Однажды после боя он пришел в блиндаж прихрамывая. «Ранен?» — спросил комбат. «Да нет! Каблук оторвало, а фуражку взрывом отбросило. Искал — не нашел. А жаль: фуражка-то была ладная…» — сказал он так, словно опасности для жизни и не было вовсе.
Большие изменения произошли и среди командиров рот, особенно взводов.
Чтобы познакомить вновь прибывших офицеров с итогами боев, полковник Додогорский собрал их на командном пункте. Отметив боевые успехи подразделений, удачные формы партийной и комсомольской работы, он сосредоточил внимание на недостатках и на не решенных еще задачах. В частности, командир полка указал, что в период наступления были случаи, когда разведчики действовали недостаточно активно, брали контрольных пленных реже, чем требовалось. «Так воевать нельзя!» — заявил он и потребовал решительно улучшить организацию разведки. Додогорский отметил недостаточную маневренность подразделений при преследовании противника, неумение некоторых командиров использовать мелкие группы для дезорганизации вражеских тылов…
За время боев значительно обновился и комсомольский актив. Давно уже находился в госпитале Мурат Экажев. Его заменил такой же энергичный комсомольский работник Василий Ющенко. Почти полностью сменился состав ротных комсоргов. Одни выбыли из строя по ранению, другие стали парторгами или были выдвинуты на командные должности.
Новых комсоргов надо было учить практике работы. Семинары в условиях непрерывных боев и маршей мы, естественно, проводить не могли. Поэтому основное внимание уделялось непосредственному инструктированию. Члены комсомольского бюро полка, заместители командиров по политчасти, парторги батальонов в редкие часы затишья между боями помогали комсоргам организовывать беседы, выпускать боевые листки, советовали, как распределить среди комсомольцев поручения. Существенную помощь оказала и «Памятка комсоргу», изданная политотделом армии.
Быстрая смена обстановки требовала оперативных форм работы, личного примера комсорга. Все, что возникало в той или иной роте по почину комсоргов или актива, мы старались сделать достоянием других рот.
Большую помощь комсоргам рот оказывали коммунисты. Комбат Кряжев перед началом войны работал инструктором райкома партии. Он ценил партийно-политическую работу, занимался ею сам, давал парторгам и комсоргам практические советы. Отдавая командирам подразделений боевые приказы, Василий Ильич, как правило, приглашал парторгов и комсоргов. Поэтому актив здесь всегда был в курсе событий. Все это, вместе взятое, позволяло комсомольскому активу учиться организаторской и воспитательной работе в ходе боев.
Помнится, в одном из ночных боев из строя выбыли комсорги трех рот — Сергей Горелов, Георгий Зинин и Петр Татаринов. Кем их заменить? Грамотных, отличившихся в боях комсомольцев много, но организатором мог быть не каждый. Я посоветовался с Ющенко и Каграмановым. Свой актив они знали превосходно, но мой вопрос заставил и их задуматься.
— У командира полка, у батальонных и ротных командиров приказом предусмотрены заместители. А почему у партийных и комсомольских работников их нет? — заметил член комсомольского бюро батальона Алеша Васюков.
Это была идея! И мы тут же набросали перспективный план подготовки заместителей комсоргов рот и батарей. План этот, одобренный Ведерниковым и Згоржельским, был утвержден на заседании комсомольского бюро полка. Из каждой роты по согласованию с командирами мы отобрали по два-три лучших активиста. С ними были организованы занятия. Изучались Устав ВЛКСМ, требования директив Главного политического управления, порядок оформления дел по приему в комсомол. Мы стремились научить молодых активистов подготавливать и проводить комсомольские собрания, рассказывали о роли комсорга во всех видах боя.
С планом наших занятий познакомился начальник штаба полка.
— Хорошее дело задумали, — одобрительно сказал Андрей Федорович Комиссаров. — Только решаете эту задачу однобоко. Комсорг роты — это не протоколист. Надо, чтобы он знал и требования боевых уставов, а в нужный момент мог бы решить и тактическую задачу за командира взвода.
Так в нашей программе подготовки заместителей комсоргов рот появились новые темы: «Стрелковый взвод в наступлении», «Оборудование огневых позиций роты», «Организация огневого сопровождения пехоты»… Занятия проводили офицеры штаба. И хотя беседы носили обзорный характер, польза от них была большая.
О наших курсах стало известно политотделу дивизии. Капитан Николайчук, не раз присутствовавший на занятиях, дал им положительную оценку. Вскоре мы узнали, что политотдел, обобщив наш опыт, посоветовал организовать подобные курсы и в других полках дивизии.
В двадцатых числах октября 1943 года, когда на оршанском направлении снова развернулись ожесточенные бои, нас, комсоргов полков, неожиданно вызвали в политотдел 36-го стрелкового корпуса. Начальник политотдела корпуса полковник Иван Ионович Новожилов говорил о том, как отметить 25-летие Ленинского комсомола, что сделать, чтобы еще выше поднять уровень воспитательной работы с молодежью. Было сказано, что комсомольцы и молодежь страны готовят письмо Центральному Комитету партии. Нас ознакомили с проектом письма. Это был ратный и трудовой рапорт, клятва юношества на верность Советской Родине.
