перекинулись несколькими словами, и Дорога сдержанно кивнул.
Широкоплечий хмыкнул. Новый наплыв сложных переживаний – густых, плотных, невнятных, – и вот ледовики все как один развернулись и двинулись прочь по снегу. Они скрылись в ближайшей роще.
Исана медленно выдохнула и заметила, что руки у нее дрожат – не от холода.
– Ну вот, – подала голос Ария. – Отказались.
– Не уверена, – ответила Исана. – Дорога?
Дорога пожал плечами:
– Широкоплечий тебе поверил. Но его слово – не слово всех Гадрим-Ха. Он младший по положению, наименее влиятельный. Он ушел посоветоваться с другими военными вождями.
– Трудно было послать представителя старше чином? – возмутилась Ария.
– Они ждали ловушки, – опять пожал плечами Дорога, – и поступили соответственно.
– Сколько? – спросила Исана. – Сколько ждать ответа?
– Сколько надо, столько и ждать, – невозмутимо ответил Дорога. – С Гадрим-Ха важно иметь терпение.
– Время не терпит, – тихо сказала Исана.
Дорога крякнул:
– Тогда Секстусу лучше было не тянуть до сегодняшнего дня. – Он кивнул алеранцам и, вернувшись к своему гарганту Ходоку, быстро подтянулся по седельной веревке. Приветственно подняв палицу, он сказал: – Я дам знать вашим легионерам, когда они вернутся.
– Спасибо, – сказала Исана.
Марат, кивнув им, тихо заговорил с Ходоком. Гаргант повернулся и неторопливо зашагал по сугробам вслед за ледовиками.
Исана, проводив их взглядом, тяжело вздохнула.
– Идем, – обратилась она к своим. Ария все не сводила глаз с деревьев, за которыми скрылись чужаки.
– Куда идем? – спросила она.
– Возвращаемся на Стену, – ответила Исана. – Мне нужны ответы на кое-какие вопросы.
Глава 22
Амара склонилась к самому уху мужа и шепнула:
– Надо поговорить.
Бернард кивнул и приложил ладонь к земле. Амара уловила подошвами слабую дрожь – он приказал своей фурии земли, Брутусу, создать для них тайник. Почти тотчас земля просто потекла у них из-под ног, опуская обоих вниз.
Когда над ней стали вырастать земляные стены, Амара вздрогнула. Ночное небо, сеявшее ледяную морось, удалялось, словно ее заживо опускали в могилу. Затем небо вовсе исчезло, земля крышей сомкнулась над созданной Бернардом пещеркой, оставив их в непроглядной подземной тьме.
– Здесь можно говорить. – Голос Бернарда был немногим громче шепота, но после долгих дней молчания показался Амаре криком.
Она пересказала ему все, что увидела под конец сражения.
Бернард тяжело вздохнул:
– Госпожа Аквитейн… Захвачена?
Амара покачала головой и только потом спохватилась, что в темноте ему не видно жестов.
– Не думаю. Те захваченные, которых мы видели, были просто ходячими трупами. Лица ничего не выражали. Они не… – Амара вздохнула, не находя слов. – Они будто лишились чего-то.
– Отлично понимаю, что ты хочешь сказать, – проворчал Бернард.
– А госпожа Аквитейн… не знаю, как объяснить. Она показалась мне самодовольной. Или взволнованной. Или испуганной. Что-то в ней крылось. И выглядела она вполне здоровой. Как и бывшие с ней граждане.
– Проклятые во́роны! – буркнул Бернард. – Могла она перекинуться на сторону ворда, против Алеры?
– Не знаю, – сказала Амара. – Раньше мне бы в голову не пришло, что такое возможно.
– Нет, – согласился Бернард. – Наверняка ею управляют, только каким-то другим способом. Ты видела, как ворд берет пленных, – возможно, он намерен связать их такими же узами.
– И я о том же думала, – сказала Амара. – И что нам с этим делать?
– Доложить Первому консулу, – ответил Бернард.
– Легионы уже бегут, – возразила Амара. – Нам трудно будет их догнать – не говоря о том, что задание выполнено не полностью.
– Мы, как он и велел, наблюдали за действиями их колдунов в сражении.
– Увидеть – еще не значит понять. – Она нашарила и сжала его руку. – Сейчас я смогу сообщить Первому консулу только самые поверхностные детали. Пока мы не разберемся, от них не будет никакого проку. Незачем возвращаться, пока не поймем, что происходит. – (Из груди Бернарда вырвалось жалобное ворчанье.) – Не согласен?
– Устал я спать на голой земле. Старею, должно быть. Что ты надумала?
Она крепко сжала его руку:
– Мы примерно представляем, в какую сторону увели пленных. Думаю, надо узнать, что с ними делают.
Бернард, помолчав, отозвался:
– Что бы ни делали, ясно, что делают под надежной охраной.
– Понимаю.
– Прятаться придется не от случайного патруля или разведки. Там будут настоящие часовые. И много.
– И это понимаю. Однако до сих пор ворд нас не высмотрел. Я бы не стала предлагать, если бы не надеялась на успех.
Бернард опять надолго замолчал. Потом очень тихо сказал:
– С одним условием.
– Хорошо.
– Как только получим то, за чем пришли, ты уходишь немедленно. Сломя голову летишь к Первому консулу.
– Не смеши меня! – рыкнула она.
