Как же так?
Экшнушел, покинув измученное тело. Было тихо. Тихо, как никогда. Нежданные борцы за свободу от власти внепланетников ушли, не прощаясь. Только воротина поскрипывала осколками стекла, забившимися в проем. Дом был тёмен и мёртв. Заливаясь слезами от безнадежности, Сержант повалился на колени.
Всюду он опоздал.
Сквозь дебри сознанья билась истошная мысль.
Сержант, в доме есть полноценный медблок, вряд ли они стали бы выводить из строя именно его, им было не до туманных расчётов, а вдруг спешащий на помощь Кеире внепланетник окажется смертельно ранен. Если и теперь опоздаешь, значит всё бесполезно. Помни, Кеира жива, да и бродяга тоже.Ты обязан в это верить.
Как сомнамбула Сержант, не имея больше сил встать, двинулся ползком по усеянному осколками полу. Измазанная диадема ингибитора почувствовала дом и собралась погаснуть, но тут же с противным урчанием зажглась снова. Бесхозно распахнутая дверь нанесла внутрь тончайший слой радиоактивной пыли. Тут тоже угнездилась смерть. Движение рук, подтянувших тело вперёд, ещё и ещё.
Вот показалось опрокинутое кресло с лежащим без признаков жизни бродягой. На лице засыхала корка крови. Разломанная мебель, в беспорядке разбросанные вещи — следы бессмысленного вандализма. Кеиры не было, и Сержант, пытающийся удержать тающее, как сталь в луже кислоты, сознание, хранил в мыслях лишь цель, не отвлекаясь на постороннее.
Вот он, тусклый цилиндр, наполовину утопленный в стену. На расстоянии вытянутой руки. Бледная кисть потянулась вперед. Стало темнеть в глазах, только эти растопыренные пальцы, дрожащие в немом напряжении — больше он ничего не видел.
Смерть крепко ухватила за горло, а?
Нужно только дотянуться.
Последнее, что он почувствовал, был штифт анализатора, прочертивший линию на ладони. Всё померкло.
Выплывая из мрака, его сознание метнуло правую ладонь вверх. Туда, где, покачиваясь, плавало светлое пятно чужого лица. Черты расплывались, но это точно был не Гость. Переливы диадемы он бы узнал даже сейчас. Пальцы впились в горло чужака судорожной хваткой, будто Сержант хотел утащить врага на дно того колодца, откуда он сам сейчас насилу выбрался. Раздался звон металла, чужак выронил что-то, пытаясь освободиться. Однако его старания были напрасны.
— Где. Кеира. Отвечай.
Слова были произнесены с расстановкой, сквозь сведенные в дикой ненависти зубы, сквозь бурю ожесточения, которую он чувствовал. Дикое зрелище, но даже осознавая это, Сержант ничего не мог с собой поделать. Позабытый оперативник, загнанный годами чуждой ему жизни на самое дно памяти, дикарь с дубиной в руках, живущий в рефлексах каждого человека, теперь вернулся и вовсю правил бал.
С той стороны пропасти ответило лишь сиплое хрипение. Чужак багровел, не в силах ответить, не в силах вытолкнуть из себя хоть глоток воздуха. Скрюченные пальцы в последнем усилии, ломая ногти, заскребли по железной ладони, ставшей на пути живительного кислорода. Он уже не видел ничего, кроме ненависти в глазах Сержанта. И приготовился умереть.
Но тут Сержант его узнал. Боль содранной кожи отрезвила, расширила картину бытия да приемлемых размеров. Послышались звуки, проявились ощущения. Это же тот самый знакомый Сэми, что лежал у ангара раненный. Откуда он здесь взялся?
Когда оба окончательно пришли в себя, уже сидя на полу посреди разгромленной комнаты, Сержант заставил себя криво улыбнуться.
— Извини. Не признал.
Кажется, он уже способен на шутку. Дождавшись недоумевающего хриплого ответа, улыбка мгновенно погасла. Теперь губы были сжаты в линию, а бледное лицо смотрело жёстко и прямо, как таран.
Оглянувшись, Сержант сообразил, что вокруг далеко не такой беспорядок, как ему показалось, когда он здесь появился. Показалось в шоковом состоянии? Да нет, он уже заметил, что при пробуждении не лежал, скорчившись, на битом стекле, а был водворен на обретший старое место диван. Обежав ещё раз глазами комнату, Сержант остановился взглядом на человеке в серой испачканной хламиде местного покроя.
— Как зовут, я запамятовал.
— Нас не знакомили, можете на память не грешить. Я — Баррис Кью, а вы — Сержант.
— Точно так, — Сержант кивнул.— И переходим на «ты», а то после, — он сжал ладонь в кулак, хрустнув суставами,— этого… хм… инцидента совершенно не до пиетета.
Чуть пошатнувшись, Сержант поднялся на ноги и принялся ходить по комнате, собирая уцелевшую амуницию и пристегивая её на свои места. Баррис молча ждал, пока Гость соберется с мыслями.
— Что тебе известно? Только насчет Кеиры, остальное потом… как получится. Времени мало.
Баррис пожал плечом, моргнув красными от инъекций глазами.
— Я знаю немного. Очнулся недавно, с полчаса. Как сюда попал, не помню. Везде разгром, ты лежишь на диване, больше похож на мёртвого. Кеиры нет, а ваш… забыл имя…
— Он не мыслил.
