Однако, мечты и эротические фантазии это, конечно, хорошо, а вот с боем то что делать? Отказаться нельзя. Только не в этот раз. Мероприятие устраивается не в обычных масштабах. Приедут такие люди, с такими деньгами, что волосы на голове шевелятся.
Селиванов, тяжело вздохнул и позвонил человеку, разговор с которым грозил весьма ощутимыми неприятностями.
– Слушаю.
Голос звучал раскатистым басом и тревожил Васькину душу командными резкими нотами.
– Здравствуй, Никита Сергеевич. Тут такое дело, Здоровяка я сегодня выставить никак не могу.
Невидимый собеседник Большого немного помолчал, а затем спросил подозрительно ласковым тоном.
– Ты там, Васька, часом не ополоумел? Народ хочет видеть бой твоего лучшего бойца с моим. Именно поэтому ставки делают заоблачные. Если станет известно, что хоть один из них не выйдет, все сорвётся. А этому, милый мой, я не могу позволить случится. Деньги мечутся со счета на счёт, будто икра на нересте. Я от такой прибыли отказываться не собираюсь. Да и люди приглашены серьёзные. Мне зачем эта головная боль? По какой причине соскочил твой боец? Нога отказала, рук отвалилась? Умер? Что?
– Так это, сестра у него заболела.
– Какая на хрен сестра?! – Заорал бас в телефоне с такой силой, что Васька даже отодвинул мобильник от уха на расстояние вытянутой руки. – Имя. Фамилия. Быстро!
– Анатолий Камраули. Зачем тебе его имя?
– Буду решать проблему вместо тебя, глупый мой друг. Ладно. Жди. Скоро объявится твой Здоровяк. До боя уж точно
Васька нажал кнопку и отбросил дорогой аппарат в сторону, словно это ядовитая змея. Сука, как же все не вовремя. Вдалеке мелькнула мысль, не подставил ли он Здоровяка сообщив фамилию, но тут же испарилась.
Предмет размышлений Большого в это время направлялся в аптеку, чтоб купить лекарства. Состояние Наташи его очень волновало. Понятно, люди болеют, это нормально, но в их ситуации все было сложнее. Неожиданно Здоровяка остановили местные менты и потребовали предъявить удостоверение личности. Факт этот был настолько диким, что поначалу он даже смеялся, принимая их слова за шутку. Трое полицейских знали его в лицо, что за ерунда? Однако все оказалось гораздо серьезнее, и вместо аптеки лучший боец Селиванова угодил в отдел, где его, как оказывается, могли задержать на три часа. Три часа! А там Наташка, с температурой. Одна. Здоровяк метался по обезьяннику, словно зверь в клетке, чуть не плача от страха за сестру. Что там? Как она? Ему мерещились картины одна страшнее другой.
Спустя ровно три часа Здоровяка, наконец, выпустили из отдела. Менты прятали взгляд и извинялись. Мол, ошибочка вышла, прости брат. Он не слышал их слов, потому что со всех сил бросился бежать сначала в аптеку, а потом к сестре, которая все это время оставалась с высокой температурой в закрытой квартире. Подходя к дому, Том вдруг почувствовал, как сердце зажало в тиски, будто в предчувствии какой-то беды. Он ускорился, чтоб, вывернув из-за угла, увидеть, как у того самого подъезда стоят пожарные машины, скорая помощь, и мечутся взволнованные люди. Поднял глаза. Окна их квартиры зияли чернотой выгоревших стен и оплавившегося стекла.
"Не может быть. Это какой-то страшный сон. Не может быть" – крутились мысли в его голове, когда он бежал к скорой, в ужасе ожидая услышать, что живых нет. Двое в белых халатах, поймали Здоровяка, не давая тому ввалиться прямо в машину. Он даже не соображал, что мог бы откинуть их одним мизинцем, просто рвался из рук, пытаясь дотянутся взглядом до тела, видневшегося на каталке, которая уже находилась в спецтранспорте.
– Жива. Жива. – кричал ему в ухо фельдшер. – Обгорела. Но жива. Не мешай. Сейчас едем в больницу. Все будет хорошо. Успокойся.
Слова долетали до Здоровяка издалека. Он не понимал их. Ему нужно было увидеть Наташку, убедиться, что ее грудная клетка поднимается и опускается, а не замерла навсегда в одном положении. В этот момент зазвонил телефон. На автомате, не соображая, что и для чего делает, Том нажал кнопку.
– Ну, привет, Анатолий Камраули.
Голос был незнаком. Совершенно.
– Смотри, какое дело. Сестрица-то спаслась твоя. Пока что. Но ты же знаешь, как случается. Особенно по нашим временам. Какая-нибудь врачебная ошибка, и все, пиши пропало. Жаль будет, не так ли? Так вот, я о чем. Сегодня у тебя бой. Не расстраивай приличных людей. Они ждут зрелища. И не забудь. Третий раунд.
– Я тебя убью. – сказал Здоровяк, искренне в это веря.
– Конечно. – рассмеялся обладатель оперного баса. – Только для этого тебе надо стать в очередь, конца которой не видно. Боюсь, не дождешься даже на закате своей никчемной жизни. Короче. В восемь часов чтоб был на месте. Большой тебя ждет. Не вынуждай причинять вред твоей сестре. Такая хорошая девочка, даром, что дура. Но сиськи, так у нее весьма даже. Ребятам понравилось. Все. До встречи, лучший боец Васьки Большого.
