Его кожа менялась. Сперва покрылась смертной бледностью. Потом стала лосниться в лунном свете. Потом приобрела серебристый оттенок и очень скоро заблестела начищенным серебром. Когда Гай взялся за меч, сталь под его пальцами зазвенела.
Эрен не сводил с него глаз. Он не только не видел – не слыхал о такой магии.
Гай бросил на него короткий взгляд и снова улыбнулся. От этого движения стальная кожа лица застонала, как сминавшийся металл, хотя зубы выглядели как прежде и только язык стал неестественно розовым.
– Это ничего, – сказал он Эрену. Голос огрубел и звучал на одной ноте. – Я и так не рассчитывал долго прожить. – Улыбка погасла. – А теперь уходи.
Эрен поклонился Первому консулу. А потом развернулся и, крепко сжимая письма, бросился бежать.
Через час они с Сиреосом вышли из подземного хода и двинулись к дороге в надежде догнать уходивших беженцев. Еще за час они, призвав на помощь фурий и потому почти не потратив сил, добрались до окраины Красных холмов севернее столицы и здесь позволили себе оглянуться.
Столица горела. Ее роем покрыл ворд, издалека это выглядело блестящим налетом. Легионы Аквитейна, видимо, сумели спастись – хотя их осталось три из пяти, с которыми начинал консул. Они перешли через Гаул, после чего вернули воды в обычное русло и отступали теперь к северу.
Над башней Первого консула вдруг взметнулось лилово-белое пламя. Ничего подобного Эрен никогда не видел. Рыцари ворда слетелись к башне. Рыцари Воздуха – по всей вероятности, вражеские – на завывающих воздушных потоках рванулись туда же. Алая с лазурью звезда разгорелась на вершине башни – это пылал клинок Первого консула.
Эрен расставил ладони, чтобы приблизить к себе картину. Дар заклинателя ветра у него был, мягко говоря, скромным. Такой ясной картины, как мог создать Гай, он создать не сумел. Но и того хватило.
На вершине цитадели он сумел рассмотреть только блеск серебра и пылающий меч, но не сомневался, что видит Гая. Рыцари ворда кружили мошкарой вокруг фонаря, и так густо, что порой заслоняли свет.
С неба в башню ударила молния, но ее тут же отбросило, словно отразив зеркалом. Ворд облепил башню со всех сторон, лез по стенам, цепляясь когтями.
Тогда стоявший на вершине воздел над головой обе руки, и сама земля встряхнулась, как укушенный мухой жеребец. Эрена толчок сшиб с ног и сбил помогавшую глазам магию, но он все смотрел и не мог оторвать глаз.
Земля волновалась, как море, сбрасывала здания, как натыканные в нее зубочистки. В ней открылись щели, огромные зияющие расселины на милю разбежались от цитадели, и в них замерцал внутренний багровый свет. Дрожь прекратилась, на миг все затихло, замерло.
А потом невиданный огонь – камень, раскаленный до того, что потек жидкостью, вырвался из земли колонной толщиной буквально в милю. Магма взметнулась к небу, как фонтан на городской площади, и тысячи, а затем и десятки тысяч крылатых созданий вырвались из ее огненных брызг – орлы расправляли широкие крылья и устремлялись в небо, оставляя за собой огненный след. Поднялась свирепая буря, извержение разгоняло перегретый воздух, и огненные орлы огромными кругами улетали ввысь, откуда едва доносились их могучие крики.
Небо над столицей Алеры горело. Огненные смерчи расходились от города, подхватывая и испепеляя все, с чем соприкасались на земле.
Земля под городом и на мили вокруг начала прогибаться. Падающие стены и здания добавили свои собственные пронзительные вопли к ночной какофонии. Ворд погибал тысячами, сотнями тысяч, его пожирало ненасытное пламя и алчущая земля.
С предсмертным воплем столица Алеры провалилась под землю, как труп в могилу, и бушующий пожар поглотил ее.
Так погиб Гай Секстус, Первый консул Алеры, и его погребальный костер осветил державу на пятьдесят миль вокруг.
Эрен, оцепенев, смотрел на гибель столицы. Три уцелевших легиона Аквитейна уже приближались к беглецам. Гремели копытами конные передовые разведчики, и один усталый всадник задержался рядом с ними.
– Почтенные, – сказал он. – Боюсь, я должен попросить вас двигаться дальше или освободить дорогу. Здесь пройдет легион.
– Зачем? – тихо спросил его Эрен. – К чему теперь бежать? После такого живых не осталось.
– Да, – глухо ответил всадник. – Но часть этих тварей оставалась вдалеке и не сгорела. Они наступают.
Эрена опять замутило.
– Так что же… Гай… Все было зря?
– Во́роны! Нет, юноша, – ответил разведчик. – От них и одной десятой не осталось, но и нас всего три утомленных легиона в чистом поле. Их еще хватит, чтобы с нами справиться. – Кивнув им, он снова пустил коня коротким галопом.
– Дон Эрен, – устало спросил Сиреос, – что будем делать?
Эрен вздохнул, повесив голову. И заставил себя встать.
– Отступать. Идемте.
Глава 41
Пласида Ария с высоты Красных холмов смотрела на осажденные легионы.
