Второй раз я увидел Березовского в лучшем рыбном ресторане города «Last refuge» — в переводе с английского «Последнее убежище». Он ел с удовольствием, выглядел бодро и любящими глазами смотрел на жену.
Я поедал лангуста и проглатывал устриц с не меньшим удовольствием, и случайное соседство со столь влиятельной в прошлом персоной российской политики и бизнеса не производило на меня никакого впечатления. Времена меняются, рокируются элиты, низвергаются правители. И только жизнь вечна. Именно за нее надо держаться, не творя себе кумиров и не надеясь на людей. Сильных только при деньгах. Слабых без них.
Ох, уж эти деньги! Мои суточные, выданные кэпом, закончились. А Ицык все не объявлялся. Его номера телефона я не знал. Похоже, трубка вообще оказалась бесполезной. Судя по всему, она была сломана, так как зарядное устройство проявило полную беспомощность в вопросе реанимации севшей батарейки. А ведь мне надо было звякнуть в Москву.
Решил позвонить из отеля. Номер мобильного Оли я не знал. Но человек, который мог помочь в этом вопросе, имелся. Я вспомнил о Цирусе.
— Игорек, это я, привет, дружище… В Израиле. Все пучком. Слушай, я по делу. Найти надо одну девушку. Ольга Волгаева. Та самая, что с Гараевым. Але… Але… Да что с этой чертовой связью!?
Стук в дверь прервал мою обличительную тираду в адрес телефонных кампаний Холилэнда.
— Я Ицык, — представился загорелый человек с благородными чертами лица, больше похожий на испанского короля Хуана Карлоса, чем на еврейского ювелира Ицыка. В руке он держал небольшой кейс.
— Слава Богу, а то я уже не знал, как я буду завтра харчеваться, — признался я.
Ицык сел за столик и попросил меня рассказать, зачем я поехал в Иерусалим, когда должен был ждать его в «Шератоне».
— Я не мог упустить возможность посетить святые места, — оправдывался я, — К тому же я ведь был на связи. Я подумал, раз мне дали телефон, значит, обязательно позвонят. Только этот телефон не фурычит. Не работает он.
— Работает… — возразил Ицык и попросил, чтобы я его показал.
Я протянул ему трубку, а он достал из своего кейса отвертку, микрометр и несколько оптических приспособлений.
Он ловко разобрал телефон и высыпал на стол алмазы. Оказывается, все это время камни находились при мне. Он колдовал над ними со своей лупой минут двадцать. Так самозабвенно, что я не решился его отвлечь. К тому же зазвонил телефон. Это был Цирус.
— Как ты нашел мой номер?
— Ты забыл, где я работаю.
— Игорек, помоги отыскать Волгаеву Олю…
— Это я расслышал. У меня есть более существенная информация. Гараев для тебя больше не опасен. Можешь возвращаться домой.
— Ты меня разыгрываешь?
— Я просто в силу своей служебной осведомленности узнаю о таких вещах как минимум на сутки раньше телевизионщиков. Хотя они уже знают, что мое ведомство арестовало бежавшего из страны Гараева в Таиланде. Ему инкриминируется незаконная торговля оружием по всему свету. Экстрадиции требуют Штаты. Его сдали с потрохами!
— Мать честная! — не верил я своим ушам, но вспомнив свободно разгуливающего по Эйлату Березовского, спросил, — Но он же может откупиться?
— Только, если все отдаст. В этом случае он совсем не будет тебе страшен.
И я снова вспомнил Березовского. Он и впрямь не выглядел таким страшным, как его малевали у нас. Я поблагодарил Цируса за радостное известие и положил трубку.
— Вы богатый человек, — наконец изрек Ицык. В ответ я спросил:
— Есть ли здесь русскоязычный телеканал?
— Девятый, но мне нравится RTVi… — поведал ювелир, и я включил телевизор.
Все каналы освещали факт задержания в Таиланде русского оружейного барона, и этим арестованным бароном был не кто иной, как Вадим Гараев. Моя задница была спасена.
— Мне бы домой? — жалобно посмотрел я на Ицыка.
— С такими деньгами я бы поехал на Карибы… — заверил мой визави.
— Я там уже был… А сколько Вы дадите мне денег.
— Хватит на роскошную свадьбу, свадебное путешествие и месяца три безбедной жизни. Тысяч тридцать. Не шекелей. Американских долларов. Вы довольны?
— Доволен ли я? Я счастлив… Тридцать одна, — неожиданно даже для самого себя отрезал я, памятуя, что нахожусь на торговом Востоке, и беря пример со своего иерусалимского гида-арабчонка Миши.
— Согласен, — незамедлительно принял мое предложение Ицык, — Мазаль у-браха, что в переводе с иврита означает «Удачи и благословения». Скрепим нашу обоюдно выгодную сделку рукопожатием.
Мы пожали друг другу руки, после чего я добавил:
— А жениться мне незачем. Уже женили один раз. Даже кольца были. Алюминиевые. Такие же бутафорские, как и сама свадьба. Если и надумаю создать настоящую семью, то предпочту свадьбе венчание. Обязательно в Иерусалиме.
— А вы, молодой человек, никого не ищите. Мы все время ищем чего-то, а камушки, вот такие чистые, как эти, прямо под ногами валяются. И мы их не замечаем. Так я повстречал свою Рахель. Спустя три года совместной работы на бирже. Мы просим Бога явить чудо, а сами ведь не поверим в него, даже если увидим.
