– Ты думаешь, что знаешь всех москвичей? – усмехнулся Петр Иванович и протянул Яне фотографию.
Она встала, снова не удержала юбку, извинилась, взглянула на фотографию и обомлела.
– Что? – заметил перемену в ее лице следователь.
– Я, конечно, всех москвичей не знаю, но эта девушка сейчас живет в доме господина Вейкина, – посмотрела на Мартина Яна.
Тот встал и тоже подошел к столу.
– Ты не на меня смотри, а на фотографию, – заметила она, словно отстраняясь от его взгляда. Точно ее броня сразу же начала плавиться, как сахар под горячей водой.
Мартин присвистнул.
– Так это Мирослава…
– Ты ее знаешь? – удивился Петр Иванович.
И Мартин рассказал, при каких обстоятельствах познакомился с девушкой, что он не оставил ее на улице в Новый год.
– Так она и говорила, что приехала сюда, чтобы купить квартиру. Всё сходится, – закончил Мартин.
– Может, совпадение…
– Дай ее номер телефона, Мартин. С ней надо тоже поговорить.
– Пусть отдадут мобильный Я наизусть не помню. И пока мы ждем, я могу заказать пиццу для всех?
Следователь попросил принести телефон Вейкина.
– Валяй, – согласился Петр Иванович, зная, что друг закажет вкусную пиццу.
– Я не буду, – сразу же заявила Яна.
– В этом я и не сомневался, – усмехнулся Мартин. – Не бойся, взамен ничего не потребую.
– Я и не боюсь. Я и сама себе могу позволить пиццу.
– Я куплю тебе, – вызвались Иван Демидович и Петр Иванович одновременно.
– Скиньтесь, парни, – согласилась Яна, – только чтобы не от него…
– А она круто на тебя обиделась, – заметил Ольшанский. – Сейчас на такой злобе и у меня снова появится шанс. Уж я сделаю всё…
– …чтобы ее не посадили, она часто влипает в такие ситуации, – добавил Мартин. – Муж-следователь в этом случае очень удобно. Только, Петр, у тебя в Москве тоже конкурент будет. Виталий Николаевич Лебедев – следователь по особо важным делам, в женихах у нее уже ходил. Только ничего не выходил.
– А это уже не твое дело, чтобы волноваться, кто со мной рядом будет, – ответила Яна. – Я это решу тихими, длинными вечерами в чешском замке у камина.
У Мартина на скулах заходили желваки.
Вскоре доставили вкуснейшую пиццу с грибами, мясную, с четырьмя видами сыра и много-много кока-колы. Яна хотела еще поломаться, но аромат, наполнивший небольшой кабинетик, сделал свое дело. Она ела, впиваясь зубами в сочные куски пиццы, не обращая внимания на жир на руках и щеках.
– Ешь, Яна… А то смотреть страшно, может, хоть юбка на тебе закрепится. Всегда такая худая была, у меня даже коленки… – и снова замолчал Иван Демидович.
– Плохо кормит тебя твой князь. Небось, пару икринок на завтрак или кусочек лобстера в сливках, – отметил Мартин, вытирая руки салфеткой.
– А ты своей передай, что хоть она и кондитер, пусть тебя сладким не перекормит. А то на солененькое потянет, – парировала Яна.
– Нет у меня никого, – ответил Мартин.
– Найдешь, значит. С такими-то талантами, – отрезала Яна.
– От тебя научился, – буркнул Мартин и вовремя успел уклониться от пролетевшего мимо куска пиццы.
– Поаккуратней! Брейк! Перестаньте! Даже не смотрите в сторону друг друга, – приказал Петр Иванович.
– Мне кажется, их надо развести по разным планетам, не то что по городам, – посоветовал Головко, отправляя в рот последней кусок пиццы с грибами.
– Вот вас забыли спросить, – хором ответили ему Яна и Мартин.
– Туше! Я не знаю, на каком еще языке спорта вас остановить в этой перепалке? – взмахнул рукой Петр Иванович.
– Я спортом не занималась, – сразу же ответила Яна. – Но любому в тыкву могу дать легко.
– Я занимался. Но в данном случае мне просто хочется дать в морду каждому, кто к ней приближается, – ответил Мартин, отодвигая от себя стакан с недопитой колой.
Иван Демидович почесал щетинистую щеку.
– Мы-то с Яной просто захотели уединиться, вспомнить детство… без всякого интима. Вы не подумайте чего плохого…
– Господин Головко, я все-таки профессионал, – перебил Ольшанский. – Как пить дать, вы на квартиру поехали не с Яной, а Яну уговорили прикрыть вас. Я раз промолчал, два, а вы всё за свое. Давайте, не будем. Думаю, ту, с кем вы решили уединиться и предаться детским воспоминаниям, будет трудно найти. Диана? Анжелика, Жанна?
– Жаклин, – поник Иван Демидович.
– О! Извините, Жаклин… Конечно. Успели насладиться общением?
– Нет, конечно… Успели выжрать дорогое шампанское, фрукты понадкусывать… Ну, а когда почва была подготовлена, мы переместились в спальню, а там… Ничего мы не успели! – почти взвизгнул заслуженный артист, словно именно это было главное, а не то, что в квартире обнаружился труп.
– Сочувствую, – буркнул следователь.
– А ты, Яна, всех теперь прикрывать будешь и брать на себя? Меня злить? – спросил Мартин.
– Меньше всего о тебе думаю.
Их перепалку прервал стук в дверь кабинета.
– Войдите, – разрешил следователь.
