке?
Дело в том, что «первооткрывательницей» данного документа себя позиционирует вышеупомянутая Элизабет Хереш, хотя еще до выхода ее книги он цитировался в целом ряде работ[1825]. С переводом же этой цитаты из телеграммы на русский язык ситуация выглядит еще более неоднозначно. Буквальный перевод: «Въезд Ленина в Россию удался. Он действует в полном соответствии с тем, к чему стремился» в нескольких книгах искажается следующим образом: «…Он действует как нельзя лучше»[1826], и даже «…Он работает точно так, как мы этого хотели»[1827]. Увы, это — элементарный подлог, не имеющий ничего общего с наукой, поскольку ни в первом, ни во втором из процитированных предложений нет ни местоимения wir (нем. «мы»), ни местоимения uns (нем. «нам, нас»);
— документ № 62: телеграмма статс-секретаря Циммермана германскому послу в Берне с констатацией фактов об усилении мирной пропаганды и увеличении тиража газеты «Правда». Конечно, при желании можно и на этом основании составить далеко идущие выводы, однако их правильность отнюдь не гарантирована.
Документов, изобличающих непосредственно Ленина и большевистскую партию в получении немецких денег, в этом сборнике нет, хотя, по мнению одного из отечественных исследователей, их достаточно для… повешения Ленина за измену родине[1828] (видимо, подразумевается его забальзамированное тело, находящееся в мавзолее). К слову сказать, сам Земан, написавший в соавторстве с историком Уинфредом Шарлау политическую биографию Парвуса, признал в ней, что эти бумаги подтверждают максимум заинтересованность имперского правительства Германии в распространении восстания в России[1829] — не более того.
Есть ли более располагающие к доверию свидетельства о финансовых отношениях РСДРП(б) и кайзеровской Германии? В литературе таковым иногда считается публикация германского социал-демократа Эдуарда Бернштейна в газете «Форвертс» от 14 января 1921 года, однако вот как он аргументирует свое утверждение: «…Ленин и его товарищи получали от кайзеровской Германии огромные суммы. Я узнал об этом еще в конце декабря 1917 года. Через одного друга я осведомился об этом у некоего лица, которое, вследствие своих связей с различными учреждениями, должно было быть в курсе дела, и получил утвердительный ответ»[1830]. Ввиду полного отсутствия ясности это абстрактное утверждение сложно квалифицировать иначе как слухи. В другой своей статье с многообещающим названием «Немецкие миллионы Ленина» Бернштейн цитировал официальный ответ германского МИДа об отсутствии в его архивах сведений о согласии на поддержку большевиков имперскими военными властями[1831], довольствуясь неверифицируемой информацией от депутатов рейхстага. Равным образом историк М. С. Френкин в одной из своих работ указывал: «Берлинский банкир Бокельман, ведавший одним из каналов переброски денег большевикам, в конце апреля 1917 г. секретно сообщал в Германский МИД, что помимо уже доставленных в Россию 750 тысяч рб., “друзья из России” требуют дальнейших 750 тысяч. Что этот канал функционировал и в дальнейшем, свидетельствуют жалобы банкира на трудности переброски в Россию в октябре 875 тысяч рублей»[1832]. О которых именно «друзьях» шла речь, в первоисточнике не уточнялось, и идентификация их как большевиков попросту недоказуема.
Достоверные подтверждения версии «германского следа» не были выявлены и в ходе работы Особой следственной комиссии Временного правительства, изучавшей обстоятельства волнений 3–5 (16–18) июля 1917 года в Петрограде. Несмотря на пестрящие в столичной прессе заголовки «Ленин, Ганецкий и Ко — немецкие шпионы!», «Вторая и Великая Азефовщина», «Ужас!», «К позорному столбу!» и т. д., даже «охотник за провокаторами» и противник большевиков В. Л. Бурцев констатировал, что данными о получении Лениным денежных сумм от немецких агентов не располагает[1833].
Земан и Шарлау признают, что Временное правительство доказало полную неспособность уничтожить нелегальную сеть РСДРП(б). «Опубликованные доказательства измены большевиков были слишком поверхностными, и расследование велось небрежно»[1834], — пишут они. В результате план по компрометированию большевиков провалился. Несмотря на это американский биограф августейшей четы Николая II и Александры Федоровны настаивает на убедительности и прочной доказательной базе опубликованных Временным правительством материалов[1835].
«Не в “Правде” правда, а в том, что все узнали, что я получил два миллиона от Вильгельма! Но это еще не вся правда: удавлюсь, если всю узнают!» Карикатура на Ленина, опубликованная в сатирическом журнале «Пугач» в июле 1917 года
Их достоверность была весьма сомнительной, в чем можно убедиться на следующем примере. В апреле 1917 года контрразведка получила показания прапорщика 16-го Сибирского стрелкового полка Д. С. Ермоленко, якобы завербованного немцами в плену для антивоенной агитации в русской войсковой среде. Он утверждал о поручении такого рода от офицеров германского Генерального штаба и даже приводил фамилии других подобных ему «агентов», в сведения о которых его, мелкую сошку, якобы посвятил противник. Эти показания выглядели настолько недостоверными, что даже полковник Никитин признал: «…Он, кроме голословных утверждений, не дал ничего<…>Все обвинение, построенное на его показаниях, по справедливости осталось неубедительным»[1836]. Между тем именно на лжесвидетельствах Ермоленко была основана опубликованная в газете «Живое слово» статья Г. Алексинского и В. Панкратова «Ленин, Ганецкий и Ко — шпионы!»[1837], ключевым местом которой является перечисление фамилий фигурантов этого шпионского скандала — а именно Парвуса, Ганецкого, Козловского и Суменсон. Доказанная надуманность обвинений в адрес их коммерческого предприятия уже упоминалась ранее. Подтверждает же ее (надуманность) факт отказа германского МИД посодействовать Парвусу в опровержении им обвинений в адрес большевистской верхушки