— Да, уже весь Тулон ставит на смерть капитана, — кивнул лейтенант, но тут же ошарашил меня новостью: — Только вот сам капитан все отрицает. И у него есть на то причины. О вашем поединке с виконтом де Ламаром знают многие. У де Рогана, который носит на поясе меч как украшение, нет шансов против вас. Именно поэтому он говорит, что не было ни одного свидетеля вашего с ним конфликта, как и соответственно вызова.
Охренеть! Это что такое происходит?
— В тот момент, когда капитан оскорбил меня, во дворе особняка находилось два десятка человек, — возмутился я.
— Простолюдинов, — поправил меня лейтенант. — Пятеро из них — вообще сервы и двое ваших слуги, а следовательно, заинтересованные. Стражники молчат. А бедняга Молле напуган до чертиков. Но и он не благородных кровей. Так что ваше слово против слова де Рогана…
Вместо того, чтобы громко ругаться и обливать грязью капитана, я сдержанно улыбнулся, чем очень удивил лейтенанта.
— Ну что же, — пожал плечами я. — Ему же хуже.
Глава 28
— Господин, ваш травяной отвар, — произнес Бертран, ставя на мой стол поднос с чашкой и небольшим чайником.
— Благодарю, — кивнул я, задумчиво наблюдая в окно за происходящим во внутреннем дворе особняка.
Там сейчас наш ветеран неумолимо и планомерно вдалбливал основы, как здесь говорят, «смертного боя» в моих пятерых сервов. Особенно доставалось последние дни Кевину. Жак и Бертран взялись за парнишку с восторженно-неуёмным энтузиазмом.
После физических тренировок с ветераном Кевин, еле волоча ноги, переходил в руки моего камергера, который начал усиленно обучать его всем тонкостям светской жизни. Мне, кстати, от старика тоже доставалось, но не сильно. С этими танцами, изящными поклонами, осанкой и прочими деталями мне неожиданно помогла мышечная память Макса. Папаша граф не скупился на учителей. С раннего детства мой двойник постигал эти науки, ну а мне лишь нужно было прислушиваться к этому телу. Судя по тому, как радовался «возвращению моей памяти» Бертран, у меня, кажется, неплохо получалось.
После тренировок остальные мои сервы принимались за работу по нашему хозяйству, которое организовал Жак. Еще до сезона дождей они успели отремонтировать и привести в порядок все подсобные помещения, из недр которых раздавалось многоголосое кудахтанье, блеянье и громкий утиный гогот. Шум по утрам стоял неимоверный. Зато теперь у нас было свое молоко, мясо и яйца.
После моего возвращения Бертран подошел ко мне с предложением нанять кухарку и горничную. Объясняя это тем, что дворянину не пристало питаться, как простолюдину. И если я еще мог на этот счет возразить, потому как стряпня Бертрана, пусть и простая, нам всем нравилась, то против аргумента, что такой едой нельзя угощать дворян, которые начнут ко мне частенько захаживать на обеды и ужины, я ничего сказать не смог.
После такой отповеди возражать против горничной я даже и не думал, но Бертран невозмутимо выдал короткую речь о том, что жилище дворянина не должно оставаться без профессионального женского пригляда. Дом будут посещать не только мужчины, но и дамы, поэтому мой особняк должен сверкать чистотой.
Хм… Пока еще не мой… Господин Молле все еще не дал мне ответ. С того момента, как я вернулся, прошло пять дней, и все это время наш домоправитель пролежал в постели с горячкой. Ну, это официальная версия. На самом деле Молле, со слов его слуг, просто ждет, когда уляжется буря.
Став невольным свидетелем нашего конфликта с капитаном де Роганом, он оказался словно между молотом и наковальней. Подозревая, что ничем хорошим для него это не кончится, он выбрал единственно правильное, на его взгляд, решение — «тяжело заболеть».
Думаю, его тяжкий недуг закончится чудесным выздоровлением со дня на день. Наше противостояние с баронетом де Роганом подходит к его логическому завершению. Кампания по дискредитации капитана Западной крепости находится в заключительной фазе. А если быть точным — Луи де Роган спешно собирает свои вещи и по моей информации готовится сегодня до полудня покинуть Тулон.
Отказ баронета от дуэли со мной, да еще и таким неподобающим образом, возмутил всех дворян в Тулоне. Луи де Роган думал, что, воспользовавшись своим положением, сможет легко замять это дело. Тем более, как оказалось, он уже не один раз такое проделывал. Но не тут-то было. Слишком много местных мозолей отдавил чванливый баронет.
Ведь что могло пойти не так? Он — капитан Западной крепости, которого поддерживают влиятельные покровители, а я — какой-то бастард, да еще и сын изменника, казненного за бунт против короля. Но он не учел и не мог учесть очень важной детали — в тело бастарда вселилось сознание человека из мира, где искусство раздувания скандалов и скорость распространения информации достигли совершенного иного уровня, нежели в этом мире. И этот человек из другого мира уже рьяно принялся за дело.
