и бросилась в дом.
— Во сколько это произошло?
Анна отпила воды из стакана, поставленного перед ней Венделой:
— Думаю, около восьми.
— Вы в тот вечер не ужинали вместе?
— Нет, как-то атмосфера не располагала. Никто даже не пытался всех собрать за столом, так что мы перекусывали бутербродами. Мы все равно собирались уезжать на следующий день. Ян с Луизой сказали, что записали достаточно материала для диска, так что, к счастью, нам не пришлось возвращаться в студию. Боюсь даже подумать, что бы из этого вышло. Луиза с Каролиной были на ножах. Хелена ни с кем не разговаривала. Стоило Раулю появиться в комнате, как начинались ссоры. Нам оставалось только одно — уехать домой.
Эбба сочла момент подходящим, чтобы задать главный вопрос. Ей нужно было застать Анну врасплох, когда она меньше всего ждет атаки. А Анна была на удивление спокойной.
— Когда вы в последний раз видели Рауля?
К этому вопросу она тоже подготовилась. Прокашлявшись, Анна сразу ответила:
— Я замерзла и пошла обратно в дом. Луиза с Яном и Шелем работали в столовой: я слышала их голоса через дверь, — так что я пошла на кухню перекусить. Тем временем в дом вернулась Хелена. Она сразу направилась в гостиную. Выглянув в окно, я увидела Рауля. Он шел прочь от ателье…
Эбба кивнула.
— Хотя было уже темно, я заметила Педера на причале. Я думаю, он позвал Рауля, потому что тот свернул с дорожки к дому и спустился на берег поговорить с Педером. Разговор быстро перерос в ссору. Они начали размахивать руками. Но я так устала от всех ссор, что не стала смотреть дальше и поднялась в свою комнату, чтобы почитать.
— Вы видели, как они дрались?
Анна задумалась.
— Нет, не видела. Но это меня бы не удивило. Потому что это был явно не дружеский разговор.
Эбба почувствовала знакомое тепло внутри: она на верном пути — и быстро сменила тему:
— Как вы считаете, как Луиза восприняла поступок Каролины?
— Луиза, — ответила Анна, — не из тех, кто делится с другими своими переживаниями. Нет, она не холодная, просто никогда не показывает другим, что она действительно думает или чувствует. По крайней мере, со мной она такая. А ведь я одна из ее лучших подруг. Только за день до смерти Рауля она высказала свои опасения. А в последний день она была такой расстроенной и всем грубила. Видимо, к тому моменту она уже все узнала. Для Луизы очень важно было записать эту пластинку, поэтому она не подавала виду, как сильно страдает. Даже Хелена сорвалась. Она запустила в меня кружкой с кофе. И я могу ее понять. Я думаю, она очень сильно любила Рауля. Даже не думаю, а знаю. Рауль мне об этом рассказал. Никогда раньше я не видела Хелену в таком состоянии. Обычно она такая спокойная и рассудительная. — Анна отпила воды и опустила глаза. На губах появилась улыбка. — Конечно, я ревновала. Мне было больно от того, что меня променяли на красотку моложе на двадцать лет. Но что мне было делать? Рауль потерял от нее голову. Я поняла, что у меня нет никакой надежды, потому что она такая красивая, молодая и талантливая.
Лицо женщины исказилось от боли, но Анна держалась молодцом. Кончиками пальцев она аккуратно вытерла слезы, чтобы не размазать тушь.
— Никакой надежды для вас или для ваших отношений?
— Какая разница? — пожала она плечами. — Рауль для меня закрытая глава. Просто надо было осознать это пораньше. Конечно, тяжело смотреть правде в глаза, но зато помогает вернуться к реальности и идти дальше.
Анна вздохнула, показывая, что ее исповедь закончена. На какое-то время в комнате воцарилась тишина, которую первой нарушила Эбба:
— Вы можете рассказать мне, как умер Рауль?
Анна уставилась на нее во все глаза. Эбба тщательно следила за ее реакцией, но в очередной раз Анне удалось быстро взять себя в руки:
— Если бы я только знала. Я лежала в комнате и пыталась заставить себя не думать о Рауле. А потом нашли его тело, и я почувствовала себя обманутой. Как будто меня снова бросили. И я предпочла бы не знать, что он любил Каролину. Предпочла бы помнить его таким, каким он был, когда мы встречались. Сохранить только хорошие воспоминания.
Как-то гладко все получается, подумала Эбба и тут же задала следующий вопрос:
— Вы пили вино в тот вечер, Анна?
Неожиданный вопрос поставил ее в тупик.
— Вино?
— Да, какое вино вы пили в тот вечер?
Минуту Анна выглядела ошарашенной. Пара минут ушла у нее на то, чтобы подобрать слова:
— Какое это… было вино… понятия не имею… Красное… В кухне была открытая бутылка, я просто налила себе бокал и пошла в комнату.
В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, Нордфельдт толкнул дверь:
— Родители и жена прибыли, Эбба!
Стараясь не показывать своего раздражения из-за того, что начальник так бесцеремонно прервал допрос, Эбба кивнула ему и протянула Анне руку:
— Анна, спасибо за то, что вы пришли. Боюсь, нам придется еще раз встретиться, чтобы договорить.
Анна пожала протянутую руку. На лице было написано облегчение от того, что допрос закончился.
— Вы, наверно, гадаете, почему я раньше ничего не рассказала на Свальшере? Но я была не готова.
— Не готовы к чему?
— Морально не готова.
