его становится легким, он бежит, едва касаясь ногами ступенек. Волшебное ощущение полета охватывает его. И человек, может быть, просыпается.
Главное во сне — это проснуться на позитивном моменте, а то там, наверху, еще неизвестно, что ожидает человека.
10
Подошла, как бы по асфальту стуча каблучками, и села рядом. Как уже было однажды, и Нестор знал, что момент повторится.
— Ты в какую сторону? — задал Нестор вопрос, вроде бы самый естественный.
Она промолчала.
«Самый естественный вопрос сразу же оказывается самым неуместным, — подумал Нестор. — Если бы этот вопрос задала мне она, я не знал бы, что ответить».
«Если бы мы и спустились вниз вместе, — подумал он, — то дальше ей все равно нужно было б направо, а мне — налево».
«И еще неизвестно, — подумал, — было бы там что-то внизу или нет в смысле идущего куда-нибудь поезда».
— А тебе не кажется, — спросил он, — что там, внизу, что-то вроде газовой атаки?
— Почему? — Она удивилась.
— Какой-то запах в воздухе.
— Запах? Тебе померещилось.
— И грохот какой-то внизу, ты не слышишь?
— По-моему, все нормально.
— А если бы там, внизу, случилось что-то действительно ужасное, — сказал Нестор. — И мы, это зная, продолжали бы двигаться вниз — вот так вот — медленно и тупо. Как человек скользит по обледенелой крыше, с силой закона природы приближаясь к краю падения. И кажется, что выхода нет. Но для того, кто успеет подумать, выход найдется. Нужно прыгать вбок, на эту, как ее называют — балюстраду.
— Если бы, если бы… Там тетечка сидит внизу, которая, если что случится, нажмет кнопку. Остановит и объявит.
— А почему эта тетечка говорит твоим голосом?
— Моим? С чего ты решил, что это мой?
— Я слышал, это твой голос, — с ненужной настойчивостью произнес Нестор.
— Тебе послышалось. С какой, собственно, стати? Да это и не голос, а запись.
— И когда она говорит «не бегите по эскалатору», это тоже запись?
— Ага. Она просто нажимает нужную кнопочку.
— Тогда, значит, это твой голос, который записан, — сказал Нестор.
«Что я пристал, — подумал Нестор, — ну, голос и голос».
— Чего, в самом деле, пристал, — сказала она. — Я, знаешь, нигде своим голосом не подрабатываю.
— Ладно, — сказал Нестор. — Я, собственно, не об этом. Голос — это дело десятое. А вот представь себе, что там внизу, в конце эскалатора — яма. И все, кто спускается вниз, падают в эту яму.
Он думал заразить Лилю тревожным настроением. Могло получиться, и тогда он перешел бы к другой фазе убеждения. И прыгнули бы вместе через перила, спасаясь.
— Куда-то ты фантазируешь не в ту сторону, — сказала Лиля.
— Они падают и не могут издать ни звука. Потому что яма наполнена удушливым газом. Один вдох, и дыхание перехватывает.
Нестор пытался воздействовать суггестивно. Из головы в голову передать мысленный образ. Это казалось возможным.
— Какой-то ужастик у тебя.
— Значит, нет? — спросил Нестор.
— Что «нет»?
— Ну, если возникает реальная опасность, то не грех будет прыгнуть через перила.
— Какая опасность?
— Вот был случай, когда лента эскалатора распалась, и все рухнуло вниз, спаслись только те, кто успел прыгнуть.
— Это не про нас.
— Значит «нет»?
— Значит «нет».
— Тогда я прыгну один. Прямо сейчас.
— Ты это серьезно? Ты это действительно серьезно? — Первый раз за все время она удивилась.
— Время, время! Сейчас, или будет поздно.
— Стой! Ты ненормальный.
Нестор прыгнул на балюстраду. Спиной чувствуя голос, уже уплывающий вниз. Туда, где плач раздавался и скрежет, внятный, наверное, только ему, Нестору. И тут же, не оборачиваясь, соскочил на ленту, идущую вверх.
11
На идущем вверх эскалаторе старухи плакали в голос.
Нестор закрыл глаза, чтоб не слышать. И почувствовал, что сидит на ступеньке со стаканом в руке и бутербродом в другой.
Ступенька катилась вниз.
Нестор открыл глаза.
— Мне понравилась эта идея о стрельбе краской в обе стороны, мягко воплощающая в себе закон кармы, — говорил человек в шляпе, и говорил, кажется, уже давно. — Ибо когда мы своим неискушенным взглядом видим хулигана, который дал кюкеля хорошему человеку, мы можем не знать, что в какой-нибудь прошлой жизни было дело, что именно этот хороший человек дал кюкеля хулигану. Но можем догадываться, что что-то такое было между ними прежде и что теперь хороший человек только получил свой кюкель обратно. То есть выданный кюкель некоторым образом говорит о равенстве между тем, кто при этой передаче выглядит жертвой, и кто — агрессором, потому что, в сущности, никогда не известно, кто первый начал.
— А что такое кюкель? — спросил Нестор.
— Из слов это должно быть понятно, — сказал человек с бородой.
— Иногда еще держат кюкель в кармане, — сказал человек в шляпе, — а иногда держат сухим.
