Китаи медленно перевел дух.
– Будь как можно тише, – шепотом посоветовал он. – И двигайся плавно. Они видят резкие движения.
– Значит, если мы неподвижны, мы в безопасности? – таким же чуть слышным шепотом спросил Тави.
Лицо Китаи заметно побледнело. Он мотнул головой, стараясь даже это делать как можно более плавно.
– Они находят даже тех, кто не шевелится. На моих глазах находили.
– Должно быть, они ощущают присутствие людей каким-то другим способом, – нахмурился Тави. – По запаху, на слух или еще как-нибудь.
Китаи снова отрицательно мотнул головой:
– Не знаю. Мы держимся от них подальше – откуда нам знать. – Он огляделся по сторонам и поежился. – Мы должны быть осторожны. Он позвал. Остальные придут искать. Они пока не спешат. Но придут.
Тави кивнул, заставив себя сделать это как можно медленнее.
– И что нам делать?
Китаи указал головой в сторону торчавшего посередине леса древнего дерева.
– Продолжим Испытание, алеранец.
– Э… Может, не стоит?
– Ты как хочешь, алеранец, а я продолжу. Можешь оставаться, если боишься. – Губы его скривились в оскорбительной ухмылке. – Чего еще ждать от ребенка.
– Никакой я не ребенок! – злобно прошипел Тави. – Уж постарше тебя. Сколько тебе? Двенадцать? Тринадцать?
Китаи возмущенно прищурился.
– Пятнадцать, – прошипел он в ответ.
Мгновение Тави молча смотрел на своего соперника. Потом расплылся в улыбке. Ему стоило немалых усилий удержаться от смеха.
Китаи нахмурился еще сильнее:
– Что еще?
Тави медленно помотал головой.
– Ничего, – прошептал он. – Ничего.
– Сумасшедший, – буркнул Китаи. – Вы, алеранцы, все сумасшедшие.
Он повернулся и, крадучись, двинулся в глубину светящегося леса.
Тави, хмурясь, последовал за ним, но и теперь ему приходилось сдерживать этот дурацкий смех. Когда от Хранителя их отделяло не меньше нескольких десятков ярдов, он снял со спины мешок, который чуть ли не силой навязал ему Линялый, и сунул в него руку.
В мешке обнаружились две маленькие баклажки хорошего лампадного масла, кремни в специальной черной коробочке, маленькая лампада, связка лучин для разжигания огня, заплетенные в причудливую косичку полоски вяленого мяса, два добротных теплых одеяла, несколько тонких деревянных прутьев, которые можно было соединить в удилище, лески и несколько хороших железных крючков.
А на самом дне мешка лежал зловещего вида нож с изогнутым лезвием длиной в две ладони Тави и шипастой гардой на рукояти. Боевой нож. Откуда у Линялого все это? Зачем раб держал это под рукой, словно готовый выступить в любую минуту? Он ведь, вспомнил Тави, вернулся почти сразу же – значит, мешок был уже уложен. Почему?
Тави тряхнул головой и почти врезался в Китаи, внезапно застывшего на месте. Он тоже остановился – так близко от марата, что кожей ощущал лихорадочный жар его тела.
– Что там? – шепнул он.
Китаи вздрогнул и чуть заметно мотнул головой.
На торчавшей из земли в каких-нибудь десяти футах от них покрытой слоем светящегося кроча коряге сидел Хранитель. Тави пошарил взглядом по земле в поисках пути к отступлению.
Вторая паукообразная тварь сидела на низко нависшей ветви – примерно на уровне головы Тави. Она пронзительно заверещала, раскачиваясь на своих узловатых лапах.
Первый Хранитель отозвался таким же верещанием, хотя в другой тональности. Он тоже принялся раскачиваться. Всё новые голоса откликались со всех сторон. Много голосов. Слишком много.
Тави вздрогнул.
– Что нам делать? – спросил он чуть слышным шепотом.
– Я… – Китаи снова вздрогнул, и Тави увидел в его глазах уже ничем не скрываемый ужас. – Я не знаю.
Взгляд Тави метнулся к ближайшему из двух Хранителей. Тот мотал головой, и светлые глаза его бегали в разные стороны, двигаясь каждый сам по себе, как у хамелеона. Темная точка в центре глаза напоминала зрачок. И тут произошла странная вещь. Глаза Хранителя сменили цвет с белого на ярко-оранжевый, как огонь свечи.
И сразу же Хранитель замер. Оба глаза его уставились на подростков, и он испустил пронзительный свист, напоминающий крик какой-то безумной птицы.
Китаи затаил дыхание и бросился вперед.
Тави взглянул направо, налево – и во всех подробностях увидел, что делали Хранители. Глаза сидевшего дальше от них Хранителя тоже вспыхнули оранжевым светом и сразу же уставились на Китаи. Он тоже засвистел и следом за первым с бесшумной смертоносной ловкостью устремился за юным маратом.
В это мгновение Тави понял, как именно Хранители заметили их и как можно ускользнуть от их внимания.
– Китаи! – крикнул он. – Постой!
Свист Хранителей слышался уже со всех сторон, когда Тави бросился вслед за Китаи. Дело это было почти безнадежное: в отличие от него юный марат бежал налегке, да и скоростью не уступал перепуганному оленю. Тави едва удавалось не упускать того из виду – а вокруг тем временем на фоне зеленого свечения кроча загорались все новые оранжевые глаза Хранителей.
