Исана пристально смотрела на Арика. Он встал и постоял с минуту, переминаясь с ноги на ногу, так и не поднимая глаз.
– Снова снег идет, – произнес он наконец. – Сильнее вчерашнего.
Исана молча смотрела на него.
Он сглотнул и вышел из круга. Потом подошел к жаровне и принялся снова наполнять ведра.
– Как она? – спросил он.
– Умирает, – ответила Исана. – Жар убивает ее.
Арик снова сглотнул. Он кое-как, кучкой, вывалил угли в огонь и пошел за новой порцией.
– Вода, по крайней мере, чистая. На этот раз.
Долгое мгновение Исана смотрела на него, потом взяла одну из чашек. Она поднесла ее ко рту и осторожно, кончиком языка, попробовала. Ей потребовался едва ли не весь остаток сил, чтобы не опорожнить чашку одним глотком. Вода была чистая, холодная. Она заставила себя сделать глубокий вдох, держа чашку обеими дрожащими руками. Потом принялась пить – медленно, давая каждому глотку усвоиться до последней капли.
Она позволила себе выпить не больше половины чашки. Остальное она отдала Одиане, приподняв ее голову и заставив пить медленно и аккуратно, что та и сделала с бездумной покорностью. Она подняла глаза и увидела, что Арик, побледнев, смотрит на нее. Исана опустила женщину на пол и смахнула прядь волос с ее горла, с ошейника.
– Что случилось, Арик?
– Они придут нынче вечером, – сказал он. – Отец. Они собираются покончить с… с Одианой, а потом наденут ошейник на тебя.
Исана ахнула и не смогла отделаться от холодка, пробежавшего по спине.
– После ужина, – сказал Арик, подсыпая в огонь угля. – Он вроде как праздник устроил. Всех вином поит.
– Арик, – окликнула его Исана. – Еще не поздно сделать что-нибудь.
Арик крепко сжал губы.
– Поздно, – буркнул он. – Одно только осталось. – Он замолчал и не глядя, высыпал в огонь остаток угля.
Появлению Корда предшествовала дрожь земляного пола коптильни. Доминус распахнул дверь ударом кулака и шагнул внутрь. Не говоря ни слова, он с размаху отвесил Арику оплеуху, отшвырнувшую юношу к стене.
– Ну и где смола, парень?
Арик низко опустил голову, съежившись, словно в ожидании нового удара.
– Не сделал еще, па.
Корд оскалился на него, уперев руки в бока. Исана заметила, что его покачивает – он был пьян.
– Раз так, можешь заняться этим, пока мы будем есть. И если свалишься в темноте с этой во`ронами проклятой крыши, это твое дело. Не хнычь потом, что ногу сломал.
– Хорошо, па.
Корд буркнул еще что-то себе в бороду и повернулся к Исане:
– Ты бы выпила вторую чашку, пока моя новая шлюха не заметила ее.
Одиана негромко вздохнула и свернулась калачиком. Корд смотрел на нее с ухмылкой. Исана заметила в его глазах нехороший блеск и заговорила с ним прежде, чем он успел продолжить:
– Корд, она ведь и так уже почти мертва. Оставь ее в покое.
Он прищурился, оскалив зубы.
– Все еще командуешь, – буркнул он. – Ладно, посмотрим. Нынче же вечером, когда я покончу с этой, поглядим, как оно тебе покажется. Увидим, кто командует, а кто слушается.
Исана встретила его взгляд твердо, хотя слова его отозвались в ее сердце тупой, усталой болью.
– Ты дурак, Корд, – только и сказала она.
– А тебе-то что, а? Ты же никто. Ничто. Что ты теперь поделаешь?
– Ничего, – сказала Исана. – Мне и не надо. Ты и так уже уничтожил себя. Теперь это только вопрос времени.
Корд вспыхнул и шагнул к ней, сжав кулаки.
– Па, – вмешался Арик. – Па, она же так, языком треплет. Пытается вывести тебя из себя. Это ж ничего не значит.
Корд резко повернулся и с размаху ударил сына кулаком. Арик не пытался увернуться; удар пришелся ему в плечо, и он упал на пол.
– Ты, – проревел Корд. – Еще ты мне будешь говорить, что делать. Ты вообще молчи. Если у тебя что и есть, так только потому, что я тебе дал. Лучше не дерзи мне, парень.
– Не буду, господин, – тихо отозвался Арик.
Корд совладал с собой и бросил на Исану еще один злобный взгляд.
– Нынче же вечером, – буркнул он. – Вот и посмотрим.
Земля дрогнула, когда он повернулся и вышел.
Несколько минут в коптильне стояла тишина, только шипели и потрескивали горящие угли. Потом Исана повернулась к Арику:
– Спасибо.
Арик вздрогнул от этого слова – сильнее, чем от отцовских ударов.
– Не благодарите меня, – выдохнул он. – Не говорите со мной. Пожалуйста. – Он поднялся и подобрал ведро. – Мне еще крышу смолить. Лед пока не пристал к крыше, но мне нужно просмолить ее нынче же, а то он меня во`ронам скормит.
– Арик… – начала было Исана.
– Помолчите, – прошипел Арик, косясь на дверь. – Снег снова пошел, – произнес он медленно, внятно, глядя на нее в упор.
И вышел, заперев за собой дверь.
Исана нахмурилась, пытаясь понять скрытый смысл его слов. Потом взяла вторую чашку. На этот раз она выпила чуть больше половины, отдав остаток находившейся в полуобморочном состоянии Одиане.
