– Лучники! – выкрикнул он. – Стреляй!
Со всех сторон от них захлопали луки, посылая смерть в ряды атакующих маратов.
Первый ряд маратов был сметен залпом со стен – и на глазах у Амары следующие ряды атакующих мгновенно затоптали его. Дважды еще Пиреллус выкрикивал команду лучникам, и дважды туча стрел устремлялась навстречу маратам, и те с криками падали, пронзенные насквозь. Но это не смогло остановить сокрушительной волны тел, которая накатывала на стены гарнизона.
– Копья! – рявкнул Пиреллус, и по всей стене лучники отступили назад, а на их место встали легионеры с тяжелыми щитами и длинными копьями.
Стрелы, пущенные из коротких, тяжелых луков маратов, полетели на стены, и Амара отпрянула, когда прямо у нее перед лицом просвистела стрела с тяжелым каменным наконечником. Сердце ее сжалось от страха, и она пригнулась, чтобы голова ее не служила мишенью. Пиреллус в своем шлеме продолжал смотреть на наступающих маратов, не обращая внимания на свистевшие вокруг него стрелы.
Земля задрожала, когда мараты приблизились к стене, – это сотрясение передалось через камень ногам Амары. Она видела их – море диких нечеловеческих глаз, зубов, острых, как звериные клыки. Да и настоящие волки тоже бежали в их рядах огромными хищными тенями. Вот мараты достигли стены, и ворота содрогнулись от удара толстого ствола дерева, когда несколько десятков рук с размаху врезались в них этим тараном. Множество длинных, тонких шестов, усеянных заостренными перекладинами, взвились в воздух, и стоило их верхним концам коснуться стен, как по ним ловко полезли вверх мараты, а лучники прикрывали их, посылая тучу стрел в защитников гарнизона.
Оглушительно-громкие крики делали почти невозможным какое-либо общение. Стрелы маратов летели гуще дождя, и темные каменные наконечники их блестели в свете заговоренных фонарей. Бóльшая часть их разбивалась о камень стены или о добрую алеранскую сталь, но на глазах у Амары изборожденный морщинами ветеран со стрелой, пронзившей ему горло, упал со стены, и тут же другой легионер рухнул ничком, когда стрела на шесть дюймов вошла ему в глазницу.
– Держись! – ревел Пиреллус. – Держись!
И легионеры держались. Как бы ловко ни карабкались мараты по штурмовым шестам, наверху их ждали смертоносные копья защитников крепости. Варвары летели со стен в толпу, встречавшую это яростными воплями. Снова и снова отбивали легионеры попытки захватить хоть один участок стены, опрокидывая шесты и перерубая веревки. Легионеры бились слаженно, действуя парами: один прикрывал щитом от вражеских стрел, второй орудовал копьем, стараясь поразить неприятеля в живот или ногу. Кровь обагрила копья алеранцев, забрызгала их щиты и доспехи да и саму крепостную стену, но натиск нападающих не слабел.
Почти прямо под ногами у Амары раздавались ритмичные удары тарана в ворота. Она опустила голову, прислушиваясь, – и вдруг едва успела увернуться от удара палицей, когда рослый марат с безумными глазами бросился на нее со штурмового шеста.
Амара поднырнула под удар, увернулась от другого, нацеленного ей в плечо, и, развернувшись, ударила мечом по бедру марата. Меч легко рассек светлую кожу дикаря, и из раны струей хлынула алая кровь. Марат вскрикнул, но снова бросился на нее, занося палицу. Амара отступила чуть в сторону и, пропуская марата мимо себя, вогнала клинок ему под ребра. Предсмертный крик марата, казалось, передался по металлу ей в руку; она сама вскрикнула от возбуждения и выдернула клинок, отпрыгивая от мертвого тела. Убитый дикарь перевалился через парапет и полетел вниз, во двор.
Задыхаясь, она оглянулась на Пиреллуса. Тот одобрительно кивнул.
– Только в следующий раз постарайтесь сбрасывать их со стены наружу, – заметил он. – А то нашим внутри негде будет развернуться. – Он отвернулся и принялся вглядываться в толпу атакующих, чуть поморщившись, когда тяжелая стрела с каменным наконечником разбилась о его шлем.
Амара рискнула выглянуть за стену, в царивший внизу хаос, – и в воздухе сразу же засвистели нацеленные в нее стрелы. Она отпрянула, вжав голову в плечи, и едва не наткнулась на пригнувшегося рядом Бернарда. Доминус тоже высунулся на мгновение из укрытия, поднял лук, чуть задержал дыхание, целясь, и пустил стрелу – не вниз, но между двумя легионерами. Стрела угодила точно в ребра марату со стальным топором, только что забравшемуся на стену и стоявшему над оглушенным третьим легионером, который лежал с пробитым шлемом. Стрела отшвырнула марата назад, и он свалился вниз.
– Что, нашла их главного? – окликнул ее Бернард.
– Не очень-то тут найдешь! – крикнула Амара в ответ. – Они стреляют, стоит мне выглянуть!
– Без шлема-то, – кивнул Бернард. – Я бы тоже стрелял.
– Спасибо, утешил, – криво усмехнулась Амара, и доминус довольно блеснул зубами, прежде чем пустить очередную стрелу в маратов.
Амара встала было, чтобы попытаться выглянуть еще раз, но Бернард удержал ее за запястье.
