– Ясное дело, что работали. У меня, как ты знаешь, нет привычки невинных людей в тюрьму сажать.
– Знаю, – согласилась Мирослава, – а чего вздыхаешь?
– Так пока Шамиль был задержанным, он как бы прикрывал меня от гнева начальства, а теперь опять примутся теребить с удвоенной силой.
– Ладно, не переживай, давай лучше поищем тебе новый щит.
– Издеваешься? – спросил он.
– Ну что ты. Просто я сегодня ездила в местечко, где уединились на медовый месяц Антонина и Анатолий Мерцалов.
– Там работала местная полиция.
– Наверное, – не стала спорить Мирослава, – но помнишь, молодая супруга говорила, что они купили рыбу у местного рыбака?
– Конечно, помню! Все из-за этой сковороды и началось!
– В этом я сомневаюсь.
– В чем?!
– В том, что причиной трагедии была сковорода.
– Снова здорово! – Шура воздел руки.
– Ладно, это неважно.
– И чем тебя порадовал рыбак? Рыбки дал?
– Это тоже, но главное, что он видел в ложбине недалеко от берега реки автомобиль.
– Автомобиль? – насторожился Шура. – В этой глухомани? Откуда он там взялся?
– Я бы тоже хотела это узнать. Тем более что водителя в машине на тот момент, когда ее заметил рыбак, не было.
– Так и где же нам искать эту машину?
– В базе.
– Шутишь?! Какого хоть она была цвета? – скептически хмыкнул Наполеонов.
– Цвета она была серого. «Опель».
– Хоть что-то, – проговорил следователь голосом далеким от оптимизма.
– Номер…
– Что?
– Номер, говорю, пробей. И узнаем, кто и зачем на ней приехал.
– Твой рыбак запомнил номер?!
– А что тут удивительного? Там же иномарки не стоят на каждом углу. Человек заинтересовался и осмотрел ее со всех сторон.
– И номер запомнил? – недоверчиво спросил Шура.
– Раз назвал, то запомнил. Ты ничего не теряешь, пробив его.
– Да уж ладно, пробью.
– Спасибо тебе, мой благодетель, – Мирослава погладила Шуру по голове.
– Рано благодаришь…
– Рано – не поздно.
– Ты вот хоть что-то выкопала, а мы ни ну ни тпру.
– Почему же, вы алиби Шамилю нашли.
– Эх.
– Шура, почему ты не спрашиваешь, что было дальше?
– В смысле?
– В смысле, что я поехала в поселок и там познакомилась с продавщицей из магазина, в котором Мерцалов купил ту злополучную сковороду.
– Она тоже чего-нибудь видела?
– Нет, она ничего не видела. Но она посоветовала обратиться мне к деду Тимофею.
– К кому?
– К местному жителю Тимофею Ивановичу.
– И что сказал дед?
– Тимофей Иванович слышал, как Мерцалова кто-то окликнул из машины.
– И номер машины запомнил? – хмыкнул Шура.
– Я понимаю, что так много везения на один раз редко выпадает, и даже не уверена, что старик верно все запомнил, хотя и уверял меня, что зрение у него орлиное, но на всякий случай все-таки запиши номер и пробей.
– А марка?
– Синяя «девятка».
– Мерцалов сел в эту машину?
– Дед не видел.
– Как так?! Номер машины видел, а сел ли в нее здоровый мужик, не видел?!
– Его отвлек внук. Они в этот день искали пропавшую козу, и мальчику показалось, что она кричит в овраге.
– А козы там не оказалось? – подозрительно спросил Шура.
– Не оказалось. Но это не было подстроенным. В овраг упал местный житель, перебравший алкоголя. Пока они его вытащили, пока довели до дома, обе машины уехали. Машина Мерцалова проехала мимо них, куда скрылась вторая машина, неизвестно.
– А дед не заметил, в салоне Мерцалов был один или с кем-то?
– Не заметил, стекла тонированные.
– А еще орлиным зрением хвалился, – проворчал Шура.
– Шура, и еще кое-что.
– Что?
– Когда Тимофей Иванович направился к внуку, навстречу ему попался некто, почти бегом спешащий на стоянку или куда-то в этом направлении.
– Что значит некто? – дернул плечами Наполеонов.
– Дед Тимофей не смог определить, мужчина это или женщина.
– Чудеса.
– Теперь иногда можно ошибиться. Тем более дед – деревенский житель и в возрасте.
– Он описал этого некто?
– Да. Густые каштановые, дед сказал коричневатые, коротко стриженные волосы, джинсы и короткая куртка.
– Не густо…
– Чем богаты.
– Этот тип подошел к машине Мерцалова?
– Дед не оборачивался, он очень спешил на помощь своей козе.
– Черт-те что! – рассердился Шура. – Может, еще кто-то видел? – спросил он с надеждой минуту спустя.
– Увы, – была вынуждена разочаровать его Мирослава, – там больше никого не было. Поселок сам по себе крошечный, магазин на отшибе, стоянка с торца.
– Понятно. Но выходит, что этот некто вполне мог сесть в машину к Мерцалову.
– Мог…
– Если это девушка, то могла быть его бывшей любовницей.
– Хотя мне в это не верится, но отрицать не буду.
– А если это парень?
– Шур, он мог спешить не к Мерцалову, а к той женщине, что окликнула Анатолия. Возможно, они вместе приехали.
