В глазах Амары заиграли веселые искорки.
– Ну, может, позже почувствуешь.
В комнату ворвалась Исана в чистой одежде и белоснежном переднике.
– Тави, – строго произнесла она, – а ну в постель сейчас же!
Тави нырнул под одеяло.
Исана хмуро посмотрела на Бернарда:
– И ты тоже. Бернард, уж ты-то знаешь: я строго-настрого приказала, чтобы мальчик не вставал с постели!
Тот виновато улыбнулся:
– Ладно-ладно.
Исана шагнула к брату и коснулась его висков:
– Гм. Ну, по крайней мере, здесь ты больше беспорядков устраивать не будешь. Вытаскивай свою ленивую задницу из постели и марш обедать.
Бернард ухмыльнулся и чмокнул сестру в лоб:
– Как прикажет целительница.
– Ха! Амара, ты себя нормально чувствуешь? Жара нет? А тошноты?
Амара с улыбкой помотала головой и деликатно отвернулась, пока Бернард вставал, натягивал штаны и свободную рубаху. Двигался он еще немного скованно.
– Хорошо, госпожа Исана. Вы потрудились на славу.
– Отлично. А теперь уходите все. Мальчику необходим отдых.
Бернард улыбнулся и взъерошил Тави волосы. Потом подошел к Амаре и взял ее за руку. Курсор вздрогнула, взглянула на его руку и посмотрела ему в лицо. Она улыбнулась, и щеки ее порозовели.
– Ох, да идите же, – сказала Исана и хлопнула Бернарда по плечу.
Тот снова расплылся в улыбке, и они с Амарой вышли. Тави обратил внимание на то, что они не слишком спешили. И шли почти прижавшись друг к другу.
Исана вернулась к Тави и положила пальцы ему на виски. Потом улыбнулась:
– Как ты себя чувствуешь?
– Пить хочется, тетя.
Она снова улыбнулась и наполнила его чашку:
– Я так боялась за тебя, Тави. И так горжусь тем, что ты сделал. Все в долине считают тебя настоящим героем.
Тави вытаращил на нее глаза и закашлялся, поперхнувшись водой.
– А я… мне… ну, понимаешь. Надо мне что-нибудь теперь делать? Ну там, научиться ездить верхом или что-то вроде?
Она рассмеялась и поцеловала его в лоб:
– Пока отдыхай. Ты храбрый, Тави, и в трудную минуту думаешь больше о других, чем о себе. Ты только не забывай, кто ты. – Она встала. – Тут к тебе еще гости, но я не хочу, чтобы ты с ними говорил слишком долго. Допей свою воду, а потом поспи еще. Вечером я принесу тебе поесть, если захочешь.
– Хорошо, тетя, – послушно кивнул Тави.
Он смотрел ей вслед, пока она шла к двери, потом вдруг вспомнил:
– Тетя, а кто такой Арарис Валериан?
Исана остановилась в дверях и нахмурилась:
– Он… Это был один из коронных гвардейцев. Один из личных телохранителей принцепса Септимуса, Знаменитый мечник.
– И он погиб вместе с принцепсом?
Она повернулась к нему лицом и сказала очень тихо, очень твердо:
– Да, Тави. Он погиб. Пятнадцать лет назад. Ты понял?
– Но…
– Тави, – вздохнула Исана. – Мне нужно, чтобы ты доверял мне. Пожалуйста. Хоть недолго.
Он закрыл глаза, потом кивнул:
– Хорошо, тетя.
Исана устало улыбнулась ему:
– Вот они, твои гости. И не забывай: не говори слишком долго.
Она вышла. Секунду спустя в дверь, пригнувшись, чтобы не задеть притолоку, вошел Дорога. Дюжий вождь был одет в набедренную повязку, украшенный перьями танадента плащ и яркую рубаху. На поясе у него болтались алеранские башмаки, хотя шел он босиком; на каждом пальце красовалось по перстню. Левая рука висела на перевязи и сильно распухла, но он явно пребывал в хорошем настроении и улыбнулся Тави, подойдя к его кровати и стиснув ему руку в костедробительном пожатии.
Следом за ним шла хмурая как туча Китаи, одетая в алеранскую рубаху, бесцеремонно заляпанную едой и грязью. Длинные светлые волосы ее были собраны в аккуратную косу, открывавшую изящные скулы и шею.
– Ну, юный воин, – прогрохотал Дорога. – Я расплатился с тобой за спасение моего щенка…
– Дочери, – перебила его Китаи. – Я больше не щенок, отец.
– Дочери, – поправился Дорога, расплывшись в своей белозубой улыбке. – Ты спас мою дочь, и я расплатился с тобой за это. Но потом ты спас и меня. Я считаю себя все еще твоим должником.
– Но я ничего не сделал, – возразил Тави.
– Ты крикнул и предупредил меня, – сказал Дорога. – Если бы не это, я был бы сейчас мертв. – Он стиснул плечи мальчика, и на мгновение Тави испугался, что там сейчас что-нибудь снова сломается. – Спасибо.
– Но то, что я сделал, это ведь мелочь. Это вы сделали главное. Вы привели свою орду и одолели ту орду.
– Я еще верну свой долг тебе, – пообещал Дорога. – А ты доверши то, что намеревался сделать. Это наше мужское дело. – Дорога улыбнулся ему и поднялся. – Китаи.
Китаи нахмурилась.
Дорога строго посмотрел на нее.
Китаи закатила глаза и повернулась к Тави.
– Спасибо, – буркнула она. – За то, что спас мне жизнь.
Тави зажмурился:
– Э… Не за что.
Она прищурила глаза, глядя на него:
– Не думай, что я это забуду.