Ветер снаружи крепчал. Она слышала, как по домену ходят люди. Один из них подошел к коптильне, постучал по стене и выкрикнул какую-то непристойность. Одиана дернулась и всхлипнула. Где-то совсем близко послышались возбужденные голоса и грубый смех – наверное, из большого зала усадьбы. Началось что-то похожее на драку, завершившееся хохотом и подначками. Темнело, и скоро единственным источником света в коптильне остались багрово мерцающие угли.
Что-то стукнуло в стену – деревом по дереву. Шаги. Скрипнули ступени. Кто-то поставил на крышу что-то тяжелое, потом залез туда сам.
– Арик? – негромко окликнула Исана.
– Ш-ш-ш, – отозвался тот. – А теперь то, о чем я говорил.
Исана нахмурилась, глядя вверх. Она слышала его шаги по наклонной крыше – он шел от ее края к коньку. Внезапно сквозь обрешетку кровли, как раз над кругом горящих углей, просунулось лезвие ножа, крутанулось туда-сюда, расширяя отверстие, и убралось обратно. В образовавшуюся дыру упало несколько заляпанных смолой щепок и капель воды.
Арик медленно перемещался по крыше, Исана слышала, как он размазывает по ней смолу из ведерка. Но раз в минуту или около того нож снова протыкал кровлю, делая в ней небольшую дыру. Арик проделал это несколько раз, а потом, так и не говоря ни слова, спустился с крыши. Шаги его прохрустели по снегу и стихли в ночи.
Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы Исана осознала, чтó сделал Арик.
В коптильне стояла удушающая жара – тепло поднималось от углей к самой крыше, нагревая ее. Вчера ночью лед на крыше не намерз, говорил Арик, но стоило воде просочиться сквозь нее хоть немного, и черепица и балки набухли бы от жара и влаги. Чтобы избежать этого, крышу приходилось постоянно смолить – особенно с учетом небрежности постройки. Чуть ли не каждый день кровля требовала свежей порции смолы, чтобы противостоять стихии.
Противостоять воде.
Из отверстий, которые проделал Арик своим ножом, закапало. Сначала капли падали редко, потом сделались все чаще и наконец сменились тонкими струйками.
Вода.
Сердце Исаны забилось чаще от возбуждения, от внезапно вспыхнувшей надежды. Она протянула руку над кольцом тлеющих углей и поймала ближайшую струйку воды в чашку. Та наполнилась примерно через минуту; Исана поднесла ее ко рту и выпила залпом – с непривычным, каким-то животным наслаждением. Она наполнила еще чашку и выпила ее, и еще раз, а потом дала напиться и Одиане.
Женщина пошевелилась, а после второй чашки открыла глаза.
– Что случилось? – смогла прошептать она наконец.
– Шанс, – ответила Исана. – Нам подарили шанс.
Исана подставила сразу обе чашки: вода текла все увереннее.
Она облизнула губы и прошлась взглядом по кругу углей. Так оно и оказалось: в том месте, где Арик сыпал уголь совсем небрежно, остались только серые, прогоревшие уголья. Дрожа от возбуждения, Исана вытянула руку и вылила воду на угли. Послышалось шипение. Она наполнила чашки и повторила это еще раз. И в третий. И в четвертый.
Жалобно зашипев, последний уголек мигнул и погас. Дрожа как в лихорадке, Исана наполнила чашку еще раз и позвала Рилл.
Вода в чашке дрогнула, и Исана ощутила присутствие Рилл – живую вибрацию воды. На глаза ее навернулись слезы – и тут же Рилл осторожно, привычно спрятала их; фурия тоже явно испытала облегчение, воссоединившись с ней.
Исана оглянулась на Одиану – та тоже перегнулась через огонь, набрав воды в ладони, и на лице ее играла отрешенная, мечтательная улыбка.
– Они говорят о нас, – пробормотала Одиана. – Столько питья… Собираются развлекаться со мной, пока жар не убьет меня. Потом возьмутся за тебя, Исана. Мне кажется… – Она вдруг умолкла, и спина ее выгнулась дугой. Она негромко охнула и вскинула руки к ушам, расплескав воду из ладоней. – Его голос. Нет. Не хочу слышать его. Не хочу слышать.
Исана схватила ее за запястье.
– Одиана! – прошипела она. – Нам надо убираться отсюда.
Та посмотрела на нее широко открытыми глазами и кивнула:
– Я… я не знаю. Не знаю, смогу ли.
– Ошейник?
Та снова кивнула:
– Трудно думать о том, что ему не п-понравится. Не знаю, смогу ли я поступить так. А если он заговорит со мной…
Исана зажмурилась. Потом осторожно отвела руки Одианы от ушей, а на их место мягко положила свои.
– Не скажет, – тихо произнесла она. – Дай-ка…
Одиана побледнела, но согласно кивнула.
Исана снова позвала Рилл и послала свою фурию в тело Одианы. Рилл поколебалась и повиновалась с явной неохотой – да и то лишь после того, как Исана напрягла всю свою волю, одолевая ее сопротивление.
Эмоции Одианы едва не оглушили ее.
Напряжение. Чудовищный страх. Ярость – бешеная, почти слепая. И все это обволакивалось медленным, томным наслаждением, исходящим от ошейника, – наслаждением, которое в любое мгновение могло смениться нестерпимой мукой. Исана как бы оказалась в самом сердце бури – со всех сторон вокруг нее клубились страсти и эмоции. Вздрогнув, она поняла, что Рилл позволила ей коснуться только самой поверхности эмоций водяной ведьмы, чтобы бешеный вихрь их не захлестнул и ее мысли, ее душу.