– В принципе мог, но куда он отлучался?
– У него что-то шевелилось за пазухой. Мог взять в поселке кутенка или котенка.
– Беспородного? – хмыкнул Шура.
– Некоторые любят именно таких.
– Но не те, кто вращается в кругах, как бы это помягче выразиться…
– Я тебя поняла. Там тоже бывают разные люди.
– Ладно, допустим. Что дальше?
– Пока не знаю…
– Пробью номера автомобилей. Посмотришь на владельцев для начала сама?
– Посмотрю.
– А то у нас, как всегда, людей не хватает бегать.
– Я знаю, Шура.
– Только потом сразу мне позвони, лады?
– Лады.
– У тебя версии никакие не нарисовались?
– Нет, пока сама блуждаю по неведомым дорожкам среди неведомых следов.
Наполеонов вздохнул и потянулся к куску пирога.
– Подожди, Шура!
Наполеонов отдернул руку.
– Ты чего?
– Дед Тимофей сказал, что этот некто появился из зарослей акации. Там и впрямь огромный куст разросся. Я туда пролезла еле-еле и кое-что обнаружила.
– А поподробнее?
– Каштановые короткие волоски на ветках.
– Взяла?
– Один. Другие оставила. Придется послать туда оперативников и взять их по всем правилам.
– Черт! Придется.
– Еще окурки, но от дешевых сигарет. Навряд ли такие курят в мерцаловских кругах. Хотя, возможно, тот, кто за ним охотился, и не из его круга.
– Вполне.
– И еще грунт прихватила. Все на столике лежит в прохожей. Отдашь на экспертизу?
– Отдам. А Рината и Аветика завтра с утра пошлю полазить в чапыжнике. Ты не съездишь с ними для надежности? – спросил он детектива.
– Съезжу, – согласилась Мирослава.
Они сами не заметили, как просидели за разговорами до часу ночи. Первым спохватился Наполеонов:
– Время-то, время! Завтра вставать спозаранку. Все, ребята, спокойной ночи, я на боковую. – И он ушел в комнату, которая и называлась – Шурина.
Морис принялся быстро убирать со стола. Мирослава помогла ему вымыть посуду, подхватила на руки трущегося о ее ноги кота и отправилась к себе. Морис еще какое-то время постоял у окна, прислушиваясь к шепоту повеселевшего после дождя сада.
В девять утра за Мирославой заехали оперативники. Пить чай они отказались, сославшись на то, что уже завтракали и что следователь просил их вернуться поскорее. Морис сложил с десяток оставшихся от ужина пирожков в пакет и налил в полуторалитровый термос ароматного чая с мятой.
Ехать решили на автомобиле Мирославы, зная, что мотор ее «Волги» помощнее большинства иномарок.
Пока добирались до места, пирожки и чай закончились.
– Ой, – сказал Аветик Григорян, – мы все съели.
– Ну и молодцы, – отозвалась Мирослава.
– Забылись и вам не оставили.
Мирослава рассмеялась.
– Так я вчера уже ими наелась.
– Я так и знал, – сказал довольный Ринат.
– Твоя Гузель тоже небось печет?
– Но не так часто, как хотелось бы, – грустно признался он, – работа…
Мирослава понимающе кивнула. Она знала, что Гузель преподает в университете романо-германскую литературу и пишет диссертацию, тема которой связана с творчеством Гёте, и еще у них с Ринатом маленькая дочка Гуля.
Прибыв на место, Мирослава показала им куст акации, и оба оперативника стали исследовать его. Мирославе не пришлось указывать им на несколько каштановых волосков: к ее радости, они были на месте, и Ринат их быстро заметил. Потом оперативники решили еще раз обойти стоянку и все места недалеко от нее, после чего зашли в магазин.
Татьяна обрадовалась Мирославе как родной и оценила привезенный Мирославой небольшой подарок – изящную цепочку в виде змейки с маленькими изумрудиками на месте глаз.
Цепочку Мирославе презентовал кто-то из клиентов, и она пролежала у нее в шкатулке года два. Татьяна же сразу приложила ее к себе и взмолилась:
– Застегните кто-нибудь.
Просьбу ее выполнил Ринат, и Татьяна побежала в подсобку за зеркалом. Налюбовавшись вволю на украшение, она, не ломаясь, повторила свои показания под протокол, расписалась, не читая, и обронила:
– Вообще-то местная полиция уже спрашивала меня.
Не дожидаясь пояснений и даже простого ответа, принесла чай и плюшки с маком, от которых мужчины и не думали отказываться. Мирослава выпила только чай.
Когда они отошли от магазина, Ринат обронил вскользь:
– Девушка еще не догадалась, что цепочка-то золотая и изумруды настоящие.
– А ты откуда знаешь? – спросила, улыбнувшись, Мирослава.
– Какой же из меня оперативник, если я простейших вещей не замечу.
– И все-таки?
– Во-первых, неплохо зная тебя, предположил, что бижутерию ты дарить не станешь.
– Ну, это смотря какая бижутерия, – возразила она.
– А во-вторых, я заметил клеймо, когда застегивал цепочку.
– Орлиный глаз, – рассмеялась она, – а сейчас идем к деду Тимофею. У него тоже орлиный взгляд.
Наполеонов велел оперативникам опросить свидетелей под протокол. Конечно, у него имелся рассказ Мирославы, но его, как выразился следователь, к делу не пришьешь.