— Да. Помню ещё, здесь появлялся Гость… он мне сделал укол из аптечки, седой, с пронзительными глазами. Правда, я не ручаюсь, что это на самом деле был он, поскольку когда я окончательно пришел в себя, никого вокруг уже не было.
Сержант опустил голову и что-то пробормотал себе под нос.
— Прости, что? — не понял Баррис.
— Это был Учитель.
— Да? Возможно. Я очнулся, успел только посмотреть, как там вы оба, а тут ты начал просыпаться. Вот и всё.
Сержант задумчиво потрогал черный коллоид, покрывающий рану на ноге. Уже коробится, скоро слезет. Имплантаты по-прежнему молчали. Так, хотя бы аптечка пусть скажет, что с ним.
Учитель и прибраться тут успел — следов радиации больше не ощущалось. Значит, не спешил. Тогда почему ушёл?
— Где бродяга?
Аптечка показывала час до оперативной готовности организма к существенным нагрузкам. К тьме аптечку.
Баррис секунду смотрел непонимающе.
— А… он там, в задней комнате. Плох на вид, даже для обычного его состояния, хотя ваша техника ничего конкретного не сообщает.
Сержант кивнул, он раз за разом пробовал докричаться до бродяги, но тот продолжал хранить молчание. Сознание его покинуло. Отклик был так слаб, что говорил лишь о жизни тела-носителя.
Теперь нужно выяснить главное.
— Давай к делу. Кто это сделал?
Повисла пауза. Баррис ответил, лишь откашлявшись. Голос Сержанта отнюдь не способствовал безоблачному настроению, от деловитости и обыденности тона продирала дрожь.
— Из них я узнал только Госса Крибеджа. Остальных, кого сумел разглядеть, я не знаю. Они ещё стараются быть не узнанными. Пока стараются, — добавил он, подумав.
— Ты знаешь, где он обычно живёт?
— Конечно, — твёрдым голосом ответил Баррис. — Собирайся, я только ещё разок взгляну на вашего… хм… бродягу.
Потом вздохнул, покачал головой и вышел.
Проводив его взглядом, Сержант сунул руку в карман, который топорщился, заставляя обратить на себя внимание. Ладонь наткнулась на смятый лист обычной писчей бумаги, который порвался, когда он неловко вытаскивал его наружу. Увидев строчки знакомого почерка, Сержант поторопился эту бумагу развернуть.
Сержант, всё рушится. Самоин не пришел на вызов, потому что не мог. Я нашел его дома, повешенным на перекладине в гимнастической комнате. Наше счастье, если это действительно суицид. Снова прорыв на севере и один ещё назревает, я ждал, сколько мог, теперь ухожу. Нас уже на два человека меньше, если считать и погибшего Нириста, так что сейчас все на счету. Сержант, тебя я отправляю в свободное плаванье…
«Спасибо».
…поскольку понимаю все обстоятельства, но действовать тебе придется одному. Найдёшь Кеиру, сразу свяжись со мной, будем решать, что делать дальше. Помни, ты нам нужен. Жаль, что не могу ничем иным помочь в столь трудный момент. Мы и не поговорили даже толком. Не знаю, будет ли время. А теперь иди, но не делай никогда того, что заставит потом себя ненавидеть. И не думай, что ты можешь всё. Ты только человек.
Да, ещё одно: позаботься о бродяге. Обязательно.
Подписи не было.
Оторвавшись от этих строчек, Сержант невольно взглянул на дверь, ведущую в другую комнату. «Ты простишь меня. Я знаю, простишь. А вот сможет ли меня простить Кеира, что сейчас оказалась в их власти. Простит ли Учитель то, что в трудную минуту, когда каждый человек на счету, я ничем не могу ему помочь. Это ведь я виноват в том, что долг разрывает меня на части, разбираться со всем этим нужно было куда раньше, даже до того нападения на холме. Так больше не получается, подчиняться одному и другому долгу сразу. Только одному, и прости меня за то, что я слишком поздно понял, какому именно».
Сержант, деловито срывая неподатливый коллоид с ноги, размышлял над словами записки. За скупыми словами таилась горечь. Это был первый раз, когда Учитель и Сержант не поняли друг друга. Ученик ушёл, причем ушёл, прекрасно осознавая факт ухода. Теперь их пути разошлись. Его долг не совпал с долгом Учителя.
Мысли мелькнули и исчезли, Сержант отряхнул руки от чёрной шелухи. Его голос стал резким и чётким, он будто вновь отдавал приказы своему Легиону.
— Как они смогли проникнуть в дом?
Показавшийся немедленно Баррис лишь помотал головой.
— Внутри всё было вверх дном, но на гермовходе ни единой царапины, словно дверь открыли изнутри.
— Ладно, с этим потом, — сказал Гость, застегивая плащ и делая движение к выходу. — Нашей связью пользоваться умеешь?
Баррис кивнул, сбитый с толку.
— Возьми, — протянул оцарапанную серебристую призму Сержант, — будешь сидеть с бродягой, в случае чего — позовёшь кого-нибудь, хотя они нескоро смогут прийти. Если ничего важного не случится, дождись меня. Дай мне координаты дома Госса. Если сам не сумею найти, — Сержант недобро оскалился, — спрошу кого-нибудь из ваших.
Уже выходя в коридор, Сержант услышал напряженное «я с тобой». Он обернулся и внимательно посмотрел Баррису в глаза. Тот был твёрд. Было ясно, что он не останется здесь и после прямого приказа. Там убили его друзей, может, будут еще смерти.