[1919]. Здесь следует добавить, что британские разведчики находились в Петрограде ещё с осени 1914 года и занимались при ГУГШ прежде всего сбором секретной информации о германском флоте в акватории Балтийского моря. Глава политического сыска мог не знать об этом, но безотносительно его осведомлённости на сей счёт в распоряжении агентов Ми-6 попросту не имелось средств, достаточных для организации всей массы беспорядков в столице или хотя бы части из них.
Ну а 26 мая (8 июня) 1917 года газета Петроградского совета «Известия» подчёркивала в передовице: «В первые дни революции великая перемена рассматривалась многими как победа партии войны. Придерживавшиеся этой точки зрения утверждали, что русская революция вызвана интригами Англии, и британский посол назывался как один из её вдохновителей. Однако ни по своим взглядам, ни по намерениям сэр Дж[ордж] Бьюкенен не повинен в победе свободы в России»[1920].
Любопытно, что впоследствии, после разрыва дипломатических отношений между Британией и СССР в 1927 году тезис о Бьюкенене как устроителе Февральской революции будет тиражироваться в советской печати. Сегодня по «английскому следу» идут и ведут за собой доверчивых читателей консервативные российские публицисты. В пропаганде, берущей историю на вооружение, крайности порой, даже сквозь десятилетия, смыкаются весьма причудливо. Причём это происходило тогда, и происходит доселе во-многом тоже с подачи пропаганды, только ведущейся Центральными державами. Содержание одной из австро-венгерских листовок, разбросанных с воздуха над позициями войск 11-й армии 2 (15) июня 1916 года, говорит само за себя: «Русские солдаты! Коварная Англия… уже долго перед началом этой войны подкупила все главнейшие русские газеты и дневники, с помощью которых ей удалось систематически возбудить в русском народе ненависть против Германии. Англичане сидят себе спокойнейше в своих окопах и укреплениях в северной Франции, пьют свой обычный “ВИСКИ ЭНД СОДА” играют в “ФУТБОЛ” а это все в то время когда вся Россия, вся Франция и вся Италия проливает свою кровь за — англичанина! Если бы вам всегда правду говорили и не давали бы читать те, английским золотом купленные газеты…»[1921].
По версии главного «разоблачителя» происков «Туманного Альбиона» Н. В. Старикова, союзники в 1914 году одурачили Россию в лице министра иностранных дел С. Д. Сазонова, посулив после победы контроль над Черноморскими проливами, — потому-то Российская империя и ввязалась в войну. Затем же, в 1917-м Лондон не только организовал Февральскую революцию, но и навязал Временному правительству лозунг «без аннексий и контрибуций», чтобы заветных Проливов не отдавать[1922]. На самом деле о готовности учитывать интересы Российской империи касаемо Босфора и Дарданелл впервые было сообщено британским министром иностранных дел Эдуардом Греем Джорджу Бьюкенену 10 ноября 1914 года. Три дня спустя король Георг V сказал русскому послу А. К. Бенкендорфу: «Что касается Константинополя, то ясно, что он должен быть вашим»[1923]. В том же месяце Николай II в беседе с Морисом Палеологом озвучил виды России на Проливы и Царьград. В марте 1915-го Сазоновым вместе с послами союзников России был составлен меморандум о включении Константинополя, западного берега Босфора, Дарданелл, Мраморного моря и территории Южной Фракии в состав Российской империи. И англичане, и французы поддержали эти планы, а в 1916 году соглашение Сайкса — Пико стало развитием данной договорённости.
Конечно, нет оснований для абсолютной уверенности в том, что Лондон и Париж соблюли бы её, даже находись у власти в России к началу работы Парижской мирной конференции легитимный с точки зрения союзников режим, а сама Россия — в числе победителей. Согласно одной из гипотез, Великобритания летом 1914 года намеренно пропустила немецкие крейсера «Гебен» и «Бреслау» в Дарданеллы, а затем «поспешно» объявила войну Османской империи. Тем самым ею преследовались две цели: разделить Турцию после её разгрома, не допустив Германию к дележу, а заодно удержать Россию в войне и с Германией и Австро-Венгрией, и с Турцией, тем самым изнурив её и лишив выгодного морского пути на юге: «Союзнические отношения России и Британии были военной необходимостью, а не действительным положением дел»[1924].
Вместе с тем планы крупной десантной операции, что сделала бы Босфор русским, составлялись военно-политическим руководством России ещё после Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Эта цель казалась достижимой осенью 1915-го, когда должен был состояться десант на черноморское побережье Болгарии. Состояться ему помешал ряд критических проблем: сперва от элементарных нехватки войск, их изнурённости в боях на других театрах военных действий и дефицита снаряжения до неуверенности в том, что болгарские войска окажут десанту поддержку или, по крайней мере, не станут вести с ним борьбу, ближе к делу — от несогласованности с руководством Морского управления Ставки и командованием Черноморским флотом до смены командующего 7-й армией (вместо генерала от артиллерии В. Н. Никитина им стал генерал Щербачев), силами которой и должен был осуществляться десант. В конце концов, план сочли бесперспективным[1925]. Босфорская экспедиция не состоялась и в 1916–1917 годах: сначала недоставало транспортных судов; когда количество пароходов и десантных барж стало приемлемым — были ещё не готовы десантные войска, приказ Николая II сформировать Черноморскую морскую дивизию был отдан только 11 (24) декабря 1916 года. И хотя русские военно-морские силы к 1917 году обладали перевесом над неприятелем в Чёрном море, генерал Алексеев категорически заявил, что «до разгрома главного противника, то есть Германии, резервов для подобной экспедиции у него нет», а затем тему нового щита на вратах Царьграда окончательно закрыла Февральская революция и постепенное разложение Черноморского флота[1926].
Завершая этот разговор, позволю себе привести ещё всего одну выразительную цитату из записок видного русского юриста Б. Э. Нольде, в 1917 году побывавшего и товарищем министра иностранных дел, и членом Предпарламента: «Если мы не выдержали войны до конца и если за военными поражениями последовала “первая” революция, а за “первой” революцией “вторая” — октябрьская, то в том нет никакой английской ответственности, чтобы там ни рассказывали кумушки о том, как ординарнейший и пассивнейший представитель английского “civil service”, сэр Джордж Бьюкенэн, сеял революционную смуту в русском государстве и пожинал ея плоды»[1927].
№ 44
По гарнизону Петроградского Округа всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения, а рабочим Петрограда для сведения.
Совет Рабочих и Солдатских Депутатов постановил:
1) Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.
2) Во всех воинских частях, которые ещё не выбрали своих представителей в Совет Рабочих Депутатов, избрать по одному представителю от рот, которым и явиться с письменными удостоверениями в здание Государственной Думы к 10 ч[асам] утра, 2-го сего марта.
3) Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету Рабочих и Солдатских Депутатов и своим комитетам.
4) Приказы военной комиссии Государственной Думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.
5) Всякого рода оружие, как то винтовки, пулемёты, бронированные автомобили и прочее должны находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам, даже по их требованиям.
6) В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя, в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане.
В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.
7) Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т[ому] п[одобное], и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.
Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на «ты», воспрещается и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов.
Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах.
№ 45
4 дружины по 20 человек на питание их по 45 рублей в месяц, 7200 рублей в течении четырех месяцев. 4 практиканта на 2 месяца по 100 рублей в месяц.