– Не надо, – посоветовал он. – Вон там готовятся. Не высовывай голову.
– Что?
Вместо ответа тот кивнул в сторону Пиреллуса. Амара удивленно посмотрела на него и увидела, что Бернард указывает пальцем на двух мужчин, стоявших рядом с тяжелыми глиняными горшками. Там же ждали чего-то трое рыцарей в доспехах, но без оружия в руках.
– Огонь? – догадалась Амара, и Бернард кивнул.
Пиреллус тем временем поднял меч и резко опустил его, подавая сигнал.
Двое мужчин с горшками – наверняка заклинатели земли, ибо никто другой не ворочал бы тяжелых, с человеческий рост, полных горящих углей горшков с такой легкостью, – подняли их и опрокинули на маратов.
Пиреллус подал знак троим мужчинам позади них, и рыцари, как один, подняли руки и лица к небу. Крики их едва не заглушили шум сражения.
Ответный рев огня оглушил Амару, и она до боли стиснула зубы. Жар взметнулся над стенами, а потом все осветилось алым заревом, особенно зловещим по контрасту с холодно-голубым светом заговоренных фонарей. Горячий ветер разметал Амаре волосы. Столб огня свился в подобие огромной крылатой змеи, взмыл вверх, завис над стеной и обрушился вниз, на маратов.
Зубчатая стена милосердно скрыла от ее глаз то, что произошло с застигнутыми врасплох маратами, но, когда рев огня начал стихать, до нее донеслись крики и стоны людей и волков, полные страха и боли. В криках этих было безумие, жалость к себе, ужас, равного которому она еще не слышала, – и что-то еще. Твердая убежденность в смерти, которая избавит от этих мук, жарких, как причинившее их пламя.
А еще через несколько мгновений до нее донесся запах. Вонь горелого мяса. Амара поежилась, борясь с дурнотой. Наступила относительная тишина, прерываемая стонами снизу. Амара встала и посмотрела вниз. Огненная змея, выпущенная на маратов, отшвырнула их и волков прочь от стен гарнизона. По команде Пиреллуса лучники вновь открыли стрельбу по отступающим варварам, и новые тела продолжали падать на землю.
Полосы земли под самой стеной она не видела – возможно, и к лучшему. Запах паленых волос и плоти бил ей в ноздри, мешая думать о чем-либо, пока она не заставила Цирруса отогнать его от ее ноздрей и рта. Она облокотилась на стену и посмотрела на залитую кровью, опаленную, устланную ковром из окровавленных тел землю.
– Фурии! – прошептала она. – Они же почти дети!
Бернард подошел и встал рядом с ней. Лицо его побледнело, глаз не было видно в тени под шлемом.
– Молодые воины, – сказал он. – Это их первая возможность показать себя в бою. Эти были из клана Волка. Только одного из кланов.
Амара оглянулась на него:
– Они посылают в бой своих младших?
– В разведку боем. Потом, если они останутся в живых, они смогут присоединиться к взрослым воинам в основной битве.
Она снова бросила взгляд на поле боя и поежилась.
– Ты хочешь сказать, это только прелюдия? Еще не все кончено?
– И не кончится, пока мы не уберем их вождя, – кивнул Бернард. – Тебе нужно напиться. Ты даже сама не знаешь, как тебе это нужно. Как знать, когда потом предоставится такая возможность.
И правда, на стену поднялся легионер с ведерком воды и кружками, нанизанными ручками на проволоку. Пока он разносил воду защитникам стен, молодые легионеры, остававшиеся на время боя в резерве, спускали вниз раненых и относили их к заклинателям воды, хлопотавшим у больших чанов во дворе. Как обычно, первыми помощь получали те, у кого были легкие ранения или травмы. Им наскоро останавливали кровь, исцеляли простые переломы, словом, возвращали в строй тех, кто мог и дальше участвовать в обороне крепости. Тяжелораненые передавались на попечение более квалифицированных целителей – задачей их было в первую очередь сохранить им жизнь до тех пор, пока ими не смогут заняться заклинатели воды.
– Все примерно так, как мы ожидали, – говорил Пиреллус кому-то, стоящему рядом. Амара прислушалась к разговору. – Впрочем, тараном они раньше не пользовались. Они быстро учатся.
– Дети, – буркнул Джиральди. – Вóроны, не по душе мне такое кровопролитие.
– Как люди?
– Ничего. Если не считать бессонной ночи. На северной части стены жертв мало. На южной только раненые.
– Хорошо, – кивнул Пиреллус. – Напоите людей, раздайте стрелы лучникам. Проследите, чтобы новые горшки с огнем были наготове, и накормите чем-нибудь заклинателей огня. Они хуже справляются на пустой желудок.
– Вам-то самому помощь не нужна? – спросил Джиральди.
– Какая помощь?
– У вас кровь идет.
– Ерунда, – отмахнулся Пиреллус. – Поцарапало краем шлема, когда в него стрела попала. На вид страшнее, чем на деле.
– Кровь, стекающая на глаза, может оказаться очень некстати. Давайте-ка я сюда целителя приведу.
– Пусть целители занимаются серьезными ранеными, – отмахнулся Пиреллус. – Ты сам-то напейся, центурион.
– Слушаюсь, командир.
Амара нахмурилась и, встав, прошла немного дальше по стене. Там сидел Бернард, привалившись спиной к парапету и хмуро глядя на свои руки.