– Итак, – нарушил тишину Маркус, – перед нами вопрос. Что будем делать?
Первое копье почти осязал тяжесть взглядов на себе. Он медленно обвел глазами палатку. Насауг коротко кивнул ему. Перенниус последовал примеру канима. Магнус вздохнул и тоже кивнул.
– Ну что ж, – кивнул им и Маркус. – Воля принцепса нам известна. За дело.
Глава 27
Амара и Бернард пошли на следующий серьезный риск примерно за час до захода солнца. К маленькому, но явно процветавшему прежде домену их внимание привлекли ящеровидные создания, мыкающиеся вокруг, вместо того чтобы, как все замеченные до тех пор, спешить на охоту. Амара с Бернардом, проскользнув мимо сторожей, обнаружили внутри ворд, превративший усадьбу в подобие штаба.
На крыше главного здания пристроился рыцарь ворда, застывший как статуя. Бо́льшая часть земли заросла крочем, уже наползавшим на стены. Восковидное вещество полностью окружило усадьбу. Сорванная с петель амбарная дверь почти утонула в нем.
Бледные восковые пауки деловито сновали взад-вперед, ухаживали за крочем, как пчелы за сотами. Все, кого видела Амара, выбегали из темного нутра амбара и возвращались в него же, закончив работу.
Бернард подобрался поближе к Амаре и тихонько коснулся пальцами щиколотки. Она в ответ дважды стукнула кончиком пальца по его плечу, показывая, что поняла. После чего они оба натянули на ноги башмаки с расширенными подошвами, позволявшими ступать по крочу. Этот воск служил ворду не только пищей, но и охраной. Тяжесть взрослого человека проламывала упругую поверхность, из-под которой, как кровь, выступала слабо светящаяся жидкость, тотчас привлекавшая внимание сторожевых пауков.
Бернард с Октавианом, планируя будущие действия, вели постоянную переписку и общими усилиями додумались до этих башмаков, распределявших вес на бо́льшую площадь и уменьшавших нагрузку на кроч. В таких, если ступать осторожно, можно было пройти, не проломив поверхности и не насторожив тем самым рой Хранителей.
Предположительно.
На деле башмаки оказались адски неудобными, и Амара смутно порадовалась, что заставила Бернарда вставить в них устройство для сброса. Приятно было сознавать, что она может мгновенно избавиться от этих неуклюжих колодок.
Надежно укрывшись вуалями и плащами, они прошли – скорее, проковыляли, решила Амара, – вдоль внутренней стены до похожего на пещеру амбара, и только там им наконец пришлось ступить на кроч. Никогда в жизни Амара не двигалась с такой осторожностью: башмаки заставляли высоко задирать колено, потом скользящим движением выдвигать ногу вперед и медленно переносить на нее тяжесть тела, распределяя ее на широкую подошву. Будь она персонажем приключенческой истории, она бы не отнимала руки от меча и не сводила глаз с пауков – только об этом и думать было нечего. Все внимание уходило на то, чтобы удержать равновесие и не опустить подошву под углом к крочу, прорвав пленку и выдав себя безнадежно превосходящим силам врага.
Амара сделала шаг-другой. Нигде не слышалось тревожных свистящих трелей. Она задержалась, оглянулась на ступающего по крочу мужа. Бернард был намного больше и тяжелее, поэтому и подошвы для него пришлось сделать шире – и еще более неуклюжими. Даже на расстоянии вытянутой руки Амара различала только его силуэт, но видела, что продвигается он с тем же несокрушимым терпением, с каким подходил к любому делу.
Ни одного тревожного сигнала. Подошвы делали свое дело. Пока.
Амара снова сосредоточилась на собственных ногах, шагнула вперед, уверяя себя, что похожа на изящную длинноногую цаплю, а не на переваливающуюся утку. До двери в амбар было не так уж далеко – около двадцати шагов. Но ей чудилось, что добирались они не меньше часа. «Смешно», – твердила себе Амара. Но за грохотом подкатившего к горлу сердца она сама себя плохо слышала.
Еще немного, и она прижалась спиной к каменной стене и осторожно потянулась заглянуть в проем, чтобы выяснить, что же это ворд охраняет с таким усердием?
Внутри была кладовая. Другого слова Амара не нашла.
Кроч здесь лежал толстым слоем, мутными витками поднимался на целый фут от амбарного пола.
Люди – тела – были запечатаны внутри. Амара не видела деталей. Кроч был полупрозрачным, но под его слоем все виделось мутно, расплывчато – к счастью для нее. Тела не были искорежены смертью. Они мирно лежали в восковой могиле, как лежат умершие во сне. Самые неопределенные очертания в глубине кроча выглядели слишком тонкими для человеческих тел, но могли оказаться объеденными крочем костяками.
Только три тела остались стоять, впаянные в облепивший стену кроч. Двое мужчин и женщина, скованные восковой смолой, – и у этих троих тела были жестоко изранены при жизни.
«Их пытали», – поняла Амара.
Она быстро оглядела тела. Судя по одежде – не местные. Все в зеленом и коричневом, плащи и кожаные куртки лесных жителей. Как у них с мужем.
И если мысленно стереть печать мучительной смерти на лицах…
Ее пробрал озноб.
