– Такое объяснение годилось бы, командуй Тарш в никому не нужной дыре, – возразил Дариас. – Но в важном порту, командир…
– Верно, – признал Тави. – Если только… если Молвар не стал ненужной дырой.
– В каком смысле? – нахмурился Дариас.
Тави поднял руку, прося всех помолчать, пока он прогоняет в голове несколько леденящих душу соображений.
Китаи резко обернулась, впилась в него глазами:
– Чала?..
Тави мотнул головой. Насупившийся Дариас переводил взгляд с одной на другого:
– Что-то не так?
– Хорошо бы я ошибался, – заговорил Тави, – но если нет… мы влипли. – Он кивнул Китаи. – Мне нужно поговорить с Варгом.
Она молча встала и пошла исполнять.
– Даже она не захочет с вами возиться ни за полный кошелек, ни за дерюжный мешок!
Макс закончил пылкую отповедь мирно жующим таургам и пнул Жаркое в бок. С тем же успехом он мог бы пинать камень. Красс придержал раскипятившегося брата за плечо:
– Право, ты принимаешь это слишком близко к сердцу. Обрати внимание на светлую сторону, Максимус.
– Я нажил мозоли и растяжения в таком месте, которого никто, кроме юных красавиц, и касаться не должен, – мрачно отозвался Макс. – Я столько раз за эти дни прикусил язык, что в дырки можно свистеть за целый оркестр. И доспехи пропахли ими навсегда, я точно знаю. – Он прищурился, гневно глядя на Жаркое с Ваксой. – И где тут светлая сторона?
Красс серьезно обдумал вопрос.
– По меньшей мере это воронье отродье дает тебе законный повод для ворчанья.
Макс изобразил на лице изумление человека, пораженного новой мыслью.
В это время вернулась Китаи с Варгом.
– Алеранец, – буркнул Варг, – как тебе нравится Шуар?
– Холодно и плоско. И таурги моим людям не по нраву, – ответил Тави.
– Как всем, кто не выжил из ума, – заметил Варг и присел на ляжки – в канимской позе непринужденного разговора. Он кинул Дариасу мех с водой, и тот, легко поймав, стал пить по-канимски, вливая воду прямо в рот, не касаясь горловины губами. Напившись, он благодарно кивнул и бросил мех обратно.
– Варг, – заговорил Тави, – на карте Шуар выглядит одним сплошным горным плато. Естественной крепостью.
Варг сделал несколько глотков и кивнул:
– Да, почти что так. К нему есть три подхода, все основательно укреплены. Рубежи Шуара всегда были почти неприступны. – Он зевнул, пренебрежительно дернул ушами. – Да они никому и не нужны.
– И в том их сила, – сказал Тави.
– В этом и еще в рудных копях, – уточнил Варг. – Они здесь делают неплохую броню и оружие. Их воины часто заключают союзы с другими боевыми стаями, оказывают помощь и поддержку в сражениях.
– Я заметил, что Молвар снабжен внушительными укреплениями.
Варг показал зубы:
– Шуараны – повелители гор. Нарашаны правят морями. Шуараны знают, что в море им с нами не тягаться. Но если их воины в чем и превосходят все прочие стаи, так это в фортификации.
На дальнем конце замкнутого камнями круга зашумели, – похоже, четверка молодых воинов затеяла ссору. Все схватились за оружие, и крови не пришлось долго ждать. Могло кончиться хуже, не вмешайся Анаг со стрекалом для таургов – оно представляло собой тяжелую дубинку на длинной рукояти с торчащей острой шпорой. Двумя умелыми взмахами Анаг оглушил двоих, третьего свалил с ног, взяв за ухо, а последнего привел к покорности одним строгим взглядом.
Когда порядок был восстановлен, Тави пристально взглянул на Варга. И проговорил:
– Тарш. На обороне Молвара. С шайкой сорвиголов вместо войска.
Варг молча ответил на его взгляд, а когда заговорил, голос его прозвучал тихо, еле слышно:
– У тебя зоркий глаз, алеранец.
Каним встал и бесшумно ушел прочь.
Во взгляде, которым проводил его Дариас, было что-то очень похожее на потрясение.
Видя, что Варг ушел, Макс приблизился к Тави:
– О чем это все?
– Он не знает, – ответил Дариас за Тави и обратился к нему: – Варг сам не знает, что происходит, так?
Тави покачал головой:
– Мне кажется, он не уверен.
– А ты уверен, – тихо сказала Китаи.
Тави скривился:
– Уверен, что завтра мы сами увидим.
Ночевали на холодной земле, ради тепла сдвинув постели поближе друг к другу. Здесь не нашлось сухих дров, которые всегда бывали в лагерях легиона, зато канимы, нарезав кирпичиками какой-то упругий дерн, разводили огонь в неглубоких рвах, где он горел медленно и жарко. Между этими огненными рвами ночь кое-как удавалось перетерпеть. И Макс, и Красс владели заклинаниями, которыми согревались в жестокие холода на Защитной стене, но тут приходилось выбирать: либо заклинать огонь, либо спать, и потому ночи они проводили не лучше других.
