И тут же резко дернулся еще один легионер. Голова его запрокинулась назад, и по виску сбежала из-под шлема струйка крови. Взгляд его потух, он упал, и только тут стало видно торчащую из-под его шлема стрелу.
Амара потащила Линялого за руку; отойдя подальше, она осторожно выглянула из-за его щита.
Третий съежился за своим щитом, почти вжимаясь в него, – как выяснилось, напрасно. Следующая стрела ударила в самую середину щита, пронзила его и вошла ему в грудь. Он испустил короткий крик и тут же закашлялся кровью.
Тави в ужасе смотрел на умиравших на стене рядом с ним легионеров. Слишком быстро все произошло. Невидимому лучнику потребовалось каких-то полминуты, чтобы убить трех человек.
– Убираться надо отсюда, вот что, – пробормотал последний оставшийся в живых легионер, поднимаясь. – Нельзя здесь оставаться.
– Оставайся на месте, болван! – крикнул Бернард.
Но легионер бросился по стене к мотку каната, лежавшему у пролома. Стоило ему выпрямиться, как в ногу его вонзилась толстая черная стрела. Он с криком упал ничком поверх своего щита.
Следующая стрела попала ему чуть ниже уха. Он закрыл глаза и больше не шевелился.
– Будь ты проклят, Фиделиас! – хрипло выкрикнула Амара.
Тави посмотрел в одну сторону вдоль стены, потом в другую.
За его спиной стена обрывалась проломом, проделанным в стене Дорогой – точнее, его гаргантом. Прямо перед ним стена тянулась до тех пор, пока не упиралась в почти отвесную скалу. Строители крепости использовали в качестве северной и южной стен гранитный остов частично срытых холмов.
– Мы можем подняться туда? Может, попробовать уйти через гору?
– Притом, что здесь столько их рыцарей Воздуха? – покачала головой Амара. – Ни малейшего шанса.
Во дворе не стихали вопли и визг маратов и их зверей – редкое конское ржание, волчий рык, пронзительный, свистящий визг овцерезов. Даже если бы им и удалось спуститься по канату, они попали бы из огня да в полымя…
– Мы в западне, – вздохнул Тави.
Еще одна стрела ударила в щит Бернарда, и ее стальной наконечник, пробив железную обшивку и дерево в несколько пальцев толщиной, застыл в каком-то дюйме от его виска. Бернард побелел, но выражение лица его не изменилось, и он продолжал прикрывать себя и Тави щитом. В проломе стены взвыл ветер, и Тави, оглянувшись, увидел того самого мужчину, который командовал рыцарями Воздуха, – один из них как раз опустил его на стену в десятке ярдов от них. Еще через пару секунд рядом с ним высадили дюжего мечника.
Амара побелела как полотно. Она произнесла:
– Убирайся отсюда, Фиделиас.
Невысокий, безобидного вида человек смерил ее безразличным взглядом:
– Отдай мне кинжал.
– Он не твой.
– Отдай мне кинжал, Амара.
Вместо ответа Амара выпрямилась и вытащила меч из ножен. Потом достала из-за пояса кинжал и бросила его на камни за своей спиной.
– Иди и возьми, если сможешь. Мне даже странно, что ты не убил всех, пока у тебя была такая возможность.
– У меня кончились стрелы, – сказал мужчина. – Олдрик. Убей их.
Здоровяк выхватил меч и не спеша двинулся к ним.
Амара облизнула пересохшие губы и выставила гвардейский меч вперед, параллельно земле на уровне пояса. Тави видел, как дрожит ее рука.
Бернард зарычал, расстегнул лямки щита и высвободил из них руку. Со словами: «Подержи это» он сунул щит Тави, взял в руки двуручный топор и, сделав пару шагов вперед, встал рядом с Амарой.
Тави затаил дыхание.
Олдрик остановился в нескольких футах от них, застыв как изваяние.
Бернард повел затекшим плечом и с криком ринулся вперед, топор описал над его головой дугу и начал опускаться на мечника. Олдрик поднырнул под удар, и топор, с размаху врезавшись в камень, высек сноп искр и расшвырял каменную крошку. Бернард по инерции повернулся и снова опустил топор с силой, достаточной, чтобы рассечь мечника надвое.
Олдрик не двигался до самого последнего мгновения, да и потом едва пошевелился. Он чуть повернул бедра, уводя тело из-под удара, так что лезвие топора просвистело мимо его груди в каких-то долях дюйма.
И тут же меч его дернулся вверх. Острие его ударило Бернарда в бок чуть выше пояса. Бернард застыл, зрачки его расширились. Он издал короткий хриплый стон, и пальцы его разжались, выпустив топорище. Топор упал, лязгнув о камни.
Тави в ужасе не мог отвести от него взгляд. Чуть повернув клинок, Олдрик выдернул его из раны, и Бернард повалился вниз, в царивший во дворе хаос.
– Дядя! – завизжал Тави.
Амара дернула рукой, словно в надежде поймать его на лету:
– Бернард!
Линялый взвизгнул, уронил щит и, бормоча что-то нечленораздельное, подбежал и прижался к Тави.
Олдрик взмахнул мечом в воздухе, стряхивая кровь – кровь его дяди! – на камни.
Лицо Амары застыло в маске холодной ненависти.
– Во`роны тебя побери, Фиделиас, – произнесла она ровным, тихим голосом. – Во`роны побери вас всех.
