– Хорошо, – сказал Тави. – Теперь нам нужно найти брод, помеченный дядей. Если мы войдем в лес на том берегу, я найду дорогу – иначе фурии будут водить нас по лесу, пока мы не умрем. Дядя рассказывал: когда он был молодой, двое заблудились в этом лесу и так и не вышли. Он нашел их тела, иссохшие от голода, на расстоянии полета стрелы от тракта, но они до него так и не дошли.
Линялый кивнул, внимательно глядя на Тави.
– Пожалуй, я смогу нас провести, только идти надо по тропе, которую сделал дядя. – Тави задумчиво пожевал губу, посмотрев вверх и вниз по течению. – И гроза эта… Да, вот еще. – Он порылся в мешке и протянул Линялому второй узел с солью. – Держи-ка это, вдруг пригодится. Только не потеряй.
– Не терять, – повторил Линялый, кивая с серьезным видом.
Тави повернулся и двинулся по берегу вверх по течению:
– Кажется, сюда.
Пока они шли по тропе вдоль реки, ночь сгустилась окончательно. Тави едва видел тропу, а Линялый за его спиной то и дело спотыкался и бормотал что-то себе под нос.
– Ага, – сказал наконец Тави. – Вот здесь мы перейдем реку. Видишь тот белый камень? Это дядя заставил Брутуса поставить его там, чтобы брод легче было найти. – Скользя по холодной голой земле, Тави спустился к воде. – Здесь и перейдем.
Линялый испустил короткий вопль.
– Линялый?
Тави повернулся и увидел темную фигуру, вынырнувшую из темноты прямо перед ним. Что-то с силой ударило его в лицо, и ноги под ним подогнулись. Он упал навзничь прямо в ледяную воду Рилла, так и не разглядев нападавшего. Рот наполнился кровью.
Биттан, сын Корда, наклонился, выдернул его из воды за рубаху и ударил в лицо еще раз. Тави взвыл и попробовал прикрыться от ударов, но тот был выше и сильнее и продолжал молотить его кулаком по лицу с садистским наслаждением.
– Хорош, – донесся до Тави голос Корда. – Вылезай из этой проклятой воды, Биттан. Да вылезай же, если не хочешь, чтоб тебя снова утопили.
Тави с трудом разлепил глаза. На берегу над ними высилась фигура Корда со всклокоченными грязными волосами. На земле перед ним темнела другая неподвижная фигура: Линялый.
Биттан выдернул Тави из воды и швырнул на берег, его смазливая физиономия скривилась в гадкой ухмылке.
Ветер над головой Тави завывал вдвое громче, чем пару минут назад. «Гроза, – подумал он. – Гроза пришла». Шатаясь и дрожа от холода, Тави добрел до Линялого. Раб дышал, но не шевелился. На его покрытом шрамами лице виднелась кровь.
Биттан догнал Тави и толкнул вперед, на землю:
– Кажется, ты был прав, папа.
Корд хмыкнул:
– Так я и думал, что они побегут ябедничать Грэму про ту давешнюю потасовку. Вот только не ожидал, что пошлют урода да кретина.
– Этот парень не дурак, папа, – послышался негромкий голос Арика. Тави поднял глаза и разглядел его высокую, стройную фигуру чуть поодаль от двух других. – Он умеет писать. Официальную жалобу нужно подавать письменно.
– Все равно болваны, – заявил Корд. – Может, в хорошую погоду и его можно было послать, но не в такую грозу.
– Если только Бернард не помер, – с надеждой в голосе возразил Биттан. – А может, и ведьма их тоже померла, пытаясь спасти его. У него ведь и вид-то был, что у покойника.
Корд повернулся к Тави и пнул его башмаком:
– Ну, урод?
Тави лихорадочно думал. Должен же быть способ потянуть время, пока Амара не догонит их… или дядя найдет… и вообще, о чем это Корд говорит? Давешняя потасовка? Что-то случилось, когда его дядя вернулся раненый? Должно быть, так. Может, они пытались убить Бернарда? И поэтому боятся, как бы на них не пожаловались графу Грэму?
Корд снова пнул его в бок:
– Говори, парень. Или урою тебя прямо сейчас.
Тави сглотнул слюну:
– А если я скажу, вы нас отпустите?
– Нас? – с опаской переспросил Корд.
– Он имеет в виду идиота, папа, – пояснил Арик.
– Это уж как и что ты нам скажешь, урод, – буркнул Корд. – И поверю ли я тебе.
Тави кивнул.
– Дядю ранил воин-марат, – произнес он, не поднимая глаз. – Его ранили, когда он меня защищал, и я смог уйти. И в долину прибыл один из курсоров Первого консула, вот мне и нужно попасть к графу Грэму, чтобы предупредить о наступлении маратов, чтобы он поднял войска и был готов к войне.
Последовала секунда оглушенного молчания, потом Корд негромко, хрипло хохотнул. Грубая рука схватила Тави за волосы.
– Даже урод, – сказал Корд, – мог бы выдумать что-нибудь получше, чтоб обмануть меня.
– Н-но… – пробормотал, заикаясь, Тави с отчаянно забившимся от ужаса сердцем, – но это правда! Клянусь всеми фуриями, это правда!
Корд потащил его за волосы обратно к воде:
– Меня тошнит от твоей брехни, урод!
А потом он сунул Тави лицом в воду и надавил на затылок.