– Ничего смешного. Если ты сразу уйдешь, у тебя отличные шансы вернуться к принцепсу. Оставшись со мной, удваиваешь риск погибнуть, так и не доставив сообщение.
– А ты…
– И раньше работал в одиночку, любовь моя. И вообще, одного обнаружить не так легко. Ты, оставив меня, даже увеличишь мои шансы выбраться.
Амара нахмурилась в темноту:
– А ты уверен, что это не просто желание прикрыть маленькую беспомощную женушку?
Он насмешливо фыркнул:
– Смотри, услышит она, как ты о ней говоришь, – бурю вызовет содрать с тебя шкуру.
– Бернард, я не шучу.
Он погладил ее пальцы – почему-то эта ласка ее обнадежила.
– И я не шучу. Если уж идем на дополнительный риск, мне нужна уверенность, что наше донесение, во́роны его побери, дойдет до Гая. – Задумчиво помолчав, он прибавил: – А если у моей маленькой беспомощной женушки от этого будет чуть больше вероятности уйти живой, я назову это удачным совпадением.
Она пошарила в темноте, нащупала его лицо, погладила пальцами щеку:
– Ты меня с ума сведешь.
– Какой уж есть, графиня. – Он нежно поцеловал ее в ладонь. – Давай-ка двигаться. Здесь маловато воздуха осталось.
Амара вздохнула:
– Опять молчать. Стосковалась я по разговорам с тобой.
– Потерпи, любимая. Закончим – наговоримся.
Она склонилась поцеловать его в губы и задержала поцелуй, медленно, внимательно скользя по его губам. Бернард с рычанием выдохнул:
– Я тоже по кой-чему стосковался!
– Например?
– Обсудим, когда закончим, – сказал он. – Во всех подробностях.
Амара невольно улыбнулась в темноте:
– Вот и хорошо. Есть ради чего стремиться домой.
Он стиснул ее пальцы. А потом земля снова задрожала, и к ним, как смутный проблеск рассвета, просочился сумрак облачной ночи. Оба, не сговариваясь даже знаками, тут же укрылись от чужих глаз – фурии наложили вуаль в два слоя, плащи потемнели, слившись с ночью.
Бернард показал ей, что пойдет первым, и шагнул в темноту. Хлюпанье капель по мокрой земле скрыло звук шагов. Амара в темноте не знала бы, куда идти, но Бернард обладал почти сверхъестественной способностью находить дорогу. Он поведет их на юг, туда, куда ворд увел алеранских пленников, – и все дальше от отступающих друзей и союзников.
Дрожа под холодной моросью, Амара горячо надеялась, что не переоценила их способностей, не подписала себе и мужу приговор к жестокой смерти от холода или безжалостного, бесчеловечного врага.
Глава 23
– В Алере тоже бывают холода, солдат! – рявкнул Валиар Маркус. – Без частокола мы станем вкусной мясной пищей для первой нагрянувшей банды шуаранов. Так что налегай да копай, не то настоишься у столба для порки, пока яйца не отмерзнут.
Застигнутый врасплох легионер – из Свободного алеранского – вскочил с места. Раскаяние на его лице быстро сменилось унылой злостью. Все копье строивших частокол легионеров мрачно косилось в их сторону.
«Клятые во́роны, – подумал Маркус. – Не слишком умно, пожалуй, угрожать поркой не так давно отвоевавшему свободу рабу». Желания драться с восьмерыми сразу он не испытывал, но и открытого неповиновения Первое копье терпеть не должен.
Маркус всем телом развернулся к работающим, так чтобы всех держать в поле зрения.
– Ты знаешь или должен бы знать, как поддерживают дисциплину в легионах, легионер.
Отлынивавший легионер, чуя поддержку товарищей, протянул с ленцой:
– Времена переменились, центурион.
Маркус шагнул к нему, призвал фурию земли и ударил тыльной стороной ладони. Сбитый с ног легионер повалился на штабель доставленных из самой Алеры кольев, рассыпав их в беспорядочную груду. Упавший простонал один раз и растекся студнем, лишившись чувств.
Оглядев его, Маркус отчеканил:
– Не могу согласиться. – Он перевел взгляд на остолбеневших легионеров и тихо добавил: – Вам, достойные, придется чуть больше потрудиться, чтобы закончить свою работу к сроку.
Высокий жилистый мужчина в шлеме центуриона Свободного алеранского прошел вдоль линии сооружавших частокол людей и остановился перед копьем недовольных. Обвел глазами стоящих, задержал взгляд на лежащем, крякнул и кивнул Маркусу:
– Первое копье.
– Центурион, – ответил на приветствие Маркус.
– Эти люди провинились?
– Я как раз произносил вдохновляющую речь, – сообщил Маркус.
Центурион глянул на своего бесчувственного подчиненного и сказал без улыбки:
– Повезло вам. Я бы всех поставил под кнут.
– Но… – возмутился кто-то из бывших рабов.
– И был бы в своем праве! – рявкнул центурион. – Когда вы вербовались в Свободный алеранский, вас предупреждали, что он не мстить будет. Мы вам говорили, что правила в нем как в любом другом легионе, и обращение будет как с любым солдатом из свободных. Ну, шевелите булками, лодыри, пока я не решил, что Первое копье с вами слишком нянчился, и не расценил ваше поведение как прямое неповиновение приказу при нахождении на вражеской территории, отправив всех на виселицу.