Наполнение источника маной блокировалось кандалами на запястьях и щиколотках пленника, а также тонким ошейником на его шее.
Помнится, Герцог обращался к своему пленнику на вестонском, но я, на всякий случай, решил переспросить:
— Ты меня понимаешь?
После недолгого молчания пленник зашевелился и приблизился к решетке. Капюшон его балахона слегка сдвинулся на затылок, и в лунном свете я увидел бледное-серое измученное лицо.
Хм, похоже я немного ошибся. Передо мной не пленник, а пленница. Разрез глаз, острые уши — определенно она из племени родственного Лао. Только цвет кожи другой.
Девушка сглотнула пересохшим горлом и облизала потрескавшиеся губы. В ее глазах было столько тоски и усталости, сколько хватило бы еще на две жизни.
Хм… Досталось девчонке… Но я особо не обманывался. Зная, что там происходит в Тени, я с уверенностью могу сказать, что простые девчонки за Барьер не заглядывают.
Ее тяжелый, слегка удивленный взгляд пробежался по мне и остановился на фляге, висевшей у меня на поясе. Пленница явно узнала меня. Я помню ее долгий изучающий взгляд в тот день перед приливом.
— Ты меня понимаешь? — повторил я свой вопрос, но уже на ведьмачьем наречии.
Пленница вздрогнула и подняла на меня глаза. Она втянула носом воздух и, спустя мгновение, слабым голосом произнесла:
— Я чувствую на тебе запах моего мира… Великая Грань не убила тебя, и ты вернулся. Значит, он все-таки добился своего…
Глава 25
Пленница говорила на ведьмачьем вполне свободно. Правда, в некоторых словах она непривычно ставила ударения на последний слог, но я ее прекрасно понимал. Скажу больше, тот же Монгво говорил на древнем наречии намного хуже, и акцент у него был другой. Видимо, родной язык племени Мимитех заметно отличается от того, на котором говорят сородичи этой девушки.
— Он? — переспросил я.
— Человек, который два года назад посадил меня в эту клетку, — ответила пленница.
— Что ты имела в виду, сказав, что он добился своего? — спросил я, внимательно следя за ее реакцией.
— На моей памяти, ты — седьмой, кого он скормил Великой Грани, — ответила она. — Когда умерли те шестеро, он был очень недоволен. Ты выжил — значит, он добился своего.
Ее взгляд снова скользнул по фляге на моем поясе. Девушка непроизвольно облизала пересохшие губы.
Я отцепил флягу и протянул ее пленнице. Та, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать меня, дрожащими руками перехватила флягу и тут же жадно присосалась к ее горлышку, закрыв глаза от удовольствия.
— Зачем ему понадобилось скармливать людей Великой Грани?
— Человек, посадивший меня в клетку, не делился со мной своими мыслями и планами, — пожала плечами пленница и вернула мне пустую флягу.
Хм… Либо не хочет говорить, либо действительно не знает.
— Откуда ты? — решил зайти с другой стороны я.
— Земли моего клана находятся далеко на севере за Великой Гранью.
— Почему ты пришла на нашу сторону?
Взгляд пленницы на мгновение вспыхнул, но она тут же взяла себя в руки. Мой нехитрый маневр был разгадан. Склонив голову набок, она приблизилась вплотную к решетке и спокойно произнесла:
— Человек, который посадил меня в клетку, тоже спрашивал меня об этом. Он грозился сделать моему телу очень больно, если я не буду говорить. Но он быстро понял, что я могу сделать так, что мое тело умрет еще до того, как почувствует боль от пыток.
Я хмыкнул.
— Со мной у тебя так не получится. Если я захочу сделать твоему телу больно, ты не сможешь убить себя. Ты, конечно, можешь попытаться, но я обязательно это увижу.
В ее глазах я впервые увидел страх. Она отпрянула от решетки и замерла, боясь пошевелиться.
— Видящий… — ошарашенно прошептала она.
Краем уха я услышал шаги, а потом и осторожное покашливание снаружи. Моим спутникам тоже было интересно посмотреть на легендарного Призрака. И они были в своем праве — лагерь мы взяли на меч вместе.
Я развернулся и шагнул в сторону выхода. Снаружи меня уже ждали.
— К-хм… — кашлянул фон Гольц, с любопытством заглядывая мне за спину. — Он сказал что-нибудь полезное?
— Нет, — ответил я, а потом добавил: — И это не он, а она.
Взгляды баронов стали еще более заинтересованными.
— Шевалье, — обратился ко мне фон Гольц. — У вас есть какие-нибудь соображения на ее счет? Каким образом она может быть нам полезна?
— Предлагаю отвезти ее в крепость, — подал голос фон Брунон. — Уверен, нам за нее хорошо заплатят. Это же Призрак!
— Лео, это очень плохая идея, — покачал головой фон Гольц. — Вот именно, что Призрак… Как только мы с ней заявимся в крепость, нас тут же возьмёт в оборот тайная канцелярия. Ты же знаешь, какие там умельцы служат… Из нас под пытками сперва выпотрошат все, что мы знаем, а потом удавят по-тихому. Им плевать на наше происхождение. Лишние свидетели им ни к чему.
Фон Брунон задумчиво крякнул, а потом кивнул, признавая правоту друга.
— Значит, ты предлагаешь ее прикончить? — спросил он.
