Держа Линялого за руку, Тави обошел гарганта, сделав большой крюк вокруг его передних ног и растекшегося под ними зловещего багрового пятна. При виде того, что осталось от незадачливого марата, в животе у Тави все сжалось; он сглотнул и поспешил навстречу дяде.
– Тави, – пробормотал Бернард и стиснул его с такой силой, что ребра затрещали. – Фурии свидетели, как я за тебя боялся. И Линялый, дружище! С вами все в порядке?
Линялый оживленно закивал головой. За спиной Тави послышались торопливые шаги, и тут же руки тети Исаны – это он понял сразу, даже не видя ее, – обняли его сзади.
– Тави! – сказала она. – Ох, Тави! Ты как?
Мгновение Тави прижимался к тете с дядей, пытаясь сдержать слезы.
– Я в порядке, – услышал он собственный голос. – Все в порядке. Со мной все хорошо.
Исана смеялась, плакала и целовала его в щеки, в волосы.
– Линялый, – произнесла она. – Благодарение фуриям, с тобой тоже все в порядке.
Семейную сцену, терпеливо выждав еще несколько секунд, нарушила Амара.
– Бернард, они на нас не смотрят. Если мы нападем на вождя прямо сейчас, нам удастся, возможно, заполучить нож.
– Нет! – поспешно возразил Тави. Он высвободился из объятий, глядя на курсора. – Нет, тебе нельзя. Дорога объяснил мне все. Это дуэль. Тебе придется подождать, пока он с ним не разделается.
Амара пристально посмотрела на него:
– Какая еще дуэль?
– Какой еще нож?
Амара нахмурилась:
– Нож – это доказательство того, кто из консулов стоит за этим нападением. Завладев этим ножом, мы сможем схватить его за руку – во всяком случае, у него не будет больше возможности повторить такое. Так что это за дуэль?
– Дорога и Ацурак – оба вожди своих кланов, – попробовал объяснить Тави. – Они равны. Ацурак не может приказать другому клану слушаться его, если вождь тех, других, состязается с ним в Испытании крови. Это такая дуэль, только раньше никто не осмеливался бросать ему вызов. Дорога оспорил решение Ацурака напасть на нас и сделал это на глазах у всех маратов. Если он победит в Испытании, это лишит Ацурака власти и мараты уйдут.
– Просто уйдут, и все? – не поверила Амара.
– Ну да, – обиженно заявил Тави. – Если победит Дорога, это будет означать, что Единственный на его стороне, а не на стороне Ацурака.
– Единственный? – не поняла Амара.
– Единственный, – подтвердил Тави. – Я так понял, они считают, что это такая фурия, живущая на солнце. Если им нужно принять какое-то важное решение, они устраивают Испытание перед ликом Единственного. И верят этому безоговорочно.
Он почувствовал на плече руку Исаны и, повернувшись, увидел, что она, склонив голову набок, пристально смотрит на него.
– Что с тобой было?
– Ой, много всего, тетя.
Она улыбнулась, хотя улыбка вышла усталая.
– Оно и видно. Ты уверен, что понимаешь, о чем говоришь?
– Да, тетя, – кивнул Тави. – Понимаю.
Исана посмотрела на Бернарда, тот посмотрел на Амару. Курсор сделала глубокий вдох и в свою очередь посмотрела на Тави.
– Тави, – произнесла она медленно и тихо. – Почему Дорога выбрал именно это время, чтобы бросить вызов этому Ацураку?
Тави кашлянул:
– Гм… Ну, долго рассказывать. И к тому же я не уверен, что сам все до конца понимаю. Да и какая разница, если он здесь?
Из-за стены послышались пронзительные свистки, и завывание маратов и их зверей стало немного тише.
– Джиральди! – крикнула Амара вверх, на стену. – Что там происходит?
– Вóроны меня побери! – отозвался задыхающийся голос с площадки над воротами. – Мараты дрались друг с другом, но вдруг начали свистеть и расходиться. Похоже, они разбиваются по кланам.
– Спасибо, центурион.
– Что прикажете, графиня?
– Держите стены, – ответила Амара, но взгляд ее вернулся к Тави. – И не нападайте, пока на вас не нападают.
Тави кивнул Амаре:
– Дорога так и говорил. Кланы маратов все время воюют. Они к этому привычные. Свист – это команда прекратить бой, чтобы их вожди разобрались между собой.
Бернард вздохнул и посмотрел на Амару:
– Ну, что ты об этом думаешь?
Курсор подняла руку и, продолжая смотреть на Тави, убрала упавшую на глаза прядь волос.
– Мне кажется, доминус, твоему племяннику удалось узнать о маратах больше, чем всей нашей разведке, вместе взятой.
Тави кивнул:
– Они, гм, поедают своих врагов. А врагами у них считаются все, кто является к ним без спросу. – Он хмыкнул. – Возможно, из-за этого узнать о них что-нибудь трудно.
Амара тряхнула головой:
– Если мы выберемся отсюда живыми, мне будет интересно послушать, как это тебе удалось выкрутиться да в придачу явиться сюда с собственной ордой, чтобы спасти долину.
Линялый вдруг предостерегающе промычал что-то. Тави покосился на раба и увидел, что тот напряженно смотрит на стены. В иззубренном проломе, в котором не осела еще пыль, замаячили чьи-то фигуры. Во двор въехало несколько всадников – высоких стройных маратов из клана Лошади. Тави сразу узнал Хашат с развевающейся светлой гривой, хотя и волосы, и тело, и правая рука ее с зажатой в ней саблей были забрызганы свежей кровью. Тави пояснил Амаре и дяде, кто она такая.