Тави даже не увидел ее атаки – только смазанное пятно цветов курсорского плаща, да еще услышал, как свистнуло, рассекая воздух, лезвие гвардейского меча. Мечник сделал два быстрых шага назад, но на лице его не отразилось никаких эмоций. Он поднял меч и перехватил им удар. За ним последовали еще три выпада – таких быстрых, что лязг мечей почти слился в один звук, – и мечник легко, скупыми, короткими движениями отбил их все, несмотря на скорость.
Тави, всхлипывая, волоча за собой тяжелый щит и скулящего Линялого, прополз немного вперед, подобрал кинжал и сунул его себе за пояс. А потом ему оставалось только беспомощно следить за боем. Амара крутилась волчком, припадала к земле и снова крутилась, и клинок ее целил Олдрику в горло, в колени, снова в горло. Мечник парировал каждый ее удар, а потом с неожиданной жестокой улыбкой выбросил клинок вперед. Амара зашипела, и меч, вылетев из ее руки, лязгнул о камни рядом с Тави.
Олдрик сделал мечом еще один, горизонтальный взмах, и Амара, вскрикнув, отступила назад, упершись спиной в крепостной зубец. Волосы упали ей на лицо, и Тави не видел его выражения, зато видел кровь, просочившуюся сквозь кольчугу у нее на животе. Шатаясь, она повернулась к Олдрику и замахнулась на него – он без труда отвел ее руку в сторону и ударил ногой по колену. Амара охнула и упала, хотя даже теперь делала попытки подняться.
Олдрик недовольно тряхнул головой и снова ударил ее ногой – на этот раз по сломанной руке. Она дернулась и закричала. Глаза ее смотрели на Тави, но, похоже, не видели его; лицо побелело еще сильнее. Олдрик не стал тянуть время. Перехватив меч двумя руками, он занес его над головой и нацелил его в обездвиженного курсора.
Не раздумывая, Тави схватил упавший меч левой рукой и, привстав на коленях, наотмашь ударил им рыцаря по ноге – как раз в зазор между верхом кожаного сапога и низом кольчуги. Удар вышел слабым, едва поцарапав тому кожу, но и этого хватило, чтобы Олдрик, отвернувшись от Амары, опустил меч, парируя неуклюжий удар Тави. Олдрик зарычал, и лицо его вдруг покраснело от злости, отчего старый шрам на щеке показался еще белее. Меч его схлестнулся с гвардейским мечом Тави – тот почувствовал резкую боль в плече и груди, а рука онемела по локоть. Меч отлетел куда-то за спину. Он перекатился назад и попытался прикрыться щитом, но мечник сделал движение ногой, и щит, вырвавшись из рук Тави, полетел со стены вниз.
– Глупый мальчишка, – холодно произнес Олдрик. – Отдай мне кинжал.
Тави стиснул рукой рукоять кинжала и начал отползать назад по стене.
– Ты его убил! – хриплым от волнения голосом выкрикнул Тави. – Ты убил моего дядю.
– А то, что случилось с моей Одианой, произошло по твоей вине, – прорычал Олдрик. – Мне стоило бы убить тебя прямо здесь и сейчас. Сдавайся. Все равно тебе не победить.
– Ступай к во`ронам! Не я, так кто-то другой побьет тебя!
– Ну как хочешь, – произнес мечник, словно успокоившись. Он крутанул меч пальцами и шагнул к Тави. Глаза его были холодны как лед. – Будь здесь сам Арарис Валериан, он не побил бы меня. А ты не Арарис.
Мечник перехватил меч двумя руками, замахнулся и опустил его. Тави видел надвигающийся на него стальной клинок и понимал, что это смерть. Он взвизгнул и поднял руку, прекрасно понимая, что это не спасет его, – просто в голову не пришло больше ничего.
Меч падал на него, ускоряясь. И напоролся на сталь. Послышался чистый, похожий на колокол звон, и облачко серебристых искр вспыхнуло в том месте, где клинок Олдрика столкнулся с гвардейским мечом.
Линялый стоял над Тави, держа короткий меч двумя руками, широко расставив чуть согнутые в коленях ноги. Поза его казалась расслабленной. Мечник изо всех сил давил вниз, но Линялый, казалось, без особого усилия сдерживал напор, отводя его клинок от Тави. Только две-три секунды спустя Линялый чуть двинул плечами, меч Олдрика скользнул в сторону и метнулся парировать удар – но недостаточно быстро. Короткий меч Линялого свистнул в воздухе, и старый шрам на лице Олдрика вспух алыми каплями. Он отступил и занял оборонительную позицию, глядя на Линялого широко открытыми глазами; раскрасневшееся было лицо его вдруг побледнело.
– Нет, – произнес он. – Нет. Ты не Арарис Валериан!
Линялый сделал шаг вперед и встал между ним и Тави.
– Держись за моей спиной, Тави, – произнес он негромко, спокойно – словно чужим голосом.
Тави потрясенно смотрел на него. Потом опомнился, крепче сжал кинжал и отодвинулся от них на несколько шагов.
– Это не ты, – прорычал Олдрик. – Этого не может быть. Ты мертв.
– Ты слишком много говоришь, – сказал Линялый.
И тут же бросился вперед, перепрыгнув через неподвижное тело Амары, и меч его метнулся к Олдрику. Вспыхнул сноп искр – это мечник отбил в сторону нацеленный в его живот удар и замахнулся, целя рабу в голову. Линялый пригнулся. Меч просвистел у него над головой и рассек добрых два фута заговоренного камня крепостной стены. Каменный обломок размером с ванну отвалился от стены и полетел вниз, в гущу сражения.