их смерть не напрасной. Я могу отдать их кровь ритуалистам, чтобы те с ее помощью защитили Шуар.
– Ларарл, – прорычал, поднимаясь в полный рост, Варг, – не делай этого.
– Мои люди гибнут, – бросил Ларарл. – Мой долг – перед ними. Не перед тобой. Поменяйся мы местами, ты сам знаешь, что поступил бы так же.
Тави встал:
– А мы? Мои люди?
Ларарл обратил на Тави взгляд, полный чистой, холодной, кровожадной ненависти.
– Демон! – зарычал он. – По-твоему, мы глупы и не знаем, что ворд попал в Канию на одном из ваших судов? По-твоему, мы не знаем, что это вы спустили на нас этот ужас, желая нашей гибели?
– Неправда! – взвился Тави.
– Алеранский демон, – сплюнул Ларарл. – У тебя нет чести. В твоих устах каждое слово – ложь. Я должен защищать свой предел, мне некогда тратить время на твои уловки. Но кровь твоих людей послужит нам не хуже крови Варговых. – Он пинком распахнул дверь. – Стража!
Пролет заполнили воины-канимы.
Ларарл повернулся к ним:
– Вы пойдете со стражей или умрете здесь и сейчас. Выбирайте.
Глава 18
Стражники обошлись без насилия и оскорблений. Они просто препроводили Варга с алеранцами на крышу темной гранитной башни Ларарла, закрыли и заперли тяжелую стальную дверь и задвинули большие засовы, сделав взлом невозможным.
Там их и оставили – на плоской квадратной площадке под открытым небом. Она почти не уступала размерами учебному плацу когорты, и с нее целиком просматривались строения города-крепости. Тави и не глядя знал, что спуститься по стене невозможно, не было вблизи и других зданий, чтобы на них перепрыгнуть. В замках, засовах и охране не было нужды. Из этой тюрьмы можно было только улететь.
Макс посмотрел на запертую дверь:
– Неужели они это серьезно?
Красс кивнул:
– Выглядит довольно наивно. Ловушка?
– Ловушка, предоставляющая возможность предупредить своих, а то и сбежать? – спросил Тави. – Уж больно хитро. – Покачав головой, он повернулся к Варгу. – Они что, не знают о способностях алеранцев?
Варг дернул плечом:
– Шуараны упрямы, горделивы, узколобы. Без этого они бы в своем пределе не выжили. Они не бывали на ваших берегах. А наши донесения об алеранских демонах сочли за выдумки. Они уверены, что вы можете не больше того, на что способны наши ритуалисты. Наши ритауалисты не летают. Значит, и вы не умеете.
– Приятно слышать, что алеранцы – не единственные заносчивые дураки на Карне, – заметила Китаи.
Тави ехидно покосился на нее.
– Такая удача долго не продлится, – сказал он. – Анаг и еще кое-кто из шуаранов видели, как сдерживали шторм наши рыцари Воздуха. Рано или поздно расскажут Ларарлу. Тот осознает свою ошибку и предпримет шаги. – Тави повернулся к Крассу. – За сколько ты обернешься туда и обратно?
Красс прищурился, глядя сквозь ледяной дождь на затянутое тучами небо, и стал думать вслух:
– Зависит от погоды. В этой каше ничего не видно. Чтобы не сбиться, мне придется держаться дороги. Значит, лететь низко. Это труднее и медленнее. К тому же придется поставить вуаль или рисковать, что меня собьет первой молнией. – Он кивнул. – Я могу быть в Молваре до полудня и вернуться с рыцарями Воздуха к завтрашнему закату. Если распогодится – скорее.
– Ларарлу не понравится, если они недосчитаются одного из пленников, – заметила Китаи.
– А мне не нравится сидеть в тюрьме под смертным приговором, – возразил Тави. – Мы квиты.
Китаи послала ему быструю свирепую улыбку.
Подмигнув в ответ, Тави обратился к Крассу:
– Нам в любом случае придется действовать. Подправь погоду, если без этого никак, но без крайней необходимости ничего не предпринимай против шуаранов. И Магнусу с первым копьем скажи то же.
– Понял, принцепс.
Тави повернулся к Варгу.
– Учитель войны, – сухо заговорил он на канимском, – ты хотел бы что-то передать своим людям?
Варг на долю секунды сверкнул зубами и молча отвернулся.
– Ты предвидел такой оборот, – заключил Тави и взглянул на Красса. – Отправляйся.
Кивнув, Красс четко отсалютовал, хлопнул брата по плечу и нахмурился, сосредотачиваясь. Он скрылся за ветряной завесой, а миг спустя миниатюрный ураган смешал капли дождя в больно жалящий туман. Затем ветер отвернул, унося к небесам молодого наследника Антиллуса.
Макс долгую минуту с застывшим лицом смотрел вслед брату. Возможно, дело было в дожде. Тави далеко не так остро, как хотелось бы, воспринимал чужие переживания, но сейчас ясно ощутил хлеставшую друга противоречивую смесь тревоги, любви, печали, гордости и жгучей ревности.
Опустив глаза, Макс поймал взгляд Тави. И отвернулся, замкнулся, скрыв свои чувства, отгородившись стеной.
– Хотел бы я так уметь, – сказал он.
Тави кивнул:
– И я хотел бы. – Он тронул Макса за плечо. – Макс, твоя помощь нужна мне здесь. Дождь усиливается, холодает. Без укрытия мы замерзнем насмерть.
