– Вон гражданочка сидит, говорит – изнасиловали.
Заявления от потерпевших принимаются либо в райотделе по месту жительства, либо по месту совершения преступления.
– Пройдёмте в кабинет. Документы с собой?
– Студенческий билет.
В кабинете Андрей стал заполнять протокол допроса. Оказалось – Жерновникова шла с занятий, сама тамбовская, квартиру снимала втроём с подружками-сокурсницами, так дешевле. Не каждое учебное заведение располагало общежитием, а если и было – не хватало мест.
– Он сзади напал, я даже не слышала, как он подошёл, схватил за шею, угрожал придушить, – плакала девушка.
После расспросов выяснилось, что описание насильника подпадает под фигуранта из ориентировки. Прямо какой-то сексуальный маньяк!
Андрей выписал направление, проводил потерпевшую к дежурке.
– Лёня, отвези девушку в судмедэкспертизу.
Сам в кабинет. Надо звонить Дубровину в МУР, передавать тощее дело, в котором два листка. Надо дождаться только результата экспертизы, тогда точно известно будет – один насильник во всех случаях был? Только звонить поздно, три часа ночи. И домой добираться смысла нет и не на чем, единственная дежурная машина потерпевшую повезла. Улёгся в кабинете на диванчик, не впервой остаток ночи так коротать.
На утренней планёрке доложил о преступлении.
– Жди результат экспертизы и, если данные совпадут, передавай в МУР, – ответил Феклистов.
Андрей сам не сомневался, что услышит подобный ответ. Зацепило его, подонок женщин насилует и до сих пор не задержан. Хорошо, что пока до убийств или членовредительства не дошло. А вполне может, если насильник решит убирать потерпевших, чтобы не опознали.
К полудню получил результат. Насильник проявил себя не в первый раз, серийный. Документ в папочку подшил, направился в МУР.
– Уже знаю! – заявил опер Дубровин. – Телефонировали из судмедэкспертизы, «порадовали». Вот же скотина.
– Информатор что-нибудь прояснил?
– Глухо, как в танке. Слышал про такого, но кто, где?
– Надо самим на него выходить.
– Я уже и наружку озадачил и оперов. Ни у «Берёзок», ни у Большого театра не появлялся.
– Но в город поздним вечером выходит!
– Город большой, у него сто дорог, а у нас одна.
Помолчали. Андрей подошёл к карте, висевшей на стене. Крупно весь город, не только улицы и переулки, номера домов обозначены.
– Булавки есть? – спросил Андрей.
– Найду. Зачем тебе?
Андрей булавки взял.
– Адреса происшествий диктуй.
Дубровин называл адреса, Андрей отыскивал нужное место, втыкал булавку.
– Пробовал я уже, никакой системы, в разных районах действует.
– Так-то оно так, но все преступления внутри Кольцевой линии метро. Это сужает поиски. Внутри Кольца живёт, чтобы от дома недалеко было пешком добраться.
– Метро так поздно не ходит.
– Туда на метро, обратно пешком.
– А если у него машина?
– Не исключено. Но все преступления в западной половине Москвы. Если бы машина была, он выезжал бы на окраины. Прохожих, которые его увидеть могут, меньше, телефоны-автоматы по пальцам пересчитать можно. Это момент важный. Пока потерпевшая до телефона доберётся в милицию сообщить, преступник имеет фору по времени.
– Предположим, ты прав, Андрей. И что это нам даёт?
– На живца ловить!
– Несерьёзно! Где женщину взять? Её как-то «пасти» надо, чтобы сама не пострадала.
– Из сотрудниц подобрать, пусть юбку покороче наденет. Дело сугубо добровольное, в данном случае приказывать нельзя. А «пасти», как ты выразился, будем по очереди. Один вечер ты, другой я. Все нападения с одиннадцати вечера до двух ночи. Ещё и выспаться успеем.
– В афёру втягиваешь.
– Предложи вариант лучше.
– Всё же я с руководством посоветуюсь.
– Тогда бывай. Сладится – телефонируй.
От дела уголовного Андрей официально избавился. Но преступник-то на свободе, а должен даже за одно преступление сидеть в тюрьме. И насильнику на зоне хорошо не покажется, сам окажется в роли насилуемой девушки, да и место его будет у параши.
Глава 10. Валька Филин
Два дня служба шла своим чередом, а потом в утренней сводке ещё одно изнасилование. Видимо – начальство милицейское допекло или накрутили хвоста из горкома партии. По Москве уже слухи поползли, женщины стали бояться в одиночку после второй смены или учёбы домой возвращаться. И в милиции постовых не хватит на каждом углу ставить.
Уже в середине дня, когда Андрей собирался в столовую идти, звонок раздался.
– Фролов у аппарата.
– Не раздумал ещё вечерами бдеть?
– И что же тебе начальство посоветовало? Не хочу быть провидцем, но два дня назад отказали, а сегодня утром, после фитилей от горкома, резко изменили мнение.
– Угадал. И кандидатура на роль потерпевшей есть. Подобрали молодую женщину из районного угро. Такая сама скрутит кого хочешь. Но без страховки нельзя. На первый раз вдвоём выходим. Встреча в десять у меня в кабинете.
– Считай, что уговорил.