После того, как капитан не явился на ристалище, где я его прождал несколько часов в компании нескольких дворян, мы всей этой шумной компанией проследовали в самый дорогой ресторан Тулона «Белый Дом», где весь вечер за мой счет опустошали его винный погреб. Результат моих стараний — дворяне, участвовавшие в грандиозной попойке, единогласно вынесли коллективный вердикт о том, что Луи де Роган — подлый трус и лжец, который не достоин быть капитаном Западной крепости.
Та же мысль была озвучена и единогласно поддержана на следующий день в таверне «Хромой бык», где я, как и обещал, угощал уже всех бойцов теневого патруля, а также городских стражников.
«Вердикт» дворян превратился в лозунг и подобно кругам на воде от брошенного камня за несколько дней распространился по всему Тулону. И как закономерный итог, сказанное в «Белом доме» и продублированное в «Хромом Быке» добралось и до маркиза Карла де Крепона, бургомистра Тулона.
Маркиз был человеком мудрым, тонко чувствующим настроения общества, которые, нужно заметить, в этот раз были на редкость единодушными. Поэтому он вызвал к себе капитана и провел с ним обстоятельную беседу, после которой Луи де Роган внезапно вознамерился спешно покинуть Тулон, якобы, для решения очень важных дел в имении отца, при этом оставив командование теневым патрулем на лейтенанта Тассена. Подозреваю, бургомистр употребит все свое влияние при дворе, чтобы Луи де Роган больше никогда не вернулся в Тулон. Не удивлюсь, если узнаю, что маркиз уже отправил в столицу несколько писем с подробным описанием случившегося.
Хех… Еще бы он не отправил… Общественное мнение — это, несомненно, важный момент, но главная причина — это контроль над Западной крепостью. Кто контролирует теневой патруль, тот контролирует основные потоки контрабанды.
— Ну что же, — задумчиво прошептал я себе под нос. — Первые шаги сделаны…
Жаль, не смогу сейчас обстоятельно, как когда-то с виконтом де Тосни, поговорить с Луи де Роганом. Ведь после нашей беседы оставлять его в живых уже нельзя. А этого скандала мне сейчас лучше избежать. Смерть капитана обязательно насторожит его хозяев. Одно дело, когда их подопечный глупо подставился с этой дурацкой дуэлью, но совсем другое — когда его находят мертвым буквально сразу же после отъезда из Тулона. Пусть пока поживет, а пообщаться с ним я еще успею. Тем более, я уже примерно представляю, «под кем ходит» Луи де Роган. Осталось все хорошо перепроверить.
— Господин, — голос Бертрана у меня за спиной заставил очнуться от дум.
— Да?
— Вы распорядились напомнить вам, когда на часах будет без четверти двенадцать.
Наше общение с Бертраном изменилось даже наедине — это тоже часть моего обучения. Подготовка к посещению отчего дома, занятого сейчас семейкой «любящего» дядюшки. Бертран заявил, что я, в память об отце, просто обязан не ударить в грязь лицом перед родственничками. Так что временно никаких «старина» или «друг мой» в обращении к нему. Только подчеркнутая учтивость и сдержанная вежливость.
— Да, благодарю, — кивнул я. — Лошадь готова?
— Да, господин.
— Великолепно, — улыбнулся я.
Сегодня у меня обед в таверне «Пузатый Мельник» с баронами фон Гольцем и фон Бруноном, шевалье Видалем и временно исполняющим обязанности капитана Западной крепости лейтенантом Тассеном. Я начинаю следующую фазу моего плана.
— Господа! — зычно произнес барон фон Брунон, поднимая большой бокал эля. — Я предлагаю выпить за нового капитана Западной крепости, Жана Тассена! Достойного и мудрого командира!
— Ура, господа! — воскликнул Видаль.
— Ура!!! — дружно поддержали мы его.
— Господа… — слегка покраснев, уже в который раз попытался возразить лейтенант Тассен. — Я все еще не капитан…
— Жан! — перебил его фон Гольц. — Я служу под твоим началом уже много лет, как и многие из здесь присутствующих!
Барон повысил голос и обвел широким жестом зал таверны, битком набитый бойцами теневого патруля. Все они сидели за своими столами, но каждый раз, когда мы выкрикивали здравницы лейтенанту, они хором нас поддерживали.
— Всем уже давно известно, — продолжал фон Гольц, слегка заплетающимся языком. — Кто именно все эти годы был настоящим капитаном в Западной крепости. Этот трус де Роган был командиром лишь на бумаге. Уверен, наш мудрый бургомистр сделает все для того, чтобы вы получили жетон капитана как можно скорее. И пусть меня прямо сейчас сожрут демоны Тени, если я не прав!
Дружный одобрительный рев нескольких десятков луженых глоток тут же возвестил о том, что фон Гольц демонам Тени сегодня не достанется. Тассен старался вести себя скромно и с достоинством, но по его лицу было видно, что ему очень приятна похвала. Скажу больше, для младшего сына торговца, который всего в своей жизни добился сам, этот миг был мигом триумфа.
После того, как мы все выпили и закусили, шевалье Видаль по заранее обговоренному у меня дома плану завел речь о втором лейтенанте.
— И как воспринял новость о вашем назначении наш доблестный лейтенант Броссар? — с ехидцей в голосе спросил Видаль, и при этом незаметно подмигнув мне.