Макс прикрыл глаза, набрал в грудь воздуха и кивнул:
– Верно, сейчас займусь.
– Дариас, – попросил Тави, – ты ему не поможешь?
– Будет сделано, командир, – кивнул могучий центурион.
Китаи подошла к Тави:
– Доспехи. Долой.
Тави так давно не снимал лорику, что успел о ней забыть, однако Китаи говорила дело. Температура быстро падала. В мороз кожа, коснувшись брони, прикипает к металлу, к тому же носить доспехи в такую погоду – все равно что плащ из ледышек.
Сняв стальной панцирь, Тави остро ощутил свою беззащитность, и Макс с Дариасом, должно быть, чувствовали себя не лучше. Эти двое стояли на коленях посреди крыши, прижав голые ладони к темному камню и закрыв глаза. Очень скоро Тави подошвами ощутил крупную дрожь, и твердый гранит вздулся пузырем, образовав на площадке полукупол.
Закончив, Макс с Дариасом откинулись на пятки. Затем Дариас, поднявшись, осмотрел сооружение в полтора человеческих роста и с небрежной точностью погрузил кулак в твердый камень. Кончиком пальца он провел черту поперек, повторил движение, потом повел вниз и продолжал в том же духе, пока не очертил ведущую внутрь грубую дверь.
Макс отвесил изящный поклон:
– Прошу пожаловать в летний дворец!
Собрав вещи, они поспешили укрыться от дождя. Вопреки надеждам Тави, внутри оказалось немногим лучше. От сырости они спрятались, но в маленькой пещерке нечем было обогреться. Вернее, не было, пока Макс, зло сдвинув брови и высунув кончик языка, не коснулся пальцем одной стены. Стена засветилась жаром – не жидким белым пламенем, как на поле боя, а гораздо более нежным, чуть заметным. Через минуту в куполе стало теплее, чем у хлебной печи.
Китаи, тихонько замурлыкав, растянулась на полу:
– Люблю тебя.
Макс устало улыбнулся ей и мешком осел на пол:
– Какое-то время продержимся. Дольше, если завесим дверь плащом.
– Сделаю, – сказал Дариас, снимая с себя простой зеленый плащ. – Надо поспать.
– Китаи… – начал Тави.
– Нет, – сказала она. – Я.
– Что «ты»? – недоуменно взглянул на них Макс.
– Отстою первую вахту, – сказала Китаи.
Дариас оглянулся на них:
– Думаете, надо? Понимаю, мы в плену, но Ларарл дал слово, что в эту ночь нас никто не обидит. Если уж каним дал слово, он его сдержит.
– У Варга, кажется, есть Охотники, которых он использует, когда нужно немножко прогнуть кодекс чести к своей выгоде, – напомнил Тави. – До сих пор Варг соблюдал если не букву, то дух кодекса, но сдается мне, не такой большой шаг осталось сделать, чтобы здешний Учитель войны нарушил дух, соблюдя букву.
Дариас нахмурился:
– Вам не кажется, что вы несправедливы к Ларарлу?
– Вполне возможно, – признал Тави. – Но маловероятно. Он дал нам слово мира, после чего запер на крыше в такую погоду, оставив без укрытия, воды и пищи. Буквально он слова не нарушил. Но дух… будем сторожить.
– Я первая, – повторила Китаи. – У тебя до сих пор губы синие.
Тави, насупившись, оглянулся на смутный силуэт Макса.
– Правда?
– Не знаю, – ответил тот, – в темноте не видно.
– Вот видишь? – обрадовалась Китаи. – Мне виднее.
Она откинула в сторону плащ Дариаса и выскользнула наружу.
Остальные достаточно отслужили в легионах и точно знали, что делать дальше.
Все уснули мгновенно.
Проснувшись, Тави ощутил телом жесткий камень башни, но до боли намять спину не успел – значит проспал не больше двух-трех часов. Камень остыл, но воздух в их маленьком укрытии, как и обещал Макс, еще держал тепло. В легионе Тави случалось ночевать с меньшими удобствами.
Плащ в дверном проеме шевельнулся, показалась Китаи. Она тихо прошла к Тави, поцеловала его, опустившись на колени. Потом улыбнулась сонными глазами и растянулась на полу:
– Твоя очередь.
Тави захватил просохший в тепле плащ и набросил его на плечи, прежде чем шагнуть в холодную морось над башней. Надвинув на лицо капюшон, он высмотрел безмолвный силуэт Варга на западном краю площадки и, тихо ступая, подошел. Расположившись так, чтобы видеть великана-канима боковым зрением, Тави стал смотреть вниз.
С главной башни Ларарла открывался вид на бушующее сражение с вордом. Насколько мог судить Тави, за эти несколько часов ярость битвы нисколько не унялась. Шуараны в синеватой броне все так же отстаивали укрепления, а ворд по-прежнему походил на блестящую черную волну прилива.
Только с высоты картина открылась во всех подробностях.
Ворд изменился. По тому, что видел и знал по описаниям Тави, прежде он состоял из Хранителей-многоножек. Похожие на мохнатых пауков, те бродили по светящемуся зеленью крочу, затянувшему подвластные ворду земли. Величиной и весом они походили на средних размеров собаку и двигались с пугающей ловкостью и проворством.
Тави читал также донесения о воинах ворда – огромных, как бык, раках в толстом панцире с большущими клешнями и гудящими крыльями, способными поднять этих громадин в воздух.
Здесь было другое.