Письмо обсуждалось в окопах, на огневых позициях, в боевых охранениях. Каждый молодой воин ставил под ним свою подпись. Мнение единое: клянемся народу, Центральному Комитету партии, что комсомольцы и молодежь полка не пожалеют сил и самой жизни, чтобы приблизить день окончательной победы над фашизмом. Агитаторы проводили беседы о славном пути комсомола, боевых делах комсомольцев полка и дивизии. Командиры частей в своих приказах отметили лучших из лучших бойцов и командиров.
В те дни многие молодые воины подавали заявления о вступлении в комсомол. Мы и раньше заботились о пополнении рядов ВЛКСМ, это помогало нам успешно решать задачу создания полнокровных ротных комсомольских организаций. Теперь же приток заявлений особенно усилился. Даже возникла проблема, как вовремя обеспечить вручение комсомольских билетов.
Как-то мы разговорились с командиром дивизии генерал-майором В. П. Шульгой. Он часто бывал в нашем полку и при встречах непременно интересовался комсомольской работой. Сейчас он спросил, сколько бойцов и командиров вновь принято в члены ВЛКСМ. Зашла речь и о вручении билетов.
— Со дня на день ждем капитана Николайчука, — сказал я.
— А почему только он вручает билеты? — спросил командир дивизии.
Я не знал, что ответить. Так уж было принято, что комсомольские билеты вступившим в ВЛКСМ вручал помощник начальника политотдела по комсомольской работе, изредка — начальник политотдела.
— Непременно буду у вас завтра, — сказал генерал, — лично вручу товарищам билеты.
Командир дивизии будет вручать комсомольские билеты?! Это что-то новое. Такого я еще не видел.
Надо ли говорить, какое чувство испытывали бойцы, получая комсомольские билеты из рук заслуженного военачальника. В. П. Шульга стал военным еще в 1922 году. В тридцатых годах, когда мои сверстники десятки раз смотрели кинокартину «Чапаев», Василий Павлович служил в 25-й Чапаевской дивизии — командовал взводом, ротой, а затем был начальником штаба батальона. Будущий комдив уже был награжден орденом, а мы делали только первые шаги в завоевании значков «Ворошиловский стрелок», ГТО и ГСО. И вот теперь он ведет нас в бой, напутствует воинов, вступающих в ряды Ленинского комсомола.
Комсомольские билеты вручали также майор Максим Григорьевич Пташкин, член партии с 1918 года, Лука Иванович Лукин (наш почтальон Лукич), коммунист с 1920 года. Оба они — участники гражданской войны, награждены орденами и медалями. Вручали комсомольские билеты и коммунисты, вступившие в партию в самые тяжелые для Родины дни 1941 года. Почтенные и уважаемые люди. Получить из их рук комсомольский билет с отцовским напутствием — это большая честь.
Из показаний пленных было ясно, что противник хорошо укрепил свои позиции. Передний край своей обороны гитлеровцы назвали так: «Первая восточная неприступная линия «Пантера».
Командир полка требовал от командиров и политработников серьезно готовиться к предстоящим наступательным действиям. Он постоянно напоминал: «Рассказывайте людям об укреплениях врага. По всему видно: впереди — тяжелые бои. Запугивать, конечно, не надо, но пусть каждый боец знает: враг еще силен, драться будет отчаянно».
Эти указания определяли теперь всю нашу агитационно-массовую работу. Бывая в подразделениях, офицеры штаба знакомили солдат и сержантов с обстановкой на фронте, с системой оборонительных сооружений врага, говорили о важности нашего участка фронта. Люди хорошо понимали неизбежные трудности войны и настойчиво готовились к новым боям. «Наш путь домой, — часто можно было услышать в подразделениях, — лежит через Берлин».
В некоторых ротах комсомольцы сделали миниатюрные макеты местности, по которой предстояло наступать. На них были обозначены деревни, дороги, вражеские артиллерийские батареи, пулеметные и минометные огневые точки. Бойцы часто собирались у макетов и вели разговоры о том, как лучше и безопаснее действовать на том или ином направлении.
Наступление возобновилось после двухчасовой артиллерийской подготовки. С переносом артиллерийского огня в глубину обороны противника наш полк на своем участке овладел первой, а затем и второй линией траншей.
Ночью гитлеровцы несколько раз контратаковали боевые порядки полка. Врываясь в расположение наших войск, отдельные танки и самоходные установки иногда прорывались на расстояние 150 метров до НП полковника Додогорского.
Жестокий бой длился всю ночь. Его особенность состояла в том, что противник бросил против нас большое количество танков. Бойцы часто пускали в ход и противотанковые гранаты, и бутылки с горючей жидкостью. Но особенно большая нагрузка выпала на долю полковых артиллеристов. Только расчет сержанта Фролова за ночь подбил три вражеских танка. Очень хорошо действовал в этом расчете комсорг батареи Василий Гречишников. Никогда не унывающий, он не только обеспечивал точную наводку орудия, но и служил для товарищей примером бесстрашия, выносливости, боевой отваги.