«Откуда ты знаешь, что дочь?», улыбнулась Наташа.
«Я чувствую. И знаю, что назовем её Еленой. И она будет такой же светлой и сильной, как наши мамы».
Над больницей разливалось то самое, знакомое с детства сияние. Словно ангелыхранители благословляли не только их, но и новую жизнь, которая зарождалась под сердцем Наташи. Жизнь, которой предстояло продолжить династию военных врачей в новом времени, в новых испытаниях.
А впереди было новое десятилетие. Время перемен, время тревог, время подвигов. Время, когда военным врачам снова придется встать на защиту жизни — теперь уже в горах далекого Афганистана.
Глава 11Афганский излом
История 1Приказ
Декабрь 1979 года выдался морозным. Александр возвращался с ночного дежурства, когда его остановил посыльный из военкомата:
«Товарищ военврач, вам срочный пакет».
В конверте лежал приказ о немедленной мобилизации. Афганистан. Слово, которое уже несколько месяцев тревожило умы, теперь ворвалось в его жизнь военной повесткой.
Наташа встретила его у порога. Увидев конверт в руках мужа, побледнела: «Саша… только не…» «Да, родная. Через три дня отправка».
В тот вечер они долго сидели молча. В детской спала их любимая дочь Леночка. За окном падал снег, в соседней комнате тикали часы, привезенные когда-то из родительского дома, а они не могли произнести ни слова — слишком много нужно было сказать.
Первым позвонил отец:
«Сынок, я знал, что этот день придет. Мы, военные врачи, всегда там, где нужнее всего. Собирайся, я приеду».
«Да, родная. Через три дня отправка».
Лена, почувствовав неладное, выбежала из кухни: «Папа, ты куда? Опять в командировку?»
Александр обнял дочь:
«Да, малыш. Там нужны врачи. Ты же знаешь — это наше семейное дело».
Вечером приехали родители. Сергей Николаевич, несмотря на седину, был всё так же подтянут и строг. Елена, как всегда, излучала спокойствие и мудрость.
«История повторяется», сказал отец, доставая из портфеля потёртый планшет. «Когда-то я отдал его тебе перед институтом. Теперь он пригодится там, на войне».
«Это не война», поправил его Александр. «Официально — выполнение интернационального долга».
«Сынок, для врача любая война — это прежде всего раненые, которых надо спасать. Неважно, как это называется официально».
Елена увела Наташу и внучку на кухню. Женский разговор — особый. О том, как ждать, как верить, как молиться.
Лена забралась матери на колени:
«Мам, а правда, что мой братик родится, когда папа вернётся?» «Сестрёнка», мягко поправила Наташа. «У тебя будет сестрёнка».
В кабинете отец передавал сыну последние наставления:
«Главное — не забывай, чему учили. И помни: ты не только врач, ты — военврач в третьем поколении. За тобой — опыт дедов и прадедов».
А ночью, когда все уснули, Александр долго стоял у окна. Десять лет назад, когда родилась Лена, он и представить не мог, что придётся оставить семью вот так — с беременной женой и подрастающей дочерью.
Над городом мерцали звёзды, и в их свете проступало знакомое с детства сияние.
День отъезда выдался ясным и морозным. На перроне было многолюдно — провожали целую группу военных медиков. Александр крепко обнял Лену: «Береги маму и сестренку, ты теперь за старшую».
«Я буду писать тебе каждый день, папа», шептала дочь. «И рисовать, как у мамы растет животик». Наташа держалась, но в глазах стояли слезы:
«Мы справимся, ты только возвращайся. Мы будем ждать».
Сергей Николаевич по-военному четко пожал сыну руку:
«Помни всё, чему учил. И пиши. Даже если нет времени — хоть два слова».
Елена перекрестила сына:
«Ангелы-хранители всегда будут с тобой. Как были с твоим отцом на той войне».
Поезд тронулся. В окне мелькнули родные лица, платформа осталась позади. В купе Александр достал отцовский планшет — там лежали старые фронтовые записи, рядом с ними он положил новую тетрадь.
«Здравствуй, родная», написал он первые строки. «Пишу тебе с дороги в неизвестность.»
А впереди был Кабул, военный госпиталь, бессонные ночи у операционного стола, свист пуль над палатками медсанбата и письма — десятки писем домой, где каждая строчка дышала любовью и надеждой на встречу.
История 2Письма домой
«Дорогая моя Наташенька!
Добрались нормально. Кабул встретил жарой и пылью. Госпиталь развернули в старой крепости — толстые глиняные стены хоть как-то спасают от зноя. Работы много. Вчера шесть часов не выходил из операционной…»
«Милый мой Сашенька!
У нас всё хорошо. Малышка активно толкается — наверное, будет такой же непоседой, как Леночка. Дочка получила пятерку по биологии, говорит — обязательно станет врачом, как мы.»
Письма шли долго, иногда терялись, но каждое было драгоценным. Александр хранил их в отцовском планшете, перечитывал в редкие минуты отдыха.
«Родная моя!
Сегодня привезли тяжелых. Молоденький лейтенант, почти мальчик, всё звал маму. Восемь часов боролись за его жизнь. Спасли. А я думал о нашей дочери, о той, что еще не родилась.»
«Любимый мой!