Амара узнала всех троих. С молодой женщиной, Анной, она училась в Академии. Анна выросла в домене близ Форции и проходила базовую подготовку на курсора вместе с Амарой, пока ту после выпуска не отослали в распоряжение Фиделиаса.
Ворд пленил, пытал и убил таких же, как она, курсоров, избранных для этого задания именно за способность оставаться невидимыми и неслышимыми. Очень им это помогло!
Подступила тошнота; Амара поспешно отвернулась. Несколько мгновений она боролась со своим желудком, затем заставила себя снова смотреть и шевелить мозгами.
Теперь она заметила, что два паука суетливо заделывают проломы в кроче. Следы ног. Человеческих ног. Следы вели от дверей к мертвым разведчикам.
Ворд не знал жалости, но не знал и бессмысленной жестокости. Ни на одном из других тел не было следов пыток. Их просто… поедали.
«Это сделали алеранцы», – поняла Амара.
Это сделали алеранцы.
Мысленным взором она увидела алеранцев, окружавших царицу ворда в битве при Церере, – и снова задрожала, теперь уже от ярости.
Она почувствовала рядом присутствие мужа, потом он перегнулся через нее, заглядывая внутрь. Она ощутила, как он тоже все понял, как резко напрягся всем телом, как хрустнули суставы пальцев под перчаткой, когда рука сжалась в гневный кулак.
Амара коснулась его руки, заморозила в себе ярость, и оба начали медленное мучительное движение через кроч к выходу из усадьбы. Сняв башмаки, они растворились среди деревьев. Амара молча пропустила мужа вперед.
Кто бы ни пытал разведчиков, проделано это было несколько часов назад. Очевидно, неизвестные палачи были каким-то образом связаны с вордом и с помогавшими ему алеранцами – источником магии фурий. Они-то и нужны были Бернарду с Амарой. И наверняка они оставили след.
Ее ведет Бернард. Он их отыщет.
Почти два дня прошли в упорном, мучительно осторожном преследовании замучивших курсоров предателей. След вел обратно в Цереру.
В город, захваченный вордом.
В его стенах разрастался кроч. После заката он окрашивал беловатый камень построек тусклым зеленоватым сиянием, и дома начинали казаться почти прозрачными, как подсвеченный изнутри нефрит. Извне стены пугали тишиной и неподвижностью. Ни переклички часовых, ни звона колоколов, ни цокота лошадиных подков по мостовым. Ни голосов, ни песен из питейных домов, ни криков матерей, с наступлением сумерек зазывающих детей домой.
Слышалось, да и то еле-еле, лишь журчание городских фонтанов, не остановившихся даже с приходом ворда. Да еще изредка жуткий булькающий клич кого-то из ворда с улиц или с крыш над ними.
Амара дрожала.
Приблизившись к Бернарду так, чтобы ясно видеть, она знаком спросила: «Цель. Где?»
Бернард указал на бывшую цитадель консула посреди города и добавил знаком: «Возможно».
Амара поморщилась. Она и сама так думала. Цитадель – во всей Церере самое неприступное место. Будь она алеранцем посреди ворда, выбрала бы для ночлега самые толстые стены и мощные укрепления. «Согласна. Продолжаем?»
Бернард дал знак подтверждения. «Откуда начнем?»
Хороший вопрос. Входить в главные ворота, полагаясь на защиту фурий, им нужды не было. Амара, будучи курсором, знала дюжину обходных путей в города любого из консулов. В большой город проникнуть проще, чем в маленький.
Просигналив Бернарду, чтобы следовал за ней, она свернула к тоннелю работорговцев, проложенному под западной стеной.
Разумеется, в ожидании атаки ворда тоннель замуровали, но, как она и думала, перепуганные горожане вскрыли его для бегства. При входе они обнаружили россыпь камней, в спешке отброшенных не слишком одаренными заклинателями земли, а дальше стало просторнее, ширины тоннеля хватало для взрослого человека, нагруженного тяжелым мешком. Главное, ни у одного из легкодоступных ходов не было знаков присутствия ворда – ни снаружи, ни в самом тоннеле. Виднелись только следы обутых ног.
Это хорошо. Главные силы ворда преследовали сейчас консула с бегущими на север легионами. Значит, город не превратился в кишащий улей, а остался под легкой охраной. За стенами можно будет двигаться быстрее.
Амара скользнула в узкое устье ближнего тоннеля. Внутри горели заговоренные лампы, но плохонькие и далеко друг от друга.
Она прижалась к мужу, окутала им головы и плечи защитной вуалью, замкнув все звуки внутри тесного пространства.
– Повезло, – выдохнула она осипшим от долгого молчания голосом. – Света нам хватит.
Муж чуть крепче прижал ее к груди и тихо пророкотал:
– Я бы сказал «слишком удачно», если бы не пережил всю эту неделю.
– Не могут они во всем быть сильны, – ответила Амара. – Иначе им незачем было бы столь упорно гоняться за Первым консулом.
Бернард нахмурился и медленно кивнул:
– Он все еще представляет для них угрозу. – Он оглядел тоннель, не теряя бдительности, но уже уверенней. – Где это мы?
– В Церере работорговцам жилось непросто, – объяснила Амара. – Свободной торговли не допускали ревностные сторонники освобождения рабов, они препятствовали поставкам и изобретали всевозможные способы убивать работорговцев. Те прорыли эти тоннели, чтобы безопасно попадать в город и выбираться обратно.