Вошла светловолосая голубоглазая девушка. В руках она сжимала небольшую сумочку. Было видно, что она чувствует себя не в своей тарелке и очень волнуется.
– Мирослава, привет, – поздоровался Мартин.
Она посмотрела на него и сразу же споткнулась, а потом кинулась к нему, обнимая за плечи.
– Мартин! Господи, что с вами? Почему вы в крови? Вас били? Что с вами делали?
Эта сцена выглядела очень интимно, очень лично. Она не видела вообще ничего и никого. Мартин пытался как-то отстраниться от нее, но у него это плохо получалось. Мартин кое-как успокоил девушку и усадил рядом с собой. Следователь предложил воды и приступил к расспросу девушки.
Все подтвердилось. Мира узнала риелтора и не стала отрицать, что она приехала, чтобы найти себе квартиру.
– Как убили?! Ужас какой! А кто же теперь мне квартиру найдет? Ой, я что-то не то говорю, – растерялась Мира.
– Вы не бойтесь, наша фирма не бросает своих клиентов, – подала голос Ольга Михайловна. – Если хотите, я возьму на себя эту сделку.
– Да, мне хотелось бы…
– А ничего искать и не надо, – сказала Цветкова. – Если вас, милая девушка, не смущает найденный труп в квартире. Как оказалось, вы были с ней знакомы, и ее уже убрали из квартиры, так что можете квартиру покупать! Мне она всё равно не нужна. Я не собираюсь жить поблизости с этим человеком.
– Яна, хватит мне рвать сердце.
– Что хочу, то и делаю. Гражданин начальник, задержите его как можно дольше здесь. Нет! Засадите пожизненно, чтобы он больше ни одной женщине не сделал плохо!
– Как вы так можете? – ахнула Мирослава.
– Она и не такое может! – усмехнулся Иван Демидович.
– А вы очень сильно переживаете за него. Я бы даже сказала, что излишне. Может, вы тоже влюбились в него? – качала длинной ногой Яна.
Мирослава сильно покраснела и опустила глаза.
– Понятно… – вздохнула Яна. – Ты еще этой девочке запудри мозги. Я же говорю, нельзя его выпускать.
– Вот этого обещать, Яна, не могу… Я вас всех отпускаю. Понятно, что пока оставайтесь в городе, если что… придете по первому же требованию.
– Мы вообще-то москвичи! – заявил Иван Демидович.
– Хотите здесь остаться? В следственном изоляторе?
– Нет. Мы пробудем в Питере со спектаклями еще пару недель, – тут же ответил Головко.
– Вот и славно. Надеюсь, что к этому времени всё прояснится. А если нет, то задержитесь, дорогие мои москвичи.
Яна надела второй сапог, который она ранее метнула в Мартина и отправилась к выходу. Мартин устремился за ней.
– Яна, да подожди же ты! Что ты бежишь от меня? Дай мне объясниться…
– Мне ты не дал возможности объясниться, – заметила Яна, не оглядываясь.
– Прости меня! Мне же было тоже сложно, я чуть с ума не сошел! Пойми ты меня! Ты же знаешь, что я сделаю всё для тебя.
Они уже все вышли на улицу, причем все были в верхней одежде, кроме Мартина. Его как доставили в рубашке, так он в ней и оказался на морозе, да еще и в рваной, и ничего не чувствовал. Мелкие колкие снежинки кружились и опускались на его темные кудри и широкие плечи.
Яна внимательно посмотрела на него.
– Один вопрос. Ты ночевал один? С кем ты проснулся, Мартин?
Сердце Яны сжалось в маленький, болезненный, пульсирующий комок, потому что она увидела, как изменился в лице Мартин. Пожалеет ли она когда-нибудь, что вообще задала этот вопрос? Наверное, нет. Потому что всю оставшуюся жизнь она бы только об этом и думала. Эта мысль червяком прогрызала бы ее яблоко сознания. Яна не смогла бы на что-то закрыть глаза, жить и делать вид, что ее ничего не беспокоит. Она хотела выстроить отношения на полном доверии.
– На следующий день я проснулся вместе с Василисой, – ответил Мартин каким-то не своим голосом.
Яна внимательно посмотрела ему в глаза.
– Ты сам услышал, что сказал? Ты слышал, что говорила тебе я? Что я прощу всё, кроме предательства. Ты думаешь, что я шутила? А теперь, Мартин…
– Яна, я никогда не буду с ней…
– Мне всё равно. Будь мужчиной. Пообещал больше не встречаться, так держи слово.
– Я не смогу без тебя. Я не в себе был, когда такое сказал.
– А я не смогу простить. Извини. Иди, Мартин, замерзнешь.
Мартин смотрел ей вслед, понимая, что на самом деле замерзает, а его глаза практически покрываются льдом. То застывали его слезы.
Глава 18
Яна в коктейльном черном платье в разноцветный горох разного диаметра и длинных замшевых черных сапогах на шпильках сидела в ресторане русско-чешского центра вместе с элегантным Карлом Штольбергом. Они пили пиво и ели вепрево колено – свиную рульку, маринованную в тёмном пиве. «Колено» было одно на двоих, потому что было заднее, килограммовое, приправленное черным и сладким перцем, имбирем, петрушкой, сельдереем, чесноком, мёдом и кислыми яблоками.
– Вкусная еда у вас, сытная, своеобразная, – отметила Яна.
– А пиво? – отозвался Карл. – Это же твое любимое, темное.
– Разве можно забыть тёмное чешское? – вздохнула Яна. – Нежный сладковатый вкус с лёгкой шоколадной горчинкой?