Вы двое, за мной.
И только тогда он ответил, наконец, на вызов Паллова.
Суилия продолжала неподвижно лежать в недрах персонального «кокона» последи толщи агонизирующего галатрампа, и это было единственное, что ей удавалось осознать с достаточной долей уверенности.
Вокруг разверзалась бездна хаоса, спутанный клубок квазиреальности, окутывающий её погруженное в транс сознание, дрожал от напряжения, грозя погрести под бурей обрушившейся на неё информационной лавины. Коллективный разум Экипажа рассыпа́лся, обрывались связи, уходили в никуда пилоты, сам корабль, их громадный эффектор, срывался на визг, словно готовый разорвать себя на части без помощи сторонних сил, вновь и вновь посылая Суилии топограммы царящего в его недрах безумия. Умоляя избавить его от этого кошмара.
Кто-то из Элементалов уходил со сцены тихо, теряя сознание от перегрузки, не в силах больше обрабатывать обрушивающуюся на них лавину сигналов. Некоторые предпочитали пассивной сдаче гибель, не желая покидать своё место в Экипаже, достаточно сильные, чтобы продержаться на пару мгновений дольше других, но недостаточно — чтобы восполнить собой зияющие в цепочках управления бреши.
Суилия краем срывающегося сознания помнила, как вдруг закричал в канале от боли второй пилот «Аоллы», помнила его искажённое лицо, на короткое время проступившее посреди россыпей звёзд. Суилия же, волей случая оказавшаяся в самой спокойной гавани среди информационного шторма, раз за разом совершала последние беспомощные рывки, пытаясь не то дотянуться сознанием до управляющих цепей ходовых камер, не то наоборот, ничего не трогать, избавиться наконец от потока запороговых импульсов, пронизавшего её насквозь. Пилотажный транс не избавлял Элементалов от осознания творящегося вокруг, но реальность в нём искажалась настолько, что вот этот энегровод казался ей сейчас более реальным, чем воздух, которым она дышала. Внешние оборонные комплексы рывками поднимали мощности, и им, энергетической секции, оставалось только держать канал, уже не думая о том, чтобы зацепиться сингулярностью за ближайшую звезду, держать, держать ходовые камеры.
Это было подобно тому огненному шторму, что царил в иной проекции, только вместо контролируемого полёта тут было хаотичное падение в бездну. Обезумевшие системы предавшего их корабля отвечали на её попытки вернуть контроль лишь этим чудовищным, невероятной силы набатом, что бил и бил по оголённым нервам. Казалось, она сама, её физическое тело, заживо спекается в этом аду, то, что обычно ощущалось её мозгом подобием тактильных паттернов, сейчас казалось плещущим ей в лицо расплавленным свинцом.
Настоящая, физически ощутимая дрожь огромного корабля уже добралась даже сюда, во внемерное пространство потоков информации, где последние не сдавшиеся члены Экипажа боролись с нежданной атакой. Это был конец, но Суилия, кажущаяся самой себе древним парусником, вышвырнутым за ненадобностью на прибрежный песок и заливаемым огнём грохочущего чуть в стороне вулкана, всё ещё пыталась совершать какие-то попытки восстановить контроль, чтобы можно было обернуться туда, к сходящему с ума Церебру, туда, где был эпицентр битвы за контроль над кораблём.
В конце концов, отрешённо подумала она, лучше гибель на посту, чем медленная смерть в толще мёртвого уже корабля, когда вновь и вновь бьёшься головой о невидимую стену, не в силах ничего изменить, пока не придет за тобой тот безумный ледяной мрак.
И — от этих мыслей — снова рывок, удар! Уже почти бессознательно она вдруг почувствовала чью-то волю, что грубо, но уверенно выдирала её ослабевшее в борьбе «я» из цепких объятий информационного потока, затопившего полумёртвые теперь недра сетей «Эмпириала». Это ощущалось как надёжное плечо, подставленное неведомым спасителем, крепкое пожатие посреди беснующегося моря. Она невольно дёрнулась, попыталась отмахнуться…
Новое ощущение казалось частью атаки, безумным порождением завывающего от тоски потока. Но нет, шаг за шагом, всё легче и стремительнее, она уже не ползла, она летела куда-то вослед удивительно детским глазам, которые обещали ей что-то беззвучное, но убедительное.
Он побудет за неё на посту. Она нужна в другом месте. Не здесь.
«Оставь! Я должна… должна держать канал!»
«Уходи, пилот, ты нужна кораблю, а я останусь… здесь».
И она подчинилась.
Марево, что плыло перед её глазами шумом ненастроенного канала, не давало толком понять, что происходит в сплюснутом сфероиде рубки галатрампа.
«…глаза, кругом глаза во тьме… некоторые лишены какой бы то ни было мысли, другие просто мертвы… Уже никто не борется. Это конец, Экипаж сдал вахту…»
— Пилот, очнись. Нет времени!
Голос, один только голос… где же она его слышала? В этом голосе была неожиданная нежность, даже ласка. Эти звуки, сквозь гром эха в ошарашенном мозгу, они подчиняли, одновременно даруя силу. Обязывали, словно вместо тебя произносили священную клятву.
— Пилот, вставай, ты нужна кораблю!
— Апро, сорр…
Она постаралась придать своему тоненькому девичьему голоску уверенность, которой не чувствовала. Куда ей встать, она же рухнет на пол и будет лежать так, ожидая свой близкий конец.
Встать.
