– Иди, тварь! – прорычал он. – Пройди, попробуй!
Царица ворда с визгом ринулась на него, превратившись от скорости в расплывчатое пятно.
Тави, вскрикнув, дернулся за ней – и тут же понял, что раненая нога больше не слышит приказов разума.
Цепь в руках царицы хлестнула по Варгу, тот принял ее на клинок. Взвизгнув от злости, царица попыталась выдернуть меч из его хватки, но Варг, всем весом вложившись в рывок, одним движением подтянул царицу на десять футов к себе, под удар второго меча. Он ударил быстро и чисто. Такой удар свалил бы дерево толщиной с мужское бедро.
Царица выпустила цепь и выставила против удара руку. Меч Варга, осыпав улей новыми искрами, разрубил ее броню и плоть почти до кости. Отшатнувшуюся царицу встретил оставшийся без цепи Охотник и вонзил ей под колено метательный болт. Должно быть, в этом месте хитиновая шкура была не так прочна, потому что болт вошел глубоко, а сила удара подбросила ее ногу, так что раненая завалилась, ударившись плечами об пол.
Встречный толчок она использовала, чтобы обратным переворотом вскочить на ноги, да еще успела в движении вырвать из ноги болт и метнуть его в Охотника. Тот пригнулся, но либо точный расчет, либо удача были на ее стороне. Болт вонзился в горло Охотника, и брызги темной канимской крови замутили воздух, а сам он упал и скрылся под грудой пауков.
Яростно взревев, Варг метнул в царицу свое оружие. Оно вращалось в полете. Царица отпрыгнула назад… под двуручный взмах Тави. Меч рубанул ее по затылку, из тела вырвался сноп красно-голубых искр. Верный клинок не замедлил движения, и голова царицы – все в Тави при виде искаженного смертной мукой лица Китаи безмолвно вскричало от запретного для него ужаса – покатилась по полу.
Вмиг изменилось все поведение ворда.
Восковые пауки с тревожным стрекотом рассыпались по улью. Снаружи донесся оглушительный хор нелюдских воплей.
Третий Охотник возник из-за спины Тави, подобрал и перебросил Варгу его меч.
Варг повернулся к павшей царице и четырьмя быстрыми тяжелыми ударами расчленил тело. Оглянувшись на Тави, он встретился со взглядом алеранца.
– Для пущей уверенности, – рыкнул Варг.
Тави насадил на меч прыгнувшего паука, отбросил. Твари уже не накатывали единой волной, но нападать было в их природе, и оставаться в улье дольше необходимого явно не стоило.
– Идем! – крикнул Тави, шагнув к выходу, и двое канимов направились следом.
Снаружи Тави обнаружил земляной вал вокруг выхода – ясно, Макс с Дариасом с помощью фурий земли заготовили укрепления. Оба алеранца ждали их за валом с окровавленными мечами в руках. Клинок Макса был увит пламенем, трупы ворда подступали к гребню маленького бастиона. Между мужчинами стояла Китаи, тоже с залитым кровью мечом, а за ними виднелась черно-синяя броня Анага, чей топор и высокий рост позволяли доставать врага издали.
Залитый жутким зеленым светом мир ворда обратился в хаос. В колдовских сумерках метались невиданные создания, одержимые чистым безумием. Один из канимоподобных грыз и скреб когтями сосну, другой, похожий на жабу, раз за разом прыгал на стену улья, срывался и прыгал снова. Восковые пауки тихо скользили по земле, налетали друг на друга, сцеплялись в клубки, состоявшие, казалось, из одних дергающихся лап.
– Идем, – закричал Тави. – Уходим!
– Алеранец! – прикрикнула на него Китаи. – Нога у тебя!..
Тави тупо вытаращился на нее, не сразу поняв, о чем речь. Потом опустил глаза. Порванная когтями царицы нога кровоточила – не смертельно, но могло стать смертельным, если не перевязать. Привлеченная им магия металла скрыла боль от ранения, показавшуюся Тави одним целым с воем и воплями обезглавленного ворда.
– Вижу, – сказал Максимус. Воткнув меч острием в землю, он сорвал с пояса фляжку и протянул ее Китаи. – Лей мне на руки, пока я ее затяну.
Пока остальные отгоняли ворд, ладони Макса обхватили бедро Тави. Китаи понемногу поливала из фляги на рану, а от рук великана-антилланца расходился огонь. Секунду, еще секунду и еще сколько-то недолгих, но ужасных секунд Тави скрипел зубами и думал, как бы удержать в руках меч, пока Макс наконец не отпустил его ногу.
– Ну вот. Сгодится.
Китаи с хищной улыбкой взглянула на Тави и наградила его коротким, но жарким поцелуем.
– Веди.
Тави прикинул направление и рысцой, какой легионеры покрывали милю за милей, повел отряд к развалинам усадьбы, где остались таурги. Остальные не отставали.
– Что это было? – возмущенно спросил по пути Тави. – Каких во́ронов вы это устроили?
Он услышал ухмылку в голосе Китаи.
– Ты это о чем, алеранец?
– О вашей атаке! – рявкнул Тави. – С переодеванием. Это не в последнюю минуту придумано.
– Нет, конечно, – согласилась Китаи. – Охотники Кании с первых шести месяцев вторжения стали переодеваться в хитиновые доспехи. Мы нашли несколько таких, оставалось только подогнать.
