— Молли, нет! — пронзительно вскрикнула Глаголь на высокой ноте, заглушив сирены.
Молли руками в перчатках ухватилась за плату и вырвала из установки.
Электрическим разрядом ее отбросило футов на десять по полу пещеры, искры полетели из глаз, струйки дыма пошли от рукавов скафандра. Молли перестала дышать, но ей не воздух сейчас был нужен. Она хотела увидеть…
Она подтянулась, цепляясь руками за стену.
Канистра осталась на прежнем месте.
Слава Богу, подумала Молли. Этого удалось избежать. Множества лишних смертей.
Купол, пришла следующая мысль. Неужели русские и в самом деле?..
Ее не держали ноги. Она осела на пол и пинком ноги послала плату прочь по пенопласту.
Сирены смолкли. Внезапная тишина обрушилась на Молли, как удар. Она, вероятно, отключилась на миг, потому что, когда принудила себя снова открыть глаза, Кёртис уже двигался к ней.
— …плату на место, и повторим все снова, — кричал он Алонсо. У него в руке снова была пушка, и ствол смотрел на Молли. — А ты, сучка, сейчас умрешь.
Она вытянула руку и попыталась приподняться, но мышцы отказывали. Пальцы беспомощно скребли по пенопластовому полу.
Глаголь стояла за шеренгой машин и глядела на нее.
Кёртис поднял плату и зажал ее под мышкой. Потом вскинул пушку. Молли тупо смотрела, как он упирает локоть и перемещает плечо под подбородок.
Кто-то вышел вперед и остановился перед нею, так что Кёртис перестал быть виден.
— Нет, Кёртис, — сказала Лена. — Не бывать этому больше.
— Не бывать? — повторил Кёртис. — Они уничтожили купол, убили Бог знает сколько народу, а ты говоришь, что не бывать этому больше?
Молли почувствовала, как ее поднимают с пола, и сумела приподняться ровно настолько, чтобы оттолкнуться и уравновесить себя у стены.
Касание пальцев было странно нерешительным, и Молли увидела, что это ее дочь.
— Прости меня, — проговорила Глаголь. Глаза у девочки раскраснелись, но плакать она перестала. — Я все испортила. Я так перепугалась и разозлилась, я…
— Бывает, — выдохнула Молли. — Ты же просто человек, и всё.
— Не знаю, рада ли я этому, — сказала Глаголь. Глаза ее приобрели отстраненно-напряженное выражение, какого Молли никогда еще за нею не замечала. Она выросла, подумала Молли. Ей осталось совсем немного.
— Знаю, — сказала Молли. — И ты меня прости. Не нужно было от тебя таиться. Сколько бы… сколько бы времени тебе ни осталось, я постараюсь сделать все как лучше…
— Ладно, — сказала Глаголь.
Теперь рука девочки сжимала ее плечо сильным, ободряющим прикосновением. Не помню, подумала Молли, когда в последний раз она касалась меня по доброй воле.
Кёртис поглядел на Алонсо.
— Иди воткни плату на место, — приказал он, — а я постерегу этих сук.
Алонсо не двинулся с места. Он стоял за консолью установки. Молли услышала короткий писк: Алонсо выключил монитор.
— Они правы, Кёртис. Надо остановиться.
— Не могу поверить, — проговорил Кёртис. — Не могу, блядь, в это поверить. Вы собираетесь просто сдохнуть, сложив лапки? Да я вас всех сейчас убить могу.
— Не всех, — сказала Ханаи, занимая место рядом с Леной. — Ты можешь убить одного или двоих из нас. Но ты не можешь убить всех.
Кёртис начал отступать к воздушному шлюзу.
— Я знаю, зна-аю, что вы думаете. Вы все. Вы меня принимаете за Короля-Рыбака или кого-то такого, суки, думаете, я выжат, как лимон, можно теперь мной ритуально пожертвовать и избрать нового короля, и тогда все наладится.
Он натянул нижнюю половину скафандра и был вынужден отложить плату в сторону, влезая в верхнюю.
— Вам легко меня виноватить, — продолжал он. — Но это не моя ошибка была. Я никогда не терял веры. Я всегда верил, что мы способны изменить это место, и по-прежнему верю.
Он снова поднял плату и воздел ее над головой.
— Располагая такой мощью, мы могли бы начать нужные преобразования месяцы назад, возможно, годы назад. Но вы прятали ее от меня, вы мне не доверяли. Теперь она у меня, и я создам новый Марс, как обещал. А если вы не захотите мне помочь, я найду тех, кто захочет.
— И скольким придется умереть для этого? — спросила Молли. Она вытянула правую руку в сторону и мгновение держалась за плечо Глаголи, потом отняла руку и сделала несколько шагов на трясущихся ногах. — Мы же не вправе построить новый мир только затем, чтобы сделать его копией Земли, с расколом на фракции, с войнами и бомбами…
Кёртис смотрел на них с выражением загнанного обезумевшего зверя. Он натягивал перчатки: по одной, держа пушку в свободной руке наставленной на них.
— Даже Морган, — произнес он, — даже Морган не повел бы себя так глупо. Он-то знает, как поступить с такой мощью.
Он сгреб шлем и протиснулся в шлюз ногами вперед.
Корабль, вдруг сообразила Молли. Он собирается захватить корабль Риза.