Как удар хлыста, как наркотическая волна эйфории воли к жизни. Той, что, казалось, уже была утеряна навсегда. Да, она теперь пойдёт. Куда угодно.
— Апро, сорр! К вашим услугам, сорр!
Теперь она увидела лицо — их непонятный «пассажир» стоял пред ней, и лицо его блестело от пота, словно он сюда бежал долгие километры. Впрочем, судя по тому, что творилось с кораблём, возможно, так оно и было.
А потом снова возникло ощущение силы тяжести. Её ноги сами собой сделали положенные несколько шагов, свет в тамбуре был невыносимо ярок, но он давал хоть какую-то возможность прийти в себя, почувствовать реальность происходящего.
Фигура десантника больше не была расслабленно-отрешённой, каким этого человека чаще всего видели до этого, и тем более он не был насуплено-грозным, как тогда, в Секторе ирнов. Теперь он с видимым усилием держал себя в кулаке чудовищной воли, но вместе с тем он выглядел… заинтересованным. Его склонённая чуть набок голова вслушивалась во что-то, чрезвычайно его захватившее, глаза смотрели сквозь стены несущейся в толще корабля лифтовой кабины, будто могли видеть, что там происходит. Именно тут у Суилии зародилась в душе настоящая живая надежда. Он — может.
— Я попробую, не сомневайся.
Она вздрогнула, как от порыва ледяного ветра.
— Но и ты должна постараться, девочка-пилот. Тебе в одиночку придётся выводить «Эмпириал» из этой западни, пока я буду разбираться с врагом.
«С врагом?!! Ах, да, с врагом».
— Прыжок мне одной не одолеть, расчёт всё равно делает Церебр, а он сейчас… что происходит, Майор?
— Я от тебя не требую невозможного, обойдёмся реалистичными планами. Необходимо активировать маневровые генераторы «Изабеллы Гриер» и «Аоллы», пока ваши камеры свободного хода не сорвало. Вытащи всех слепых мышат, как есть, за шкирку, подальше от затопленной норки.
— Но атака…
— Атака ни при чём. Да, контрольные цепи перегружены, но физически — корабль цел, по крайней мере пока. Не думай об этом. Сейчас «Эмпириал» по сути своей — медленно тикающая огромная мина, гипернова, но она ещё даёт энергию, и даёт её с лихвой. Пробой сингулярностей и уход на форсаже возможен даже без задействования маршевых генераторов корабля-прим… Да, возможен. Главное — утащи отсюда этот неуклюжий трансгал и дай мне свободу для манёвра. Враг тебя преследовать не станет.
Она поверила, от всего сердца поверила, как пилот пилоту.
— Каким курсом мне уходить?
Кивок поддержки в ответ.
— О, приходим в себя. Вы, пилот, сильны не по годам. Сперва послушайте пару слов о том, что случилось с вашим кораблём. Сразу после выхода в «физику», когда был обнаружен приближающийся ударный кулак врага, Экипаж совершенно правильно положился на остаточную мощность трансгрессионного поля, так что боевые шлюзы остались блокированными, а навигаторы Пространственных Сил даже не были подняты из гибер-сна. Вот только враг оказался куда умнее, чем рассчитывала пилот Скайдре. Впереди врага на нас шла информационная стена, как нож в масло вошедшая во внешние сенсоры корабля-прим. Она пришлась на единственную цель — ваш самонадеянный Экипаж, который банально не справился с возникшей лавинообразной перегрузкой цепей. Одна маленькая ошибка. И ею умело воспользовались. Но как только мы отведём часть инфопотока, фаги расчистят сети и мы можем повернуть против врага то, что уже почти погубило Экипаж. Большая часть их мощностей сейчас взламывает наши сети, им некогда планировать физическую атаку.
Он пару секунд снова к чему-то прислушивался.
— Один мой хороший знакомый, который очень любит задавать вопросы, сумел изолировать для нас целый сегмент «Аоллы» вокруг её пусковых портов. Мы сядем в штурмовик, и небольшая часть флота стартует вместе с нами. В этот момент настанет ваш черёд. В глубине сетей блоки будут слишком долго, будем обходить их через всё те же внешние сенсоры. Ваша задача — перехватить управление оживающими цепями, подключиться к остаткам Экипажа и удалённо вывести «Эмпириал» из боя.
— Это безумие, нас сметут. Там минимум четыре рейдера тоннажом…
Ковальский криво усмехнулся.
— Не всё так уж просто, согласен, однако подумайте сами, человек вполне способен противостоять подобного рода атакам, если бы тот хаос, что сейчас творится на корабле, случался каждый раз, когда мы сходимся с врагом, нас всех бы не было на свете — мы бы просто не родились. Простая случайность, выход из прыжка, эйфория, Экипаж во все свои миллионы сенсоров смотрел на звёзды. И ни единого Избранного на борту, чтобы напомнить вам о банальной информационной безопасности. Глупость, какая глупость…
Она поняла, она уже — до боли в ногтях, впившихся в ладони — поняла всё.
— Расстыкуй вы физически «Изабеллу Гриер» и «Аоллу» при первой же опасности, даже банально насильно разъединив три инфосферы, вы сумели бы избежать самого главного — атака не накрыла бы весь комплекс. Но вы же Экипаж, вы же сильнее всех только в едином кулаке, вы должны оставаться Экипажем… Мы все тут как дети, не наигравшиеся в Большой космос. И нам с вами прямо сейчас придётся сделать так, чтобы запоздало полученный опыт не пропал даром. У нас просто нет другого выбора.