ощущая все запечатленные на ней чувства.
Гигант сделал шаг вперед. Он был просто невероятен: колонна на сплетенных из корней ногах, каждая из которых толще, чем пять древесных стволов. Цилиндрическое туловище казалось массивным, словно для его создания соединились восемь дубов, а голова-шляпка загораживала солнце. С высоты своего роста великан посмотрел на Коротыша и на его флаг, недоверчиво протянул длинный палец с присосками и провел им по желтому полотнищу с символом «()» в центре. Глядя на него, остальные фунгусы подумали, что такая ничтожная тряпочка вряд ли вдохновит такое огромное существо, и на всякий случай отступили, опасаясь, что великан рассердится. Все, кроме Коротыша: тот по-прежнему высоко держал знамя четырьмя вытянутыми руками, каждая из которых сгибалась в шести локтях и имела триста пальцев. Он застыл, как мышонок перед слоном.
После того, как атака dragons с тыла захлебнулась, Зверь почувствовал, что сражение порядком ему надоело. От скуки он посасывал дольку лимона, сидя верхом на коне. Дело затянулось. Больше всего он любил первые минуты битвы, всплески энергии, когда противники сходятся на поле брани и меряются силой и духом. По сути, вступать с противником в бой нравилось ему не меньше, чем трахать новую проститутку: весь интерес заключался в новизне, в овладении незнакомым телом. И драконы его разочаровали: от этих фантастических врагов он ожидал большего. Феро уже начинал побаиваться, что недоверчивые парижские журналисты в своих статьях низведут эту битву до уровня простой охоты. Разумеется, охоты на крупную дичь, но при этом совершенно безмозглую, тупую как пробка.
Монстров, напавших с тыла, разбили на голову. После этого бой свелся к скучнейшей стрельбе по мишеням, которые все еще прятались за белыми валунами. Прикончить тварей было не так-то просто, но лишь потому, что их загораживали каменные глыбы. Задача сводилась к тому, чтобы потратить достаточно времени, не жалея при этом шрапнели, которой обстреливали небольшой участок земли, и генерал Феро де Юбер откровенно скучал.
Выстрелы, крики и взрывы вызывали у него зевоту. И вдруг, словно по сигналу очередного зевка, над полем битвы поплыл плотный туман. Феро подъехал к сидевшему на коне капитану, своему адъютанту, и приказал:
– Напугайте их.
Тот удивился:
– Разве можно их напугать, мой генерал?
– А то нет? – рассердился Феро. – Неужели вам кажется, что эти чучела ничего не боятся?
Сотни фунгусов, скрывавшихся за белыми валунами, научились прятаться от врага. Если в начале сражения они издавали вопли и дерзко размахивали руками, пули и отсеченные конечности быстро научили их плотнее прижиматься к камням. Они удерживали свои позиции и ждали Коротыша, который с минуты на минуту придет им на помощь. Он обещал – и слово свое сдержит.
Неожиданно солдаты перестали стрелять. В фунгусах забрезжила надежда. «Возможно, – сказали они себе, – это Коротыш спешит нам на выручку». Однако никакого боя вдали слышно не было, сколько бы они ни вытягивали головы, всматриваясь в густой туман. Ни звука. Всюду зловещая тишина. Туман расстилался перед ними, словно разбавленное молоко, но фунгусы обладали способностью чувствовать людское присутствие даже за его мучнистой завесой. Они ощущали чувства, излучаемые толпой вояк: жажду крови, дикую ярость и беспощадность. А командовало людьми существо чрезвычайно алчное и жестокое: Огюст Феро де Юбер. Да, благодаря туману Феро скрылся от глаз фунгусов, но где-то в плотном тумане они ощущали его присутствие благодаря силе и кровожадности его чувств. Они понимали, что в душе его соперничают жестокость и эгоизм, что генерал питает ненависть ко всему миру, ко всем существам, его населяющим. И сообща фунгусы пришли к заключению: «Таковы люди, – сказали они себе. – В командиры они выбирают самого жестокого человека, чтобы он направлял их действия».
Но вот из туманного облака показались какие-то фигуры, медленно крадущиеся по траве. Фунгусы осторожно выглянули из-за камней. И увиденное их ужаснуло.
Из тумана вытянулись четыре длинные пики с отрубленными головами фунгусов, насаженными на наконечники. Это были фунгусы, напавшие на французов: остекленевшие глаза широко раскрыты; длиннющие языки безобразно волочатся по земле.
Феро рассчитывал, что фунгусы, напуганные этой картиной, обратятся в бегство. И им действительно стало страшно. Если бы они бросились бежать, покинув свои убежища за камнями, то оказались бы на открытом пространстве, что облегчило бы задачу пулеметчиков. И тут туман рассеялся. Огюст Феро отметил про себя, что великим полководцам неизменно сопутствует Фортуна: в прозрачном воздухе солдатам будет легче целиться.
Однако произошло непредвиденное.