И ему это по силам. Как, в принципе, и любому из них. В чрезвычайной ситуации хватило бы усилий одного человека, чтобы поднять модуль с Марса, пришвартоваться к Деймосу, дозаправить МЭМ и отчалить на большом корабле назад, на Землю.
— Не… — начала она, но крышка люка уже захлопнулась, а индикатор загорелся красным.
Казалось, никто больше не понимает, что происходит. Они стояли как истуканы: плечи понемногу расслабляются, Фронтера забыта, Кёртиса больше нет.
Молли откуда-то нашла в себе силы передвигаться. Посмотрела на обугленные перчатки, но прикинула, что существенного ущерба скафандр не понес. С трудом натянула шлем — зеленый индикатор на груди вспыхнул в тот самый момент, когда Молли начала накачивать воздухом шлюз.
Оглянувшись, Молли увидела, что люди в пещере понемногу выходят из ступора. На лицах виднелся страх, но скафандр не позволял слышать, о чем они говорят. Индикатор рядом с люком загорелся зеленым. Молли откинула дверцу, пролезла внутрь и снова захлопнула.
Ожидание продолжалось, по впечатлению, бесконечно долго, но в ее мозгу не было ни одной мысли, только агонизирующее осознание неторопливости текущего времени. Потом внешняя дверь наконец открылась, и Молли выбралась в преисподнюю песчаной бури.
Гидравлические моторы притянули люк за ее спиной и захлопнули. Она сделала несколько неуверенных шагов во мраке ночи, ничего не видя, кроме кружащегося в свете нашлемного фонаря песка. Выключила фонарь и позволила тьме окутать себя. Вдалеке, едва различимые в буре, проявились огни Фронтеры.
Она упала на колени и вцепилась в глыбу застывшей лавы, не в силах держаться на ногах от облегчения. Время еще оставалось.
— Прием? — сказала она по рации скафандра. — Прием? Кто-нибудь здесь есть?
Пощелкала переключателями на груди, испытала аварийную частоту.
— ЧП, ЧП! Бога ради, ответьте мне кто-нибудь!
Конечно, никто не откликался. После того, как заревели сирены, все наверняка эвакуировались из-под купола. Она снова переключилась на КВ.
— Это Молли. Мне нужно поговорить с Маяковской, она здесь? Бога ради, если слышите меня…
— Маяковской нет, — отозвался голос в ее ухе. Она узнала второго русского космонавта, высокого блондина.
— Как так нет?
— Слишком поздно, — сказал голос. — Ничего уже нельзя сделать. Нельзя их остановить.
— Нет! — вскричала Молли. Снова вскочила, потеряла равновесие, съехала на четыре-пять метров по склону. — Нет, нет, нужно их…
Она подняла глаза: узкая, как луч прожектора, полоса рубинового света прочертила небо сверху вниз, направляясь к Фронтере.
— Нет! — истошно вскрикнула она, потом еще раз, уже без слов.
Гибель базы нельзя было назвать впечатляющей. Там, где луч лазера врезался в жилые секции, возникала едва заметная Молли вспышка пламени, но прежде чем огонь успевал распространиться, углекислота душила его. Луч равномерно перемещался по всей длине купола. Потом перечеркнул его крест-накрест.
На глазах Молли контрольный пост взорвался, послав во тьму, навстречу пыли, более яркие ошметки бетона и пенопласта. И наконец, перед тем, как исчезнуть, жуткая красная линия чиркнула по резервным кислородным бакам у северной стены, обратив их в слитную раскаленную сферу синего огня.
Она едва заметила, как за ее спиной снова открывается воздушный шлюз, как возникает из него одинокая фигура в скафандре с прибором ночного видения и револьвером в руке.
— Кейн? — позвала она, но человек в скафандре, поведя шлемом вокруг себя, задержался лишь на миг и не ответил ей. Фигура двинулась вниз по склону и вскоре исчезла в песчаном вихре.
Молли прислонилась к глыбе застывшей лавы и закрыла глаза. Она просидела так до тех пор, пока мимо не поползли к пещере первые выжившие.
В двадцати милях от «Салюта», только что ставшего светящейся точкой на экранах, Маяковская дала обратную тягу.
Сначала ее одолел порыв врубить движки на максимум и сбить корабль к чертям с орбиты, но затем здравый смысл взял верх. Еще через мгновение она увидела тонкую, как волосок, красную линию, и поняла, что все было напрасно, а ее усилия ни к чему не привели.
Они игнорировали ее сигналы, но она тем не менее попыталась снова.
— Это Маяковская. Остановите атаку. Вы…
У нее язык отнялся от ярости и фрустрации, она попыталась врезать кулаком по панели управления. Весом тела это движение подкрепить не удалось, вышло оно слабым и беспомощным, так что Маяковская просто вывела себя из равновесия и едва не вылетела из кресла.
Она заставила себя вернуться в прежнюю позу, аккуратно затянула ремни, компенсируя слабую обратную тягу, и сконцентрировалась на стыковке с кораблем.
За двадцать минут ее пронесло над дневной стороной Марса, над западным краем равнины Элизиум и Большим Сыртом. Она смотрела, как бортовая система отсчитывает сброшенные ступени и обнуляет вероятности различных угроз. Одна за другой отпадали мрачные перспективы: недостаточно топлива, чтобы выйти на скорость убегания от планеты, недостаточная высота для стыковки с «Салютом», недостаточная обратная тяга…
Теперь оставалось переживать только за стыковку, но и это больше не имело никакого значения.