Тави показалось, что это звучит скорее как угроза, а не обещание.
– Э… Нет. Я так не думаю.
Китаи насупилась еще сильнее, хотя что-то в ее глазах чуть оттаяло при этих его словах.
– А я собираюсь научиться ездить верхом, – заявила она. – Если ты не против.
– Э… Да нет, конечно не против. Это просто здорово, Китаи.
Тави с надеждой посмотрел на Дорогу. Тот закатил глаза и вздохнул.
– Нам пора, – сказал он. – Ваш вождь хочет благодарить меня завтра, и Китаи нужно еще постирать свою рубаху.
– Только щенки носят рубахи, – огрызнулась Китаи. – Какой дурак надел ее на меня? Мне она не нравится, я не хочу ее носить. Почему я не могу одеться так, как одеваются нормальные женщины маратов?
– Ты что, хочешь разгуливать здесь нагишом, как они? – возмутился Тави. – Ты с ума сошла! Пока ты здесь, будь добра одеваться как положено, слышишь?
Дорога расплылся в широченной улыбке:
– Вот это правильно. Отлично.
Китаи скрестила руки на груди и одарила Тави взглядом, способным обратить в прах даже камни. Тави натянул одеяло чуть выше. Китаи возмущенно фыркнула и вылетела из комнаты.
Дорога громогласно расхохотался и взъерошил Тави волосы – в точности так же, как делал это дядя Бернард.
– Ты обречен, юный воин. Обречен. Но мы с ее матерью начинали точно так же.
Тави снова зажмурился:
– Что?
– Мы еще увидимся. – Дорога повернулся к двери.
– Что? – повторил Тави. – Что там с ее матерью? Дорога, да погоди же!
Дорога даже не задержался в дверях, продолжая посмеиваться.
– Помни, чтó я сказал, Тави. Мы еще поговорим.
Тави, хмурясь, откинулся на подушку. У него создалось впечатление, будто он увяз по самые по уши… только не совсем понятно в чем.
– Довершить? – хмуро буркнул он себе под нос. – То, что я начал?
В дверь осторожно постучали, и Тави увидел изборожденное шрамами и морщинами улыбающееся лицо Линялого.
– Тави, – радостно произнес Линялый.
Тави улыбнулся в ответ:
– Привет, Линялый. Зайдешь?
Линялый проскользнул в комнату, держа под мышкой что-то длинное, завернутое в красную тряпку.
– Что это у тебя? – спросил Тави.
– Подарок, – сказал Линялый, протягивая ему сверток. – Подарок, Тави.
Тави взял его в руку; сверток оказался тяжелее, чем он ожидал. Он опустил его на колени и размотал тряпку. Собственно, это оказалась не тряпка, а алый гвардейский плащ из мавзолея, а в нем, в старых, потертых ножнах, лежал старый иззубренный меч – тот самый, который Амара позаимствовала в мавзолее и которым бился на стене Линялый.
Тави поднял глаза на Линялого – тот улыбнулся в ответ своей обычной глупой улыбкой:
– Тебе.
Тави нахмурился.
– Линялый, тебе не обязательно больше притворяться, – тихо сказал он.
На мгновение в глазах Линялого, под которыми были выжжены на щеках клейма, характеризовавшие его как труса, что-то мелькнуло. Еще секунду он молча смотрел на Тави, потом хитро подмигнул ему.
– Тебе, – повторил он тем же голосом и повернулся, чтобы уйти.
В дверях кто-то стоял. Высокий, плечистый, с длинными руками. Лицо его казалось ненамного моложе дядиного, но что-то в его зеленых глазах говорило о том, что он старше, чем кажется. В волосах его блестела седина, капюшон тяжелого плаща из простой серой шерсти прикрывал часть лица.
Линялый как-то странно вздохнул.
– Недешевый подарок, – заметил незнакомец. – Ты уверен, что это твое и ты можешь дарить это, а, раб?
Линялый упрямо выпятил подбородок, и даже сутулые плечи его чуть расправились.
– Для Тави.
Мужчина в дверях сдвинул брови. Потом пожал плечами:
– Оставь нас. Я хочу поговорить с ним наедине.
Линялый опасливо оглянулся на Тави, потом почтительно поклонился незнакомцу. Он одарил Тави еще одной глупой ухмылкой и исчез за дверью.
Незнакомец тихо прикрыл дверь и уселся на соседнюю кровать, взгляд его зеленых глаз не отрывался от мальчика.
– Знаешь, кто я?
Тави помотал головой. Незнакомец улыбнулся:
– Меня зовут Гай Секстус.
Тави невольно открыл рот. Потом сел.
– Ох, принцепс… правитель, – пробормотал он. – Я вас не узнал. Извините…
Гай поднял руку в бархатной перчатке, останавливая его.
– Нет, оставайся в постели. Тебе нужен отдых.
– Я думал, вы будете завтра, правитель.
– Верно. Но сегодня я прибыл сюда инкогнито.
– Зачем?
– Я хотел поговорить с тобой, Тави. Похоже, я перед тобой в долгу.
Тави покраснел:
– Я просто хотел пригнать моих овец домой, правитель. И ничего больше, правда. А потом все как-то…
– Усложнилось? – предположил Гай.
Тави покраснел еще сильнее и кивнул:
– Именно так.
– Так обычно все и происходит. Я не хочу утомлять тебя долгим разговором, поэтому перейду к делу. Я перед тобой в долгу. Назови награду, какую хочешь, и ты ее получишь.
Тави, моргая, смотрел на Первого консула; рот его снова открылся сам собой.
– Все, что угодно? – спросил он.