– Про баньку интересно, – хмыкнула Мирослава, – так что давай с этого места поподробнее.
– Сейчас!
– О чем вы там шепчетесь? – не выдержал Наполеонов.
– Про баньку.
– Понятно, баню решили поставить, это дело.
Морис с Мирославой переглянулись и рассмеялись.
– Ладно, ничего смешного, к этому вопросу нужно подходить серьезно и ответственно, – наставительно проговорил Шура, – потом обсудим вашу баню. А пока я в душ схожу. Надеюсь, за это время вы успеете на стол накрыть.
Морис и Мирослава одновременно кивнули.
– Надо же, просто как двое из ларца, – развеселился Наполеонов.
Когда Шура скрылся из виду, Мирослава проговорила:
– Он теперь нас с этой баней замучает.
– Да?
– Точно, они с Витей фанаты этого дела.
– Ну, можно и поставить баню.
– Фигушки! – так решительно заявила Мирослава, что Морис невольно улыбнулся. – Можешь не улыбаться. Пусть вот Витька на своем участке строит. А то носится по всему миру, а дом так и не начал строить…
Морис ничего не ответил. Он знал, что участок рядом, который представлял из себя смешение фруктовых деревьев, кустарников и обычных деревьев, принадлежал двоюродному брату Мирославы. Время от времени они наводили там порядок, не давая участку зарасти.
Мирослава попыталась помочь Морису накрыть на стол, но он, как почти всегда, от ее услуг отказался, ссылаясь на то, что стол должен быть выдержан в одном стиле.
– Как хочешь, – отозвалась Мирослава, – но хлеб я хотя бы могу нарезать?
Получив разрешение, она нарезала маленькими кусочками белый и ржаной хлеб. Потом поставила на стол вазу с пестрыми тюльпанами. А когда Морис отвернулся, утащила кусочек отбивной, мелко ее нарезала и положила в тарелку крутившегося под ногами Дона. Миндаугас, заметив это, ничего не сказал.
Вскоре они уже сидели за столом. Шура ел с большим аппетитом, жалуясь, что скоро совсем оголодает на своей собачьей работе. Морис сочувственно кивал, а Мирослава улыбалась.
После чая Волгина обронила:
– К нам Рахметов-старший приезжал.
– Жаловался на произвол полиции? – сощурил глаза Наполеонов.
– Так вы ведь задержали его сына.
Шура кивнул:
– А что было делать?
– Искать убийцу.
– Какая умная! А то мы не ищем.
– И что же у вас на Шамиля?
– Буйствовал он! Разбил машину Мерцалова-старшего.
– Как то есть разбил?
– Подстерег возле ресторана и выхлестал все стекла.
– И все?
– Мало?! Орал, грозил зарезать! Куча свидетелей.
– Если бы он действительно хотел это сделать, то не кричал бы об этом на всю Ивановскую.
– Горячий.
– И потом, если он грозил Мерцалову-старшему, при чем здесь Анатолий?
– Грозил старшему, подвернулся младший, – пожал плечами Наполеонов.
– Что-то далеко он ему подвернулся. Чтобы найти его в глубинке, надо было за ним следить.
– Так он и следил, – проговорил Наполеонов не слишком уверенно.
– И кто тебе сказал об этом? – подозрительно спросила Мирослава.
– Кто-кто! Дед Пыхто! – проворчал Наполеонов. – Дружки его.
– Если ты разговаривал с Лобецким и Ивашовым, то они, скорее всего, назвали совсем не Рахметова.
– Ну, не Рахметова, – согласился Наполеонов, – только я не верю, что за ним девчонка слежку устроила.
– Я тоже не верю, – вздохнула Мирослава.
– Ну, вот видишь.
– Ничего, Шура, я пока не вижу.
– Как много у нас общего, – хмыкнул Наполеонов.
Мирослава отмахнулась от него.
– С кем ты еще успела побеседовать? – спросил он делано равнодушно.
– С его друзьями Лобецким и Ивашовым, с целой кучей любовниц Мерцалова-младшего, в том числе и со Светой Трегубовой, которую друзья подозревают в слежке.
– И что ты думаешь?
Мирослава пожала плечами.
– Они об этом знают со слов самого Мерцалова. А он, я почти уверена, лгал.
– То есть за ним вообще никто не следил? – Наполеонов бросил на Мирославу пристальный взгляд.
– Возможно, кто-то и следил, но не исключено, что это просто его фантазии.
– Если кто-то за тридевять земель подсел к нему в машину и выбросил из нее хозяина, то, скорее всего, все-таки следили, – проговорил следователь задумчиво.
– Скорее всего, – не стала спорить Мирослава.
– Непонятно, почему Мерцалов в собственной машине оказался на месте пассажира, – заметил Морис.
– Здесь два варианта. Либо он встретил близкого человека и тот каким-то образом уговорил пустить его за руль. Либо Мерцалов ослабил бдительность, решив, что в глубинке его машина никому не интересна, и оставил ее открытой, отправившись в магазин. В это время кто-то спрятался в салоне, а когда машина оказалась на пустой дороге, заставил Анатолия пересесть на место пассажира, заняв место водителя.
– Выходит, что преступник был вооружен?
– Выходит…
– И он мог быть не один, – вздохнул Наполеонов.
– Что нам дают наши рассуждения?