Формально Андрей от дела свободен. Но какой же он опер, если от живого дела в стороне останется? Уходя со службы, пистолет проверил, в карман уложил. Сомневался, что у насильника оружие, но как в поговорке – бережёного бог бережёт, а не бережёного караул стережёт. Приехал домой, поужинал. Мария удивилась.
– Что-то ты сегодня рано.
– Вечером уйду, вернусь, как получится.
Даже вздремнуть успел. Пока к МУРу добирался, думал о Дубровине. Опер хоть и хороший, но перестраховщик, с начальством советовался. Начальству нужны раскрытые дела, хорошая отчётность. А как ты бандита или убийцу взял, это уже твоё дело, лишь бы в рамках закона. Сам Андрей, если кого-то арестовывал, действовал жёстко, без жалости. Преступник жалости или сочувствия к своим жертвам не имеет. Но Андрей и задержанным подлянки не строил, чужих доказательств не подбрасывал, не унижал. За это среди коллег и преступной среды пользовался уважением.
В кабинете Дубровина уже сидела девушка. Андрей сначала подумал – не потерпевшая ли? Губы накрашены, юбка короткая, да и молода ещё, на вид двадцать два – двадцать пять.
– Знакомьтесь. Марголина Виктория, Фролов Андрей. Она сегодня будет играть роль подсадной утки, если так можно выразиться. Уточним. Она идёт деловой походкой, чтобы со стороны выглядело – торопится домой. Впереди и на другой стороне улицы я, сзади, в пределах видимости – Фролов. Теперь уточним маршрут. Улицы брали в западной части Москвы, там, где уже были изнасилования, маршрут не строили. Преступник почти никогда не повторяет место преступления. Ходим-бродим до двух ночи, потом отбой. По домам всех развезёт машина. Вопросы?
Вроде всё понятно, вопросы могут появиться в процессе движения. Вышли из МУРа, впереди Дубровин, он сразу перешёл на другую сторону улицы, с дистанцией в сто метров, в пределах видимости Марголина, по её стороне и с таким же расстоянием Андрей. Со стороны – случайные прохожие. Прошли оговоренным маршрутом два раза, а никаких происшествий не было. Даже не случись нападения, но появись в поле зрения похожий на насильника мужчина, Андрей решил его задержать для выяснения личности. А получился облом. Впустую ноги били. Вернулись к МУРу, как и обещал Дубровин, дежурной машиной развезли всех оперов по домам. Уговорились, что завтрашним вечером идёт Дубровин, а послезавтра – Андрей. Хуже пришлось Виктории, как звали девушку. На неё нагрузка ежевечерняя, а службы в подразделении никто не отменял.
Теперь утро в угро Андрей начинал со знакомства со сводкой происшествий по городу у дежурного. Азарт появился, злость, как у охотника, который не может добыть хитрую лису. Но охота – развлечение, пусть иногда опасное для охотника, скажем – на медведя или волка. Боишься – не ходи. А в данной ситуации выбора нет. Кто-то же насильника остановить обязан!
Ловля на живца и на второй день ничего не дала. Утром Андрей Дубровину позвонил на службу. Вдруг задержали? Андрей в кабинете после планёрки размышлял – не сделали ли они ошибки? Преступник иногда подвох, засаду нутром чует, интуицией. Один из старых оперов рассказывал о некоем бандите ещё довоенных времён по прозвищу Фартовый. Не один раз засады на него делали в тех местах, где он обычно появлялся. И каждый раз осечка. Вместо него другие тёмные личности попадались. Каждый раз счастливый для бандита случай оберегал бандита. Уже когда задержали всё-таки, выяснилось – в одном случае в последний момент на малину не пошёл, интуиция подсказала, во второй раз упал по гололёду и сломал ногу. Вместо засады и камеры в палату больничную угодил. В третий раз заигрался с каталами в карты и снова засады миновал.
В счастливый случай Андрей верил. Его самого на фронте ангел спасал, хоть он и атеист, причём не раз. Однажды из окопа только выбрался, а в укрытие мина угодила. Задержись на несколько секунд, и в клочья бы разорвало. Второй раз, уже в Польше, реку форсировали ночью на плотах. На первом места ему не хватило, залез на второй, маленький. А немцы переправу засекли. В большой плот снаряд угодил, никто не выжил. А он до берега благополучно добрался. Не любил он вспоминать о войне, слишком тягостные воспоминания. Это в фильмах красиво, а в реальности грязь, пыль, кровь, гибель или ранение друзей, с которыми в рейды ходил, которые как братья были. На военное кино не ходил принципиально, приукрашено и показушного геройства много. А война, по его понятию, тяжёлый воинский труд. Сколько одной земли сапёрной лопатой перекидать пришлось, ни один профессиональный землекоп не одолеет.
Следующую ночь сам за Викторией ходил. Старенькие растоптанные туфли подобрал, потому что подошва резиновая, не стучит. Ещё на первой совместной вылазке заметил, что Дубровин себя обнаруживает звуком шагов. У Виктории тоже каблучки цокали, так это даже хорошо, как приманка для насильника. Надел чёрную рубашку и такого же цвета брюки. Впрочем – белых или другого цвета брюк у него и не было. Зато в темноте не так заметен будет, что и требовалось.