Несмотря на жестокий артиллерийский огонь и увиденные ими головы убитых товарищей, над которыми надругались люди, фунгусы, прятавшиеся за валунами, не двинулись с места. «Нет, мы никуда не побежим, – говорили они друг другу. – Коротыш сказал, что придет и спасет нас. И свое обещание он выполнит, как сделал это Кривой в день Великой битвы». И вместо того, чтобы поддаться страху и разбежаться, они остались на своих позициях, крепко вцепившись в камни, словно горные крабы. Всю обуревавшую их ярость, весь свой гнев фунгусы выместили в оглушительных воплях. В их дружных голосах слышалось отчаяние и одновременно вызов. Феро не собирался терпеть подобного оскорбления. Быть может, пора начинать штыковую атаку? Или продолжать обстрел, даже если уничтожение последнего отряда драконов займет остаток дня? Пока он об этом размышлял, кто-то рядом произнес ужасные слова:
– Mon general[28], – сказали ему подчиненные, кивая в сторону тыла. – Взгляните: лес шевелится!
Феро всмотрелся повнимательнее: позади арьергарда и пулеметов расстилался луг, на котором драконы начали атаку, закончившуюся их разгромом. Три сотни трупов валялись на траве. За лугом топорщился ельник, и глазам в самом деле представлялось диковинное зрелище: граница леса едва заметно дрожала, как мираж в пустыне, когда раскаленный воздух искажает очертания на горизонте. Что бы это означало?
Это были фунгусы: сотни, тысячи фунгусов. Свое искусство сливаться с природой они довели до совершенства. Бесчисленные монстры двигались таким плотным строем, что казалось, сам лес надвигается на луг. Солдаты долго не могли различить отдельных чудовищ, их отвратительные желтые глаза. Люди перевели взгляд выше: верхушки деревьев раскачивались. И там, над самыми верхними ветками, они увидели восьми- или даже девятиметрового великана, который замыкал шествие. Его голова была размером с телегу. Он двигался вперед, рассекая воздух ударами языка, похожего на драконий хвост.
Не веря своим глазам, растерянный Феро, размахивая над головой саблей, выкрикивал один приказ за другим. Зуавам велел занять позиции и встать на одно колено, а командам при mitrailleuses – приготовиться к бою. Но все случилось слишком быстро. Dragons шли в атаку, их было много, гораздо больше, чем раньше, и французы не успели приготовиться к бою с врагом, который наступал с невероятной, нечеловеческой скоростью. Феро ничего не понимал: как сражаться с неприятелем, которого не существует? Откуда они взялись?
Тысячи фунгусов, только что пробудившиеся ото сна, надвигались на врага. Шли в их рядах и самый маленький фунгус, и самый огромный: Коротыш и Великан. Сотни и сотни созданий, легких и проворных, как борзые собаки, ловких, как леопарды, несли в себе ярость всех ураганов, которые обрушивались на землю с тех пор, как существует ветер. Они набросились на людей с сокрушительной силой, словно вулканы, ждавшие своего часа тысячу лет и теперь извергавшие лаву.
Альпийские стрелки, которых атаковали с тыла, устремились в противоположную сторону и запутались в заграждении из веревок и тростей, которое сами же построили для защиты своих позиций. Они барахтались в этой паутине, а фунгусы безжалостно с ними расправлялись и добивали раненых.
Солдат таможенных войск ждала похожая участь: после рукопашного боя с толпами разъяренных чудовищ они бросились врассыпную, уронив по дороге знамя с четырьмя лавровыми венками, вышитыми золотой нитью. Фунгусы пустились за ними вдогонку и, нагоняя очередного несчастного, отрывали ему руки и ноги и швыряли вслед товарищам, бежавшим впереди. Обезумевшие от страха беглецы не сразу поняли, что направляются прямо в сторону белых валунов, где их поджидали монстры, уцелевшие от пуль. Притаившиеся за камнями фунгусы убивали солдат, как только те приближались к их валунам. Четверке счастливцев, которым удалось преодолеть засаду, грозило множество других опасностей: Пиренейские леса – владения фунгусов, а не французских солдат таможенных войск.
Чудовища перевернули лафеты пулеметов и разнесли адские машины на мелкие кусочки, а потом расправились с самими пулеметчиками, засунув им в глотки металлические детали или вбив дула орудий в пищевод до самого желудка. Иных ждала еще более страшная участь, нежели мгновенная смерть: чудовища отсекали им голени и заменяли ампутированные конечности на колеса пулеметов, словно не видя различия между орудием и стрелявшим из него человеком. Фунгусы привязывали несчастных к станкам кишками других убитых солдат и сталкивали этих кентавров, сделанных из изуродованных тел и сломанных механизмов, вниз по склону в пропасть.
Только зуавы оказали решительное сопротивление. Они построили плотное кольцо, словно спартанские воины, и выставили вперед штыки. В середине заграждения стоял Феро, который никак не мог понять, что происходит. Но и эти воины пали под напором драконов. Восьмиметровый фунгус в один миг разрушил строй мавров: ноги великана казались огромными осьминогами, вооруженными щупальцами. Каждый их удар выводил из строя троих или четверых: одни взлетали в воздух, другие гибли под тяжестью этих ножищ, точно раздавленные сапогом жуки. Гигант поднимал в воздух лошадей с такой же легкостью, с какой еще недавно Феро держал в руке свой лимон. Несчастных животных чудовище швыряло в пестрые ряды зуавов, опрокидывая и давя этих экзотических солдат. Иногда монстр обращал свою мощь на уцелевшие повозки, в воздух взлетали доски и ошметки конского мяса. А дальше толпа фунгусов накрыла зуавов, как пенная волна песчаный берег.