И с этими словами Анна вышла из кабинета. У Эббы появилось плохое предчувствие. Может, Вендела в чем-то была права.
— Анна, подождите!
Анна обернулась.
— Еще один вопрос. Вам он может показаться странным, но, пожалуйста, ответьте прямо… Вы сделали аборт в Нью-Йорке, не так ли?
Анна медлила с ответом:
— Да, это так.
— Вы действительно избавились от ребенка?
— Я хочу забыть об этом.
— Ответьте на вопрос.
Но в этот момент в дверях возник пожилой мужчина и привлек Анну в свои объятья. Она переводила взгляд с мужчины на Эббу, и по щекам у нее текли слезы. Мужчина был полностью седым, но сохранил до самой старости пышную шевелюру. На нем были темный костюм и серая рубашка. За ним виднелась его жена, небольшого роста, пухленькая. Кожа у нее была нежная как персик, а темные глаза обрамляли длинные черные ресницы. Темные волосы с проседью собраны в узел на затылке. Эбба сразу поняла, что это мать Рауля. Сердце у нее сжалось, как всегда было, когда она встречалась с родителями жертвы, даже если жертвой был взрослый человек. Потому что это самое страшное, что может случиться с родителями, — потерять своего ребенка. Такая утрата вызывает ненависть к убийце и желание отомстить, которые не утихают даже после того, как преступник пойман и наказан. Ничто не может смягчить боль от утраты ребенка.
Увидев Анну, мать Рауля тоже распахнула ей свои объятия. Анна позволила себя обнять, а потом сердечно расцеловала родителей Рауля в обе щеки. Лицо у нее было мокрое от слез. Слова давались с трудом:
— Леонард и Рут, мне так жаль. Это ужасно…
Рут вытирала ей слезы:
— Да ужасно. Так ужасно, что не верится, что это правда, Анна, милая… — Она прижала Анну к груди. — Мы должны быть сильными. Ради Рауля. Мы все любили его. И ты тоже. Я знаю.
— Мы надеемся, что ты придешь на похороны, Анна, — сказал Леонард, сморкаясь в клетчатый платок.
— В четверг в час на кладбище Норра Бегравнигплатсен, — добавила Рут, обнимая ее.
Эбба наклонилась к Нордфельдту:
— Ты дал им разрешение забрать тело, не проинформировав меня?
Ответ шефа был коротким:
— Вскрытие произведено. Разве ты не получила протокол? А если у тебя остались вопросы, можешь задать их Сванте сегодня.
— Вот уж спасибо. Не премину воспользоваться этой возможностью, — процедила Эбба и собралась уже пригласить новоприбывших войти, но шеф ее опередил:
— Мы поговорим в моем кабинете.
Эбба вернулась за компьютер. Проходя мимо окна, она вздрогнула. На парковке стояла высокая темноволосая женщина, неподвижная как статуя. Только рука время от времени подносила ко рту сигарету, и темные волосы развевались на ветру.
— Иди вперед, Вендела, — сказала Эбба. — Я сейчас приду.
Накинув куртку, она поспешила к выходу. Каролина стояла на том же месте, где Эбба увидела ее из окна.
— Привет, Каролина, — улыбнулась она. — Ты ко мне?
Каролина ничего не ответила. Докурив сигарету до самого фильтра, она бросила бычок на землю и растоптала сапогом. Она была не накрашена и выглядела усталой. Под покрасневшими глазами залегли темные круги.
— Знаешь что, — продолжила Эбба бодрым голосом, — мы можем выпить кофе у меня в кабинете, а потом ты решишь, что мне рассказать. Я понимаю, что тебе со мной некомфортно, но я вижу, как тебе плохо. Я не буду на тебя давить.
По крайней мере, не сегодня, добавила про себя Эбба.
Эбба проводила Каролину в свой кабинет и пошла за кофе, оставив дверь открытой, чтобы Каролина не чувствовала себя взаперти и чтобы у нее не возникло искушения рыться в ее бумагах, так как дверь хорошо просматривалась из коридора. Но она не ожидала, что Джой Либескинд тоже будет проходить мимо. Эбба уже шла назад с кофе, когда увидела ее, и замедлила шаг, чтобы понаблюдать ее встречу с Каролиной. Невысокая хрупкая азиатка, с прямой спиной и высоко поднятой головой, не колеблясь, вошла прямо в кабинет. Ее черные волосы ниспадали на шелковую блузку кремового цвета, которая в сочетании с черной юбкой-карандашом и высокими черными сапогами на каблуке создавали безупречный силуэт.
— Я тебя узнала, — сказала она по-английски с нью-йоркским акцентом. — Я видела твое фото.
Каролина отвлеклась от своих мыслей. Она поднялась со стула и выпрямилась так, что Джой пришлось задрать голову, чтобы видеть ее глаза. Даже на каблуках вдова Рауля была на голову ниже Каролины.
— Ты хоть понимаешь, что наделала? Это ты во всем виновата, — продолжала Джой. — Мой муж был бы жив, если бы ты не попыталась его соблазнить. Ну что, это стоило того?
Эбба наблюдала за происходящим, готовая броситься в комнату разнимать соперниц. Но сначала она хотела посмотреть, как Каролина выйдет из этой ситуации.
— Мы с Раулем любили друг друга, — хриплым голосом на корявом школьном английском начала Каролина, странно смотревшаяся рядом с хрупкой японкой, которая, при невысоком росте, выглядела очень решительно. — Он сделал мне предложение, и я приняла его. Мы собирались создать семью.