Звонок оборвался, а Здоровяк по-прежнему прижимал телефон к уху, уставившись стеклянным взглядом вслед отъезжающей скорой помощи.
Бой. Ради того, чтоб он вышел на ринг посторонние мужики явились к нему домой, возможно обидели его сестру, а потом подожгли квартиру. Из-за какого-то гребаного боя. Если он не появится к назначенному времени в клубе, Наташка может погибнуть. Совсем.
Здоровяк сунул телефон в карман, и, проведя ладонью по лицу, словно стирая грязь, сказал вслух. обращаясь к самому себе.
– Будет вам бой, уроды.
Четвертая глава
Я задумчиво изучала разложенные на кровати шмотки. Закрытые бои… Что одеть? Я должна привлекать внимание, но никак не вызывать вопросов. Моя цель – знакомства, общение и попытка найти концы этого идиотского ограбления. Вычислю исполнителей, поотрываю руки на хрен. Уже несколько лет бьюсь над созданием уважаемого имени в определенных кругах, а они устроили какое-то посмешище. Десять мультов, спертых у Васьки, конечно, вовсе не смешно, по крайней мере, самому Селиванову, а вот моя репутация пострадала.
Остановилась на брючном комбинезоне черного цвета из легкого натурального шелка. Верх – классическая «американка» без рукава, с пиджачными лацканами и глубоким декольте; низ – расклешенные от бедра брюки. И, конечно же, высокая шпилька. Волосы собраны в высокий хвост. Губы – кроваво-красные. Все, как я люблю. Особенно теперь, когда смогла, наконец, вернуться к своему природному цвету жгучей брюнетки.
– Ну, и куда это ты собираешься?
Я демонстративно проигнорировала вопрос. Мы с Сычом после его заявления о резкой перемене курса нашего жизненного корабля находились не то, чтобы в контрах, но обиженная судьбой сиротка в моем исполнении продолжала дуться на деспота опекуна. Тем более, в свете последних событий и моего предполагаемого расследования, внимание папеньки было мне совсем ни к чему.
За все десять лет, что мы провели с ним бок о бок, Сыч выдрал меня ремнем один единственный раз. После очередного отказа приемного отца учить девчонку профессии киллера, я, психанув, решила, тогда стать самым лучшим вором. Через день меня привел участковый, которого вызвали продавцы близлежащего магазина косметики. Я украла духи и естественно была поймана, потому что на выходе стояла сигналка.
Сыч выслушал мента, пообещал следить за мной лучше, чтоб больше уделять внимания моему становлению, как личности, а едва за молодым участковым закрылась дверь, выдрал так, что я неделю не могла сидеть. Не за то, что украла, а за то, что попалась.
– Хочешь воровать – воруй, но не позорь меня. Если ты занимаешься делом, выполняй его исключительно идеально. Не получается, значит вспомни старую русскую поговорку «не можешь срать, не мучай жопу» и успокойся.
Что ни говори, а опекун мой являлся человеком по-своему мудрым. Может, не достанься ему эта мудрость ценой, которая была уплачена судьбе, он вполне бы стал отличным семьянином и отцом, способным воспитать достойных детей.
Но, сложилось, как сложилось.
– Лизавета, долго будешь дуться? Я, правда, устал от гонки, которая не прекращается больше двадцати лет. Покой хочу. Может и не заслужил, но глаза уже на всех этих уродов не смотрят. Куда хоть собираешься? Просто, чтоб я знал.
– Подпольные бои. – Сменила гнев на милость обиженная Золушка. – Хочу немного денег поставить и развлечься. Ты теперь такой весельчак, что с тоски как бы не загнуться.
Сыч усмехнулся, и, чмокнув меня в затылок, вышел со словами: «Ну и гадский у тебя характер, дочушка».
Я посмотрела на часы. Почти девять. У ворот уже должна ждать машина, которую грозился прислать заботливый кавалер. Сказка, да и только. Главное, чтоб в полночь карета не обратилась в тыкву, кучер в крысу, а принц в мудака. Очень будет обидно.
Водитель оказался крайне пунктуальным.
Мы мчались куда-то в сторону выезда из города. Дома закончились и за окном мелькали поля, луга, виноградники . Наконец, машина свернула к достаточно густому скоплению деревьев, вглубь которых уходила подозрительно ровная для такого захолустья дорога. Вскоре автомобиль замер перед строением, очень сильно напоминающим огромный амбар. Водила открыл дверь, подал руку и я вышла на улицу, уставившись на поразительную картину. Реально, самый что ни на есть настоящий амбар, правда в отличном состоянии и с огромной парковкой, окружающей его по периметру. В данный момент стоянка была забита машинами стоимостью от пяти миллионов рублей до пяти миллионов долларов. Рядом тут же обозначился Васенька, устремившийся мне навстречу с распахнутыми объятиями и счастьем в чертячих глазах.
– Королева, я ослеп! Твоя красота, словно яркое южное солнце!
– Вася, заткнись, а?
Селиванов даже не обиделся. Склонился, целуя мои пальчики, при этом втягивая запах носом, что кобель рядом с сучкой. Эвоно как тебя распирает, друг мой любезный. Нет, мне, конечно, как женщине приятно, что мужик делает стойку в моем присутствии, но, если честно, такой реакции противоположного пола никогда не понимала. Ну, да, симпатичная рожа. Хорошая фигура: сиськи, попки, все на месте. Но чтоб вот так… Сыч как-то сказал, что все дело в генетике.