Он послал ей раздраженный взгляд:
– Ты же знаешь, у меня этого и в мыслях не было. Почему не сказали?
Из-за спины Китаи ему широко улыбнулся Макс:
– Так уж пришлось, мой повелитель.
– И как это надо понимать?
– Как оперативную безопасность, – с умным видом изрекла Китаи.
Тави захлопал глазами:
– Что-что?
– Нельзя солгать тому, кто читает твои мысли, алеранец, – напомнила Китаи. – Чтобы не предупредить ее об атаке, мы позаботились, чтобы атаки не ожидал ты.
– Ты… вы… но как же… нельзя же…
– А иначе разве мы отпустили бы тебя одного в улей, ни словом не возразив против дурацкой затеи?
Тави беспомощно таращился на нее так долго, что чуть не убился, запнувшись о корень.
– Не делай такого изумленного лица, алеранец, – сказала Китаи. – Твою стратегию предсказать нетрудно. За тобой немало успешных переговоров с врагами. Ты даже умеешь с ними подружиться. – Она сверкнула зелеными глазами. – Иной раз очень близко.
Тави покачал головой:
– Вы меня использовали.
– Да.
– Вы меня использовали, – сказал Тави.
Она улыбнулась шире прежнего:
– И с каким успехом! Из тебя вышел отменный троянский бычок.
– Конь, – устало поправил Тави. – Троянский конь.
Китаи мотнула головой:
– Какой дурак стал бы рисковать хорошим конем?
Макс с Дариасом дружно заржали.
Канимоподобный воин вырвался из рощицы молодого сосняка в трех шагах от них. Варг перехватил его в прыжке ударом невероятной быстроты и силы, уронив на кроч располовиненное тело.
– Тавар, – проворчал каним, приняв оборонительную стойку и шаря глазами по лесу вокруг, – не время сейчас.
Тави посмотрел на корчившиеся обрубки. Атака была столь внезапной, что у него только теперь заколотилось сердце. Кивнув Варгу, он согласно хмыкнул, бросив все же в сторону Китаи:
– Но мы еще об этом поговорим.
Она безмятежно улыбнулась и молча продолжала путь через разброд и смятение, надежнее кроча охватившие все вокруг.
Глава 36
Амара вернулась на рынок рабов ночью, когда на захваченный город легла тьма. На улицах горели заговоренные светильники, но расставлены они были нечасто. Остались только те, что зажгли прежние обитатели Цереры. Эти могли продержаться еще день-два, не больше. Но пока горели, они оставляли между собой широкие полосы теней, надежно скрывавших Амару.
Зеленоватое свечение кроча в пределах города было довольно ярким, позволяя без труда обходить громоздившиеся в переулках обломки. Дважды мимо пробегали Хранители ворда: волнообразное движение ног, полупрозрачная скорлупа паучьих тел, подсвеченная изнутри комками кроча в брюхе. Раз Амара подсмотрела, как паук выблевал кроч и размазал его под окном дома, где воскообразная субстанция, очевидно, укоренилась и принялась расти.
Пока еще Церера могла сойти за людское поселение, но ворд явно намеревался все изменить.
Амара ускорила шаг.
Она вышла на площадь не с той стороны, которую показала ей Ладья. Бывшая предводительница каларских «кровавых воронов», очевидно, постаралась отвести Бренсису глаза: молодой человек, оказавшийся в одиночестве среди нечеловеческого племени, не мог, конечно, устоять перед телесными ласками и душевным утешением, тем более предложенными давней знакомой, да еще с таким искусством, каким обладала Ладья. И все же ее власть над Бренсисом держалась на шепотках и паутинках. Заметив ее уловки, он смахнул бы эти сети с легкостью, если уже не сделал этого за прошедшие до вечера часы. Возможно, Ладью уже вынудили предать Амару.
А если и нет… осторожность не помешает.
Рынок рабов освещался заговоренными лампами и светящимися наростами кроча, волдырями выступавшего над камнем мостовой и усыпанного Хранителями-пауками. Ворда на площади стало несколько больше, чем днем. Возможно, эти создания вели ночной образ жизни. Или скопились тут по какой-то иной причине.
«Вербовка» продолжалась тем же порядком. Полдюжины одурманенных алеранцев в новых ошейниках лежали на помосте для аукциона. Их укрывали собой рабы и рабыни с сонными взглядами, нашептывали и… не только. Разглядев это в пляшущем свете, Амара вздрогнула и отвела глаза.
Бренсис сидел за столиком рядом и прихлебывал из темной бутыли. Беззаботно отставив бутыль в сторону, он принялся запихивать в себя еду. Ладья сидела на скамеечке рядом – с всклокоченными волосами, одежда в соблазнительном беспорядке. Одну щеку украшал свежий синяк. «Знак внимания от Бренсиса, – задумалась Амара, – или свидетельство того, что ее разоблачили и вынудили к предательству?»
На крыше, с которой она днем вела наблюдение за площадью, Амара высмотрела поблескивающие глаза рыцарей ворда. Совпадение? Или ошейник выжал из Ладьи все, что та знала о появлении и передвижениях Амары?
Амара поморщилась. Теперь уж ничего не поделаешь. Надо продолжать и надеяться на лучшее.
Укрытая многослойной вуалью воздушной магии и слившимся со светящимися сумерками заговоренным плащом, Амара бесшумно прокралась дальше.
Убить могущественного заклинателя фурий – такого, как Кала