— Почему не поверим?
— Потому, что нам его уже явили. И не один раз. А мы все не верим.
— Вы правы.
— А желание обвенчаться в Иерусалиме я приветствую. С меня подарок — обручальные кольца с бриллиантами. Это мой бонус и свадебный подарок. Мазаль у-браха! — повторил он.
— Спасибо. Где здесь ближайшая авиакасса?
* * *
Алый «Бентли» притормозил у центрального терминала аэропорта. Из него вышла скромно одетая блондинка. Ее простенькая одежда никак не стыковалась с роскошным видом ее автомобиля. Просто человеку, проводившему изъятие всех ее пожитков и выселение ее из квартиры, ничего не сказали о «Бентли», а дозвониться до Вадима Аркадьевича, чтобы не городить лишнего и уточнить действия, он не мог. На связь не выходили и приближенные босса. Поэтому исполнитель решил повременить. Лишить молодку транспорта можно было и позднее. Для этого понадобилось бы пара смышленых грузин и одна линейка…
К девушке подбежал промышляющий на аэровокзалах цыганчонок, сделал в ее честь акробатический кувырок, пожелал здоровья, счастья, семейного благополучия и ребеночка.
Ольга всегда проходила мимо попрошаек, но тут не стала скупердяйничать и всучила цыганчонку сто рублей. Мальчишка почесал свои слипшиеся кучеряшки, отбежал в сторону и сделал сальто. Девушка ему очень понравилась, а у цыган только с поздним прерыванием беременности никак, с ранним половым влечением там все в порядке.
…Россия встретила пасмурным небом, что особенно порадовало после пекла Каракаса и зноя пустыни Негев. На выходе в зоне прилета атаковали легионы таксистов, от которых пришлось отбиваться. Я был дома!
Меня никто не должен был встречать. В целях экономии я собирался добраться на попутке до центра, заехать на прежнее место работы, в казино с тем, чтобы повидать старых приятелей и спросить насчет работы. У меня хоть и были деньги, но называть эту сумму баснословным состоянием я бы не стал, особенно учитывая среднюю стоимость квадратного метра в Первопрестольной. Мне бы хватило только на прихожую в хрущевке. С ковриком и ложкой для обуви на гвозде. На зеркало я бы уже не потянул, а шкаф-купе уполовинил бы мою суверенную территорию.
Кто бы мог подумать… Ольга Волгаева собственной персоной. Она шла навстречу. Нет, она самоотверженно бежала. Не меня ли она так спешила встретить? Так спешила, что пробежала мимо…
— Куда путь держишь?! — крикнул я ей в след, и девушка сошла с дистанции.
— Тебя встречаю, — сказала она.
— Приятная неожиданность, — без фанатизма произнес я.
— Ты мне не рад?
— Но почему же…
— Могу тебя подвезти, — предложила она.
— Надеюсь, бесплатно?
— От платы я бы не отказалась. Осваиваю новые профессии.
— А что со старыми, завязала?
— Люди меняются.
— Когда ломаются…
— Или когда собираются сделать новых людей…
— Для этого нужно как минимум обзавестись единомышленником.
— Иногда это получается у людей с противоположным мировоззрением.
— По пьяне?
— Да нет.
— Значит, по глупости…
— Иногда самая большая глупость в жизни оборачивается самым мудрым поступком.
— Какие метаморфозы, надеюсь, они произошли не под воздействием метамфетаминов…
— В моем положении это неприемлемо.
— Во даешь! Ладно, вези, разберемся.
Мы вышли из здания, и она вдруг занервничала.
— В чем дело? — спросил я.
— Машины нет. Блин, Гараев…
— Угнали, что ли. Ты где ее поставила? И причем здесь Гараев?
— При том, что он распорядился перед отъездом оставить меня ни с чем.
— То-то я смотрю — у тебя в руках нет привычного "Верту — сигнече".
— Внимательно смотришь?
— Да, и признаков будущей мамы пока не наблюдаю.
— Молодец… — обиделась Оля.
— Значит, мы теперь оба нищие. Но у меня хоть есть телефон и я могу заявить об угоне по 02…
— Тетенька! — выскочил из ниоткуда шустрый цыганчонок. — Я знаю, где ваша машина. Красная «Бентли» — это же ваша машина?
— Где? — синхронно выпалили мы.
— Ее забрал эвакуатор и отвез на штрафстоянку. Вон туда! — показал мальчуган, и мы двинулись в указанном направлении.
Мы быстро отыскали «алую красавицу», но лично меня поразило, что она присоседилась с «белым уродцем», до боли знакомым стареньким «Опеле». Без сомнения, номера на бампере и потрепанный вид колымаги, явно свидетельствовали о том, что это машина принадлежала Валико. Моего брата. Человека, который меня спас и которого из-за меня убили.
Я не подал виду, когда к нам подошли сотрудники стоянки с сонными лицами опоссумов, скрещенных с коалами, и потребовали сперва оплатить штраф в отделении милиции, а потом забрать свою собственность.
— Не горячитесь, ребята. Запишите данные владелицы, а я оставлю вам три тысячи. Думаю, вы договоритесь с ментами без нашего участия. А мы поедем — просто очень спешим… — предложил я, не представляя, как уеду отсюда в отделение без осмотра машины Валико.