— Береги кюкель смолоду, а брюхо с голоду, — сказал бородатый.
— Только не пойму, при чем тут краска, которая стреляет в обе стороны, — сказал Нестор.
— Ну, — сказал человек в шляпе, — если кто-то первый кому-то второму дал кюкеля, то, может быть, этот второй дал кюкеля первому еще раньше, поэтому оба должны быть помечены одним цветом.
— Чтобы потом, наверху, желтое лицо под козырьком фуражки разобралось, чей кюкель был первым, — сказал человек с бородой.
— Нет, — поправил его человек в шляпе, — это затем, чтобы при новой встрече первый и второй узнали друг друга. И когда они встретятся — может быть, уже в другой жизни, — один другому сразу же даст кюкеля, не имея понятия об истинном кармическом смысле этого действия.
— А жестким вариантом той же идеи был бы пистолет, стреляющий двумя пулями в противоположные стороны, — сказал человек в шляпе.
Он достал из папки с завязочками чертеж пистолета, у которого было два ствола. Один глядел вперед, другой — в обратную сторону. Проглядывалась замысловатая конструкция затвора.
— Пистолет кармы, — сказал человек. — Предмет, с практической стороны бессмысленный, но в качестве метафизического концепта имеющий право на существование.
«Ставьте кюкель справа, проносите слева», — сказал голос из репродуктора.
— Может быть, в качестве метафорического концепта? — предложил человек с бородой.
— А что, есть разница?
Человек в шляпе вернул чертеж в папку и начал разливать по стаканам из бутылки, которую, кажется, так и не выпускал из рук.
Нестор съел бутерброд.
На панели балюстрады проплыло слово, нарисованное жирным шрифтом — не матерное, а скорее рекламное, за ним — другое.
Где-то в высоте — который уже раз — раздался стеклянный звон (сигнал мобильного телефона, который никак не мог сделаться звонком будильника).
«Я ведь сплю, и это сон, который мне снится», — вспомнил Нестор и еще раз съел бутерброд — наверное, тот же самый.
«Не допускайте самопроизвольного перемещения своего кюкеля», — сказал голос из репродуктора, и чемодан человека с бородой (откуда-то у него оказался чемодан) заскользил вниз по ступенькам и скрылся из виду. Человек тоже исчез.
— Когда это кончится? — спросил Нестор, слушая повторяющийся сигнал мобильника. — То есть, я имею в виду, когда я проснусь?
— Когда мы достигнем низа, — ответил человек в шляпе.
«Вниз я боюсь», — подумал Нестор, слушая раздающийся оттуда грохот (много сапог, много бочек).
— Кто спускается вниз, тому суждено спуститься, — сказал человек в шляпе, — а кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
— А если я опять прыгну через эту эспланаду, эстакаду, то есть балюстраду?
— Попробуй, — равнодушно произнес человек в шляпе, — только зачем обязательно прыгать. Это ведь сон вокруг, одна видимость, — он протянул руку, и она по локоть ушла в боковую панель. — Но с другой стороны, пока мы здесь, это для нас реальность. — Он убрал руку и ударил кулаком по той же панели, которая на этот раз проявила все качества твердого тела.
— Если не прыгать, то что? — спросил Нестор, но человек не ответил. Он отбросил свою шляпу в сторону, и она упала, звеня и подпрыгивая.
«Наверное, он хочет этим сказать, что разговор окончен», — подумал Нестор.
Он сел на ступеньку эскалатора (а может, он уже сидел давно на ступеньке) и закрыл глаза.
«Вход с открытым кюкелем запрещен», — произнес голос из репродуктора.
С соседнего эскалатора доносились плач и стоны как жужжанье далеких пчел.
Нестор прислушался и какое-то время слушал, ничего не предпринимая.
Вдруг отдаленные прежде звуки стали раздаваться совсем близко над головой Нестора. Он открыл глаза и поднялся на ноги. Вокруг стояли и причитали старухи, одетые в черное, а эскалатор шел вверх.
12
— Вот этот стеклянный звук, который мы иногда слышим, — спросил однажды Нестор, — такой звук, словно палочка стучит по ложечке, но который на самом деле — сигнал мобильника, который просит зарядки. Наяву этот сигнал звонит каждые двадцать минут, пока телефон не отключится. Почему у нас здесь он повторяется так нерегулярно?
— Все проще, — сказал человек в шляпе. — Дело в том, что наяву этот сигнал был один-единственный.
— Если один-единственный, то почему он повторяется все время? — не отступал Нестор.
— Вопрос сложный, — сказал человек в шляпе.
— Здесь нужно начать, отступя, — сказал человек с бородой. — Уточнить значения смыслов и смыслы значений. Что мы называем словом «время» и что имеем в виду, когда говорим «повторяется».
— Да. — Человек в шляпе приподнял свое канотье в знак согласия. — Поговорить о физической сути — о пространстве и о времени, об атомах, электронах, квантах, волнах вероятностей.
— Потому что человек так же неисчерпаем, как атом, — сказал бородатый.
Нестор задумался над сказанным и думал так долго, что спустился почти до самого низа.
Пора было спешить. Он привычным образом перемахнул через балюстраду. Не получилось, и тогда перебрался боком — как-то переполз к идущему вверх эскалатору.