Сегодня была у врача. Всё хорошо, но тебя так не хватает… Помнишь, как ты ходил со мной на все осмотры, когда ждали Леночку? А теперь наша девочка сама меня провожает и так трогательно заботится.»
«Дорогой папочка!
Я научилась делать уколы! Правда, пока только апельсинам. Мама говорит, у меня хорошо получается. А еще я читаю твои медицинские книги, особенно про анатомию. Только много непонятных слов.»
«Родные мои!
Ночью был обстрел. Оперировали при керосиновых лампах — электричество отключилось. И знаете, вдруг вспомнил рассказы отца о войне, о том, как они спасали раненых в полевых условиях. Теперь я понимаю каждое его слово…»
«Сашенька, любимый! Твоя мама привезла нам варенье и травяной чай. Мы долго сидели вечером, вспоминали, как познакомились в больнице, как ты делал мне предложение… Лена слушала, затаив дыхание, а потом сказала: „Вот это настоящая врачебная любовь!“»
«Дорогой папа!
У мамы такой большой живот! Я разговариваю с сестрёнкой, рассказываю ей о тебе. А вчера положила ей на животик твой стетоскоп — помнишь, который дедушка подарил? И знаешь, она толкнулась прямо в него!»
«Наташенька!
Сегодня оперировал мальчишку-афганца. Осколочное ранение. Его отец, местный учитель, плакал и всё повторял по-русски „спасибо“. А я думал — вот она, настоящая миссия врача: спасать жизни, невзирая ни на что…»
«Милый мой!
Твой отец заходил вчера. Долго смотрел на твои фотографии в военной форме, а потом сказал: „Как же он похож на меня в сорок третьем.“ И знаешь, я вдруг так ясно поняла — это судьба нашей семьи: быть там, где мы нужнее всего.»
«Любимый мой!
До родов осталось совсем немного. Доктор говорит — в начале марта. Я так хочу, чтобы ты был рядом, как тогда, с Леночкой. Помнишь, как ты держал меня за руку? Но я знаю — ты сейчас там, где нужнее.
Спасаешь чьих-то сыновей и дочерей.»
«Дорогой папочка!
Я связала для сестрёнки пинетки. Бабушка Лена научила. Белые-белые, как твой халат. А ещё я хожу с мамой на все приёмы к врачу и записываю все термины — буду потом тебе рапортовать, как настоящий военврач!»
«Родная моя!
Прости, что редко пишу — последние дни очень тяжелые. Много раненых. Спим по два-три часа. Но ты не волнуйся — я справляюсь. Здесь, в операционной, часто чувствую то самое сияние — помнишь, как в детстве? Значит, наши ангелыхранители рядом.»
Последнее письмо пришло в начале марта: «Наташенька!
Сегодня приснилась наша первая встреча в больнице. Ты — совсем юная медсестра, я — студент-практикант. И знаешь, проснулся с таким чувством, будто вот-вот должно случиться что-то важное.»
А через день в госпиталь примчался связист: «Товарищ военврач! Вам телеграмма из Союза!»
«У нас девочка. Родилась 5 марта. Назовем, как решили. Мы тебя любим и ждем. Наташа, Лена».
Александр опустился на походную койку. За брезентовой стеной палатки выла афганская вьюга, где-то вдалеке грохотали взрывы, а он словно наяву видел их — жену, старшую дочь и крошечный сверток с новой жизнью.
История 3Любовь
«Любушка», — прошептала Наташа, глядя на крошечное личико дочери. «Папа хотел, чтобы тебя так назвали. Говорил — это имя как символ всего, чем живет врач».
Елена-старшая, державшая внучку на руках, вдруг заметила:
«Посмотрите, какое сияние вокруг её головки… Точно как тогда, в сорок третьем, когда ваш папа оперировал под обстрелом».
Десятилетняя Лена, не отходившая от маленькой сестры, спросила: «Бабушка, а правда, что у врачей особые ангелы-хранители?»
«Правда, милая. Они оберегают тех, кто спасает жизни. И сейчас они там, с твоим папой.»
А в это время в кабульском госпитале Александр показывал фотографию новорожденной дочери своему фронтовому другу:
«Смотри, Игорь, назвали Любовью. Жена пишет — глаза мои.»
«А знаешь», — продолжал Александр, бережно убирая фотографию в планшет, — «когда я оперирую, особенно тяжелых, всегда думаю о них — о моих девочках. И словно дополнительные силы появляются».
В этот момент в операционную ворвался санитар: «Товарищ военврач! Борт с ранеными!»
Восемь часов без перерыва. Осколочные, пулевые, ожоги. Молодые лица, искаженные болью. Александр работал как в тумане, но руки помнили каждое движение — словно сам отец стоял за плечом, направляя их.
А в Рязани в это время Наташа кормила маленькую Любу. За окном цвела сирень, точно такая же, как в день их знакомства в больничном саду. Лена делала уроки, то и дело поглядывая на сестренку.
«Мама, а вот интересно», — вдруг сказала она, — «почему у врачей дети часто тоже становятся врачами?» Наташа улыбнулась:
«Наверное, потому что с детства видят главное — как важно помогать людям. Вот смотри: твой дедушка спасал раненых на войне, папа сейчас тоже… А прадед твой в Сталинграде оперировал».