Глава 20
Амара пыталась унять бешеный стук сердца, успокоить дыхание. Циррус извивался под ней, хотя воздух у нее под ногами казался почти таким же твердым, как земля. Но фурия ветра слегка покачивала ее из стороны в сторону, что делало стрельбу почти невозможной, если сама она не успокоится и не соберется.
Боль в коленке и руке, хоть и ослабленная целительством Исаны, все же напоминала о себе. Она на пробу натянула тетиву, и левая рука сразу же заболела сильнее. Ей не удастся удерживать лук натянутым дольше пары секунд – чему, впрочем, вряд ли стоило удивляться, ведь он делался в расчете на огромные лапищи Бернарда.
Так – дрожа, не в состоянии долго целиться – ей придется подпустить противника ближе… первым нужно снять мечника. Ей ни за что не одолеть его в поединке на мечах. Его собственный опыт в сочетании с заклинаниями превратили его в живое орудие убийства, остановить которое мог только воин, не уступающий ему в мастерстве.
Если у нее останется еще время, следующей мишенью станет Фиделиас. Циррус способен одолеть даже ее старого наставника с его усиленным заклинаниями мастерством стрельбы. Впрочем, стрельбе помогают только заклинания дерева, а вот совладать с силой, которую давали ему заклинания земли, она даже не рассчитывала, ему ничего не стоит разделаться с ней. Даже с помощью Цирруса она вряд ли справится с ним один на один.
А вот для водяной ведьмы хватит и меча… хотя Амара не возражала бы против возможности подстрелить и ее. Конечно, в открытом бою она не представляет такой опасности, как двое других, но и ее тоже не стоит сбрасывать со счета. Даже притом, что теперь Амара была начеку и имела возможность задушить ее, вряд ли это удастся довести до конца прежде, чем та одолеет разделяющее их расстояние, а стоит ведьме коснуться ее, и Амаре конец. Так или иначе, из всех троих эта была единственной, с кем Амара почти наверняка могла справиться с мечом в руках.
«Плохой расклад, – подумала она. – Весь план плохой». Вряд ли ей дадут возможность выпустить вторую стрелу – даже если допустить, что первая поразит Олдрика, человека, который одерживал победы в поединках с самыми опытными воинами – в том числе с самим Арарисом. Но если им удастся догнать мальчика, того наверняка убьют, а мальчик единственный, чьи показания могут убедить графа поднять войска по тревоге.
Амара стояла, вглядываясь в темноту в направлении, противоположном тому, куда скрылись мальчик и Линялый, и вдруг поняла, что она, скорее всего, погибнет здесь. И смерть ее будет мучительной. Сердце забилось от страха.
Она нагнулась, чтобы подобрать с земли две стрелы. Одну она сунула за пояс, вторую наложила на тетиву. Потом проверила, легко ли выходит меч из ножен и не отхватит ли она себе при этом кусок ноги. Впрочем, даже пояс разрезать было бы ох как некстати: хлопающая одежда с чужого плеча будет сковывать движения, сведя на нет все преимущества.
Она смотрела на север и кожей ощущала собиравшихся там, у зловеще высвеченной последними лучами пурпурного заката горной вершины, грозовых фурий. Снежная шапка горы казалась отсюда злобно горящим глазом. Тучи надвигались, обволакивая вершину, и до Амары доносилось морозное дыхание приближающейся грозы, настоящих зимних вихрей. Что ж, как только они докатятся сюда, гроза сделает дальнейшую погоню за мальчиком невозможной… если только не убьет при этом и его самого. Ей не обязательно побеждать. Ей достаточно хоть на время задержать тех, кто за ним гонится.
Поэтому, если ей удастся хотя бы это, смерть – вполне приемлемая плата.
Руки ее дрожали.
Она не ощутила прокатившуюся под ней по земле волну заклинания, но увидела ее: едва заметное колыхание поверхности, напоминающее разбегающийся по воде круг. Волна прошла и убежала дальше. Ноги ее находились на расстоянии доброго фута от земли. Фурия не могла заметить ее.
Она перевела дух и подышала на пальцы правой руки, которым предстояло натягивать тетиву. Потом, не обращая внимания на боль в руке, подняла лук и приказала Циррусу переместить ее чуть ниже по склону, чтобы не выделяться темным силуэтом на фоне подсвеченных пока еще далекими вспышками молний облаков.
Она увидела, как земля колыхнулась еще раз, и постаралась застыть неподвижно, скомандовав Циррусу удерживать ее изо всех сил. Еще одна волна прокатилась по земле, на этот раз более сильная: источник ее приближался. Фиделиас не раз проделывал такое при ней, и она хорошо знала, как эффективно он обнаруживает любого, кому не хватит ума оторвать ноги от земли.
Темный силуэт приближался, хотя она не могла еще определить, кто это и сколько их. Она натянула тетиву как можно сильнее, нацелив стрелу вниз. Темное пятно приближалось, и она уже слышала шаги. Потом тень превратилась в очертания рослого мужчины; в темноте блеснула сталь. Мечник.
Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание и одним движением подняла лук, прицелилась и выстрелила. Хлопнула спущенная тетива, и стрела со свистом ушла в темноту.
Силуэт застыл с поднятой в ее направлении рукой. Она услышала резкий треск ломающегося дерева. Амара потянулась было за второй, заткнутой за пояс стрелой, но мужчина в темноте негромк