— Я этого не говорил, — ответил фон Гольц и взглянул на меня. Фон Брунон тоже поднял глаза на меня. Как-то так вышло, что за последние сутки в каждом таком обсуждении последнее слово было за мной, и почти всегда эти двое с моими предложениями соглашались.
— Соглашусь с бароном фон Гольцем, — произнес я, помяв подбородок. — У меня нет ни малейшего желания тащить призрака в крепость, а потом закончить свою жизнь под пытками. А ведь к нам и так будет много вопросов.
Бароны переглянулись и практически одновременно кивнули.
— Тогда, что вы предлагаете? — спросил фон Гольц.
Я обернулся и задумчиво взглянул в сторону клетки.
— По сути, она — мне не друг… Но и не враг. С ее магическим истощением она мне даже не противник. Делиться своими тайнами она тоже не собирается. Ей, как магу, известно с десяток способов, как убить саму себя. Так что пытки здесь бесполезны. Да и, честно говоря, не очень-то и хотелось…
— Вы предлагаете ее отпустить? — нахмурился фон Брунон.
— Она сказала, что земли ее клана расположены далеко на севере от Барьера, — произнес я. — Поверьте, увиденное вами у озера — лишь малая часть того, что происходит там, в Тени. Мир за Барьером в десятки раз опаснее нашего. Даже если мы ее отпустим, мне мало верится в то, что она выживет. Но вместе с тем я не против дать ей шанс…
— И я тоже, — кивнул фон Гольц.
— Хех… — поскреб бороду своей широкой пятерней фон Брунон. — Сказать кому, что я собственноручно отпустил настоящего Призрака, все равно мне не поверят…
Пленницу мы отпустили на рассвете. Не знаю, о чем она думала, когда я ее выводил из клетки, но меня восхитило ее самообладание. Похоже, она уже была готова умереть.
С рунным артефактом, питавшим маной цепи, кандалы и ошейник я поступил просто — поглотил лилово-бурую энергию из рун, чем и разрушил заклинание.
Пленница сперва даже не поняла, что произошло. Только когда опали кандалы и цепи, а ее собственный источник жадно потянул энергию извне, она ошарашенно взглянула на меня.
— Ты свободна, — сказал я, кивая в сторону Тени. — Надеюсь, сможешь добраться домой.
Она, не проронив ни слова, напряженно следила за каждым моим движением.
— Здесь, — я поставил на землю небольшой рюкзак. — Мы собрали тебе немного еды, воды и кое-что из вещей. И еще…
Я достал из-за пояса кинжал и небольшой топорик, и сложил их на рюкзак.
— Надеюсь, все это повысит твои шансы на выживание. Из оружия больше ничего дать не можем. Нам еще предстоит долгий путь по вражеской территории. А тебе до твоего мира добираться около суток. Кроме того, Великая Грань все равно разрушит все эти вещи. Да, и еще… Человек, который держал тебя в клетке, мертв. Как и весь его отряд…
Я бы мог ей рассказать, где припрятал свою лодку и другие вещи на той стороне Барьера, но решил, что ей не нужно знать о Лао. Мало ли…
— Как твое имя, видящий? — тихо спросила она.
— Макс Ренар, — ответил я.
Уже бывшая пленница приложила свою правую ладонь к своей груди, а левой рукой осторожно прикоснулась к моей. Ее глаза были широко раскрыты.
— Вэнона из клана Ледяного Ветра никогда не забудет твое имя…
Сказав это, она убрала свою руку. Затем легко подхватила рюкзак с оружием и довольно прытко, несмотря на свое состояние, рванула в сторону Тени.
— Наконец-то… — устало выдохнул барон фон Брунон и улыбнулся, глядя в сторону темнеющих стен Западной крепости. — Добрались…
Наш путь до крепости занял без малого месяц, хотя изначальный расчет был примерно на две недели. Должен заметить, первую неделю мы двигались по составленному нами графику, почти без отклонений, при этом стараясь беречь лошадей и фургон.
И все складывалось очень даже неплохо. Благодаря моему лечению, на второй день пришел в себя шевалье Видаль и уже на пятый он встал на ноги. Баронов я тоже подлатал. Их раны заживали буквально на глазах. Все дело не только в алой мане, но и в изумрудной. В своих экспериментах я зашел немного дальше и научился делиться со своими спутниками энергией леса. Правда, делал я это незаметно для них. Наличие у меня других крудов, помимо тех, что мы извлекли из волка, я старался не светить.
Мои эксперименты с изумрудной маной показали, что даже маленький сгусток размером с горошину дарит заряд бодрости взрослому крепкому мужчине примерно на один час, плюс ускоряет процесс заживления. Так как все это я проделывал во время лечения, мои «пациенты» справедливо рассудили, что так освежающе действует алая мана.
Все изменилось ночью седьмого дня. Нашу временную стоянку атаковала большая стая степных гиен. Этих тварей я учуял еще на пятый день. Они были заняты пожиранием огромной туши то ли бизона, то ли быка, поэтому мы и разошлись тогда краями. Но ненадолго. Мать стаи выбрала нас следующей добычей. Той ночью мы кое-как отбились, но бедных лошадей пришлось бросить. А вместе с ними фургон и еще много разных трофеев, которые мы выгребли из лагеря Герцога.