– Пока почти ничего…
– Кстати, Шура, а у Шамиля нет алиби?
– Почему нет, есть…
– Какое же?
– Он был с девушкой наедине.
– И чем оно тебя не устроило?
– А тебя устроило бы? – вопросом на вопрос ответил Наполеонов.
Мирослава промолчала, ей было ясно, что девушка могла солгать.
– Знаешь, пусть он пока посидит, – процедил Наполеонов, – не виноват – отпустим.
Волгина снова промолчала.
– С Рахметовым-старшим вы заключили договор? – спросил Шура.
– Нет, – покачала головой Мирослава, – у нас другой клиент. А двух клиентов по одному делу мы не берем, ты же знаешь.
Он кивнул и тут же спросил:
– Мне стоит гонять оперов к пассиям Мерцалова?
– Думаю, что нет, – отозвалась Мирослава, – если что-то наклюнется, я тебе скажу.
– Спасибо. Можно мне еще одно пирожное?
Морис молча встал и положил на тарелку Наполеонову еще один наполеон, а в чашку долил горячего чая.
– Спасибо, ты настоящий друг, – растрогался Шура.
Мирослава не сдержалась и фыркнула.
– Вот-вот, – пробурчал Наполеонов, – некоторые числятся подругами детства, но накормить не торопятся, только насмешничают.
Мирослава расхохоталась. И Шура бросил на нее неодобрительный взгляд.
– Кстати, – сказала Мирослава, – нас пригласили на спектакль.
– Кого это нас? – подозрительно спросил следователь.
– Тебя, меня и Мориса.
– И кто же нас осчастливил?
– Вероника Хованская.
– Кто это? – наморщил лоб Шура.
– Актриса из нашего театра.
– Она как-то связана с Мерцаловым?
– Была…
– Бывшая?
– Ага.
– А что это ей вздумалось приглашать нас на спектакль?
Мирослава пожала плечами:
– Шура, ты слишком подозрителен.
– Мне положено по статусу.
– Ладно, объясняю, Хованская, на мой взгляд, продолжает любить Мерцалова. Его гибель – большое потрясение для нее.
– А при чем тут мы?
– Пригласить она хотела только меня, – призналась Мирослава.
– Понятно, а мы за компанию, – хмыкнул Шура.
– Считай, что так.
– И какой же спектакль?
– «Гроза» Островского.
– И она, конечно, в роли Катерины?
– Угадал.
– А я вообще догадливый, – похвалил себя с важным видом Наполеонов.
Мирослава улыбнулась и спросила:
– Ну что, пойдем?
– Если ничего срочного не случится, – став серьезным, ответил Наполеонов.
– А в пятницу у меня свидание с Кариной Доброшиной.
– А это что еще за штучка? – насторожился Шура.
– Тоже бывшая пассия Мерцалова. Правда, она уже утешилась и даже обзавелась новым спонсором, неким Клюевым.
– Уж не Денис Севастьянович ли это?
– Он.
– Тот еще туз, – усмехнулся Наполеонов.
– Криминал?
– Я бы так не сказал…
– Понятно.
– Начинал с торговли лесом в Сибири, но потом перебрался сюда, организовал деревообрабатывающее предприятие и на махинациях не попадался.
В открытое окно из сада лился запах влажных цветов и травы.
– Вы как хотите, – сказал Наполеонов, – а я спать. Устал, а завтра вставать опять рано.
Время пролетело незаметно. Наступила пятница.
Владимир Константинович Драпецкий приехал ровно во столько, во сколько они договорились с Мирославой. Его внедорожник остановился на подъездной дорожке. Бизнесмен выбрался из салона и пожал руку Мирославе.
– Знакомьтесь, – сказала она, – Морис Миндаугас, мой напарник, Владимир Константинович Драпецкий – бизнесмен.
– Для друзей просто Вова, – улыбнулся Драпецкий, пожимая руку Мориса.
– Выпьете чаю? – спросил Миндаугас. – Или кофе?
– В другой раз, а пока я увожу нашу Мирославу. Дела, – добавил он.
Посиделки, которые затеяла племянница Драпецкого, проходили в уютной гостиной, выдержанной в золотисто-желтых тонах.
Марина Драпецкая прекрасно помнила свою спасительницу, была бесконечно ей признательна и не стала выспрашивать у дяди, зачем ей нужно присутствовать на этом девичнике. Надо, значит, надо. Она только спросила дядю, как представить Мирославу другим девушкам.
– Представь как друга нашего дома, а там она сама выкрутится, – ответил Драпецкий.
Марина кивнула. К ее облегчению, Волгина легко вписалась в круг ее знакомых. Она не стала скрывать, что работает частным детективом, и ее забросали вопросами, охами и ахами. Но вскоре перешли на другие темы.
Волгину же интересовала только Карина Доброшина, и, общаясь с другими, она не забывала ненавязчиво наблюдать за девушкой. Мирослава решила ни о чем не расспрашивать Карину в доме Драпецких. Для начала было достаточно только познакомиться с ней и составить общее представление. Но Карина сама подошла к ней, когда Мирослава присела за журнальный столик и стала листать журнал по благоустройству сада.
– Я заметила, что модой вы не интересуетесь, – проговорила девушка, присаживаясь напротив.
Мирослава подняла голову и встретилась с испытывающим карим взглядом.
– Вы ведь та самая, что нашла Марину, когда ее похитили?