– Вождь? – слегка даже обиделся Бернард. – Это же женщина.
И на ней даже кольчуги нет.
Амара негромко присвистнула:
– Этот пояс с орлами снят с коронного гвардейца. Если он настоящий, она, возможно, участвовала в том набеге, когда убили принцепса Септимуса.
– Да нет, она ничего, – сказал Тави. – Сама она не выступит против Ацурака, но за Дорогой пойдет. Мне кажется, они дружны.
Толпившиеся у ворот мараты расступились, пропуская мужчину, который шел в сопровождении двух крупных волков. На бледной коже его груди багровел длинный чистый порез. Он окинул двор взглядом и оскалил длинные, острые клыки.
– Скагара, – пояснил Тави. – Вождь клана Волка. Опасный тип.
Хашат спешилась и не торопясь, с опасной усмешкой на губах, двинулась через двор к Скагаре. Тот сделал шаг назад. Она улыбнулась, блеснув зубами, и принялась преувеличенно внимательно разглядывать рану у него на груди. Потом повернулась лицом к Ацураку и Дороге, скрестив руки, – правая, правда, оставалась вблизи от рукояти окровавленной сабли. Скагара исподлобья покосился на нее, но последовал ее примеру.
Дорога оперся на свою палицу и ждал, глядя в землю. Ацурак тоже стоял не двигаясь, если не считать небрежного помахивания копьем. Несколько минут во дворе царила напряженная тишина. Единственным нарушавшим ее звуком было воронье карканье из-за стены.
– Чего они ждут? – спросила Амара у Тави.
– Солнца, – пояснил тот. – Дорога сказал, они всегда ждут солнца, чтобы оно видело результаты Испытания. – Он покосился на стены, оценивая их высоту и угол теней. – Мне кажется, оба уверены, что поединок не продлится долго.
Все больше утреннего света проникало во двор. Тень от оставшегося неповрежденным участка стены быстро сокращалась в размерах, и граница ее подползала к двум вождям маратов. В конце концов Дорога поднял глаза, выждал момент, когда солнечный луч коснулся его палицы, крякнув, поднял ее и ринулся на Ацурака. Вождь клана Овцереза перехватил копье, описав им круг в воздухе, и пружинящей кошачьей походкой двинулся навстречу Дороге. Наконечник его копья метнулся к вождю клана Гарганта, но Дорога отбил копье палицей и тут же ударил другим ее концом по голове Ацурака.
Ацурак увернулся от удара и сделал выпад копьем, целясь Дороге в ногу. Тот отпрянул, но недостаточно быстро, и на бедре его вспухла каплями крови алая полоса. По рядам собравшихся на дворе маратов пробежал негромкий ропот. Кто-то из воинов клана Овцереза выкрикнул гортанную фразу, и его соседи отозвались на нее грубым хохотом. Клан Волка тоже заметно оживился.
– Они что, делают ставки на исход поединка? – недоверчиво спросила Амара.
– Угу, бывает, – кивнул Тави. – Дорога, например, выиграл дочь, поставив на меня.
– Что?
– Тсс!
Дорога, морщась, отступил от Ацурака и покосился на свою ногу. Он попробовал наступить на нее, но пошатнулся, и ему пришлось опереться на палицу, чтобы сохранить равновесие. При виде этого Ацурак улыбнулся и снова занес копье. Медленно, почти крадучись двинулся он в обход Дороги, заставляя того поворачиваться вслед за ним, каждый раз перенося вес на больную ногу. Лицо Дороги исказилось от боли.
– Тави, – выдохнула Амара. – Что будет, если Дорога проиграет?
Тави сглотнул; видно было, что и он нервничает.
– Тогда будет считаться, что Единственный считает неправым Дорогу. И все кланы пойдут за Ацураком, как сделали до этого поединка.
– О… – прошептала Амара. – А он может проиграть?
– Пять серебряных на Дорогу, – откликнулся Тави.
– Ну, если ты так уверен…
Без предупреждения Ацурак кинулся на Дорогу. Вождь гаргантов взмахнул палицей и отбил копье, но ответный выпад его вышел неловким и только лишил его равновесия. Ацурак легко увернулся и сразу же снова бросился в атаку. И снова Дорога с трудом отразил нацеленный на него удар. На этот раз это стоило ему равновесия, и он упал.
Ацурак устремился вперед, чтобы добить его, но Дорога взмахнул палицей параллельно земле, угрожая перебить ему ноги, и Ацураку пришлось отпрыгнуть назад. Он нахмурился и сказал что-то неразборчивое, но явно оскорбительное. Потом поднял копье и, забежав сбоку, ринулся в решающую атаку.
Вождь гаргантов ждал ее. Легко, словно играючи, он отбил копье в сторону, так что наконечник вонзился в щель между камнями. Потом он схватился лапищей за древко, с силой пригнул его, а затем отпустил. Древко ударило Ацурака тупым концом в живот, и тот на мгновение застыл.
Почти без усилия Дорога выдернул копье из руки соперника. Ацурак опасливо попятился назад, силясь вздохнуть. Дорога легко встал, поднял раненую ногу и, как тростинку сломав о нее копье, отшвырнул обломки.
– Как он его провел! – восторженно прошептал Тави.
– Тсс! – прошипела на этот раз Амара.