Возможно, Тави так и не удалось бы догнать марата, если бы тот не попал ногой в ямку; наверное, там, где выбрался из кроча один из пауков. В несколько прыжков Тави оказался рядом и подхватил паренька за волосы, не дав тому упасть.
– Уй! – выдохнул Китаи, выпучив глаза.
– Заткнись! – рявкнул Тави тоном, не терпящим возражений. – Давай за мной!
Китаи продолжал потрясенно моргать, но Тави не дал ему времени спорить. Он бросил короткий взгляд влево и помчался в направлении скальной стены провала. Несколько шагов он тащил марата за собой, пока тот не опомнился и не побежал сам. На пути у них внезапно вырос Хранитель, Тави отогнал страх и продолжал бежать прямо на него.
Паук попятился на двух парах задних ног, изготовившись к защите, однако, не добежав до него нескольких шагов, Тави замахнулся мешком и, едва не потеряв равновесия, изо всей силы врезал им по чудовищной твари. Хранитель оказался легче, чем выглядел. Удар отшвырнул его в сторону, он с силой шмякнулся об облепленный крочем древесный ствол и повис на нем, обхватив его всеми восемью ногами.
Тави уже бежал дальше, а свист и щебетание Хранителей делались все громче, пронзительнее, наполняясь тем, что казалось Тави ледяной неземной злобой.
Задыхаясь, добежали они до скальной стены. Тави забросил мешок на спину, это высвободило ему обе руки, и он приложил ладони к камню, глядя вдоль стены сначала вверх, а потом в стороны, всматриваясь при слабом свечении кроча в темный камень.
– Веревки далеко отсюда, – прошипел Китаи. – Нам не убежать.
– Нам не надо бежать, – возразил Тави. Он прижался к камню губами, лизнул его языком и сплюнул известковую кислятину. – Сюда, – бросил он, стянул мешок со спины и побежал вдоль стены вправо, на бегу роясь в его содержимом.
– Они нас окружают, – спокойным, лишенным надежды голосом сообщил Китаи. – Прижимают к стене.
– Нам не нужно бежать далеко, – заверил Тави. Он достал одну из баклаг с маслом и бросил ее Китаи. – Подержи-ка.
Марат с опаской поймал баклагу и хмуро покосился на Тави:
– Что это?
– Подержи это чуть-чуть. Есть одна мысль.
Справа от него мерцали оранжевые глаза, и Тави не замечал бросившегося на него Хранителя до тех пор, пока тот не оказался на расстоянии прыжка. Китаи вовремя поставил ему подножку, и тот покатился по земле, промахнувшись на долю дюйма. Он приземлился на стену, зацепился за нее ногами и почти сразу же повернулся для нового прыжка, злобно щелкая жвалами.
Китаи выхватил свой каменный нож и швырнул его. Тяжелое лезвие врезалось в голову твари, и из нее выплеснулся фонтан светящейся зеленоватой жижи, смешанной с чем-то темным, едко пахнущим. Хранитель все-таки прыгнул, но лишенное управления тело просто описало в воздухе дугу и упало на землю, где и осталось лежать, дергая ногами.
Китаи рывком поднял Тави на ноги:
– Надеюсь, алеранец, ты придумал что-то стоящее.
– Угу, – буркнул Тави, не в силах сдержать дрожи от страха и напряжения. – Угу, я тоже надеюсь.
Он побежал дальше, Китаи не отставал.
Журчание воды донеслось до Тави пару секунд спустя, и он ускорил бег, перепрыгивая через валявшиеся на земле сучья. Скальную стену перед ними рассекала длинная узкая трещина, из которой струился ручеек. У основания расселины он впадал в длинный узкий прудик; земля на противоположном берегу его оставалась чистой от кроча. Вода в пруду была зловеще темной, и Тави не мог разглядеть, насколько он глубок.
– Нам здесь не подняться, алеранец, – выдохнул Китаи.
Еще один пронзительный свист послышался совсем рядом, и Китаи резко крутанулся в ту сторону, напряженно пригнувшись в ожидании нападения.
– Заткнись, – отрезал Тави. – Дай мне масло!
Он выхватил флягу из рук Китаи и выдернул пробку из горлышка. Потом вернулся на несколько шагов назад и, с силой ударив подошвой в нескольких местах по поверхности кроча, проломил ее так, что оттуда начала сочиться светящаяся слизь.
Весь лес, казалось, был полон теперь разъяренным визгом и свистом.
– Что ты делаешь? – прошипел Китаи. – Ты же показываешь им, где мы!
– Да, – согласился Тави. – Именно так.
Он плеснул масла на кроч, в проделанные его башмаками пробоины, взял коробку с кремнями, выбрал два и опустился на колени рядом с разлитым маслом. Подняв взгляд, он увидел несколько дюжин приближавшихся к нему оранжевых глаз.
– Что ты задумал? – почти выкрикнул Китаи. – Быстрее!
Тави выждал, пока глаза подобрались совсем близко. А потом поднес руки к масляной луже и с силой ударил кремнем о кремень. Сноп ярких искр упал в пролитое масло. Одна попала туда, где слой масла был тоньше, и вся лужица сразу вспыхнула ослепительно-ярким огнем. Пламя выплеснулось из пробоины в кроче столбом высотой Тави по грудь.
Тави отпрянул от огня, ухватил марата за отворот куртки и потащил к пруду. Они скатились в холодную воду, и Тави потянул Китаи дальше от берега. Пруд оказался мелким: вода едва доходила им до бедер, но была обжигающе холодной. Тави с Китаи хором охнули от холода, потом Тави опомнился и оглянулся на Хранителей.