Утро началось ревом голодных таургов, перебудивших всех, кто еще спал. Макс завел привычку брать с собой в постель камень – швырять в первого или ближайшего ревуна, но в этот раз и он только выругался себе под нос, и сразу стало ясно, что день не задался. Утренний распорядок в канимском лагере был проще некуда: накормить таургов, выгрести из круга камней навоз, оставив его сохнуть грудой на костры новым проезжим, оседлать животных – и в путь. Ели за работой или на ходу – каждый доставал вяленые полоски мяса из своего мешка.
Таурги, как и вчера, двигались раскачивающейся быстрой побежкой, как и в первые три дня, по дороге на юго-запад, вглубь материка. Привал устроили только в полдень – напоить и накормить животных. К вечеру поднялся ветер – стремительный, холодный, несущий промозглый дождь с колючей ледяной крупой.
Китаи на своем звере догнала Тави. Их таурги потолкались головами, помычали, обнюхались, выясняя, кто выше стоит в стаде, правда, Тави так и не понял, кто из них главный, держались они точно так же, как раньше.
– Алеранец, – тихо позвала Китаи, – ты чуешь?
Тави быстро взглянул на нее, покачал головой:
– Пока что нет.
Маратка поморщилась и дернула лямку повода, выправляя своего таурга.
– Держи нос по ветру.
Не столь острое чутье Тави уловило запах только полчаса спустя. Но уж тогда у него ощетинился загривок, в памяти замелькали кошмарные картины.
Кто-то из таургов впереди заревел, кто-то рванулся в сторону, нарушив строй. Подняв глаза, Тави увидел, как Варг орудует стрекалом, вырывая своего скакуна из привычной вереницы собратьев и подгоняя так, что зверь уже не бежал, а летел немыслимо длинными скачками.
Один из молодых воинов рванул из крепления на седле балест, вложил болт и вскинул оружие к плечу, но в воздухе закрутилось колесом стрекало Анага, и юнец, не успев послать смертельный снаряд в спину Варгу, вылетел из седла.
– Стоять! – прогремел Анаг. Его голос услышала вся колонна. – Смирно, дурак, глотку порву! – Молодой каним бросил злобный взгляд вслед Варгу, оглядел вереницу животных. – Колонне стоять! Спешиться! Приготовиться к досмотру перед входом на укрепления.
Приказ по цепочке передали вдоль колонны, однако сам Анаг не спешился. Он тоже вывел своего таурга из строя и вернулся вдоль вереницы назад, к Тави.
– Алеранец, – проворчал он, – думаю, напрасно ты не взял своих людей.
Тави нахмурился, глядя на Анага, но кивнул ему. Он подал знак рукой Китаи и остальным, и они вывели своих таургов из колонны, чтобы следовать за Анагом. Они поспешили за Варгом, хотя и гораздо более умеренным шагом.
Через полмили темношерстный Учитель войны остановился на невысоком пригорке. Они, подъезжая, видели черную тень Варга на сером небе – безмолвно угрожающий силуэт над массивной тушей еще пыхтящего таурга.
Ближе к вершине ветер стал сильнее и не таким леденящим. И крупка растаяла, сменившись ровным колючим дождем, обещавшим в самом скором времени сделать невыносимым дальнейший путь.
И запах усилился.
Поднявшись на невысокий косогор, они очутились на краю Шуарского плоскогорья, высоко над равниной. Тави знал, что́ увидит, и успел подготовиться.
И все равно ужас сдавил ему сердце.
Пригорок под ними вырастал из плато, как носовая часть небывало огромного корабля, и с него сквозь дождевую дымку открывался потрясающий вид. Варг не преувеличивал, назвав эту землю крепостью, и шуараны знали, как ее защищать. Земля уходила из-под ног отвесным обрывом в сотни, если не тысячи ярдов.
В нескольких милях вдоль этой скальной стены Тави смутно различил темный провал – наверняка один из упомянутых Варгом проходов в скалах. Тави даже отсюда видел очертания каменных укреплений: встроенных в скалу, надстроенных над скалой, выстроенных вокруг скал, под ними, сквозь них… Крепость величиной не уступала полноправному городу, была не менее сложна и величественна, чем алеранская Защитная стена. По краю плато стояли и другие башни.
И повсюду он видел канимских воинов.
Тави видел знамена, иссиня-черную сталь доспехов, ряды за рядами воинов на парапетах, на бастионах, на надвратных башнях. Ему живее, чем хотелось бы, вспомнился ужас перед атакой десяти тысяч канимов воинской касты при безнадежном сражении за Элинарх. Вспомнились ужасающая точность, скорость, напор упорядоченного строя, уверенно переходившего от одной успешной стычки к следующей.
Да, конечно, Тави сумел тогда сдержать нашествие канимов, но не обманывал себя относительно средств, которыми этого достиг. Разбитый войсками Насауга в поле, он выставил легионеров против канимского сброда – подобия алеранского ополчения. Он обратил конницу и подвластных рыцарям фурий против линий снабжения и связи. Он затеял сложный танец – наносил удар в слабое место и тотчас отступал, уводя свои силы из-под вражеского удара.
Против воинской касты он бы так долго не выстоял. Первый алеранский легион сумел лишь немного потрепать фланги десятитысячного отборного войска.
У Ларарла, Учителя войны шуаранского рубежа, если Тави не ошибся в оценке, было около четверти миллиона воинов.
Но не это испугало Тави.
Равнина под плато – вся, на сколько хватало глаз… поблескивала мягкой зеленью.