Небо заволокло дымом, таким густым, что не было видно даже вездесущих воронов. Там, где чад ненадолго расходился, с юга прорывался тусклый багрянец неба. Какое бедствие окрасило небеса в такой цвет? Разве что вырвалась на волю одна из Великих фурий? Но на юге было только одно место, где могла восстать Великая фурия, и это…
– Помилуй нас фурии! – выдохнула Ария.
Далеко внизу пытались спастись от кошмара толпы людей.
Простые свободные – мужчины, женщины, дети, что постарше, – брели ровной поступью движимых фуриями людей, огибая попадающиеся телеги и всадников. Но много было и таких, кто либо не умел пользоваться заговоренными дорогами, либо по малолетству или дряхлости не поспевал за перепуганными беглецами. Такие, как могли, пробирались обочинами, а больше через оголившиеся к зиме поля. Недавние дожди развезли землю вокруг в жидкую грязь. Несчастные беженцы ползли по ней, как улитки.
За ними широким заслоном из мышц и стали шли три легиона, плечо к плечу, плотными рядами. Они шагали медленно, но твердо. Строители сплачивали грязь перед ними в твердую опору для ног и отпускали, когда колонна проходила.
За легионами двигался ворд.
На переднем крае погони рваной линией растянулись самые быстроходные его создания, теперь так же увязающие в размокшей земле, как алеранские беженцы. Но чем дальше вглубь, тем больше было единства и порядка. Волкоящеры бежали в ряд, теснясь к громадам воинов ворда или новоявленных гигантов, огромными шагами меривших землю. Над ними гудели сотни черных крыльев – рыцари ворда сталкивались с настоящими рыцарями Воздуха, прикрывавшими отступление легионов.
Три вставших на пути ворда легиона далеко не равнялись числом с преследователями, но над ними отважно развевались алые с черным знамена, и войско в полном порядке ожидало подступающего врага.
– Клятые во́роны! – выдохнул Антиллус Раукус. – Во́роны и кровавые фурии!
– Атакуем? – тихо спросила госпожа Пласида.
Гай Исана, Владетельная госпожа Алеры, втиснула свою лошадь между ней и Раукусом.
– А как же! – твердо, не желая замечать, как неприятно натягивается едва поджившая рана на животе, ответила она. – Я не для того вытерпела все это и тащила сюда легионы со Стены, чтобы теперь стоять в сторонке.
Консул Антиллус улыбнулся ей волчьей улыбкой.
– Как видно, придется парням отработать свое жалованье.
– Взгляните на среднее знамя, – сказала госпожа Пласида. – Узнаете?
– Алеранцы, – ровным голосом отозвалась Исана. Она спиной ощущала твердую поддержку стоявшего за спиной Арариса, а обернувшись, увидела, как он замер в нескольких шагах позади, устремив взгляд ни на что и на все разом. – Алеранцы в беде. – Она обратилась к Антиллусу: – Атакуйте, командир.
Консул ответил коротким кивком. Его лошадь, как видно заразившись волнением всадника, переступала с ноги на ногу.
– Я бы советовал выждать, Владетельная, – сказал он. – Подпустим их еще на милю по дороге, а потом я изрублю эту мерзость в крошево.
Ощутив исходящую от него уверенность, Исана подняла бровь.
– Вы уверены?
– У них тысяч тридцать. У меня три постоянных легиона, три собранных из ветеранов, более тысячи рыцарей и, клянусь во́ронами, все до единого антилланские граждане. В крошево, Владетельная. – И он злорадно уточнил: – В мелкое.
– Вам лучше знать, консул Антиллус, – согласилась Исана.
Он расхохотался, запрокинув голову:
– Ха! Так-то лучше! – Разворачивая коня, консул добавил: – Кое-что надо подготовить. Прошу меня извинить. – Отдав честь Исане, он совсем было собрался отъехать, но задержался, оглянулся на нее.
– Сиятельный? – спросила она.
– Бой есть бой. Всякое случается. – Он запустил руку за пазуху, достал конверт. Тот побурел от пятен влаги, стал хрупким от старости. Протягивая конверт Исане, Антиллус пояснил: – На случай, если потом вручить не смогу. – Консул кивнул обеим. – Сударыни.
Взяв конверт, Исана проводила взглядом Раукуса, ехавшего к старшим центурионам и трибунам своих легионов.
– Что там? – спросила Ария.
Исана покачала головой:
– Думаю, там… – Она торопливо распечатала письмо – и сразу узнала четкий и плавный почерк Септимуса.
Раукус,
потроха мои зажили, и я готов отчалить из этой глухомани. Думается, и местные доминусы будут счастливы распрощаться с Коронным легионом. Слишком много молодых красавчиков, перед которыми не устоять юным селяночкам – и, к слову, я все не соберусь тебе рассказать, какой сюрприз приготовил отцу. Он им, пожалуй, подавится, но мать вправит ему мозги. Не сразу, дружище, но ты мне понадобишься, чтобы прикрыть с фланга в одном важном деле.
Только что вернулись из Родиса Мурестус и Сестааг. Я посылал их по золотому следу тех головорезов, о которых раньше рассказывал. Двор их добычей не убедишь, но, думаю, когда освобожусь здесь, я мог бы сам навестить Родиуса и Калара с компанией добрых друзей. Не хочешь принять участие? Аттису я уже написал – он готов.