Дед Тимофей был дома. Он сидел распаренный после бани и с удовольствием пил чай. Гости были незамедлительно приглашены к столу.
Аветик тихо прошептал Волгиной:
– Еще чая я не выдержу, описаюсь.
Она улыбнулась и так же тихо ответила:
– А ты не пей, только пригуби.
Деду Мирослава вручила бутылку армянского коньяка. Он хотел было сразу ее открыть, но Ринат твердо заявил, что они при исполнении.
– А ежели самогона? – спросил дед. – Хороший, чистый, как слеза младенца.
– Ни-ни.
Дед тяжело вздохнул и согласился пересказать все, что рассказал детективу, под протокол. Ничего нового они не узнали. Как ни старался Ринат уговорить деда припомнить еще хоть что-то о таинственном некто, Тимофей Иванович только разводил руками.
– А от этого типа пахло духами? – неожиданно спросил Армен.
– Чем-то пахло, – ответил дед, – но не могу утверждать, что это духи. Вон племянник мой Никита живет в городе с родителями, так от него чем только не пахнет. Я его спрашиваю, Никитка, ты чего благоухаешь, как девка? А он мне говорит – ты, дед, темный! Это крем для бритья, мужской, а еще он пользуется этим, забыл, как его. – Дед почесал лоб.
– Дезодорант, – подсказал Ринат.
– Вот он самый и еще вода из мужского туалета.
Оперативники расхохотались.
– Наверное, туалетная вода? – предположила Мирослава.
– А в чем разница? – спросил дед.
– Вода в туалете бесплатная, – просветил Аветик, – и ничем не пахнет, а туалетная вода как бы из Франции, имеет различные ароматы и стоит немало денег.
– Вон оно что. А я до сих пор только «Тройным одеколоном» пользуюсь. Свояк вот, тот «Шипр» предпочитает.
– А еще вам никакие запахи не показались знакомыми, например сигарет? – спросил Ринат.
– Не уверен, – дед задумался, – вроде мятой пахло…
– Это могла быть жвачка…
– Жаль, что мы не нашли ее.
– А еще это могли быть сигареты с ментолом, но окурков таких тоже не было…
– Оно не курило и не жевало, – сказал дед.
– Оно?
– Ну, то, что бросилось мне навстречу.
– Спасибо вам большое.
– Вы уже уходите? – разочарованно протянул Трофим Иванович. – Посидели бы, поговорили…
– Спасибо, в другой раз.
– Черта лысого вы приедете в другой раз, – нахмурился дед.
– На свете все возможно, – вселили в него надежду оперативники и покинули аккуратный зеленый домик.
На улице стояла замечательная погода, не жаркая и не прохладная, что случалось не так уж часто в этих краях. С лугов тянуло медовым ароматом зацветающего разнотравья, вдалеке виднелся лес, река лежала синей лентой на линии горизонта и почти сливалась с ней.
– Эх, – вздохнул Ринат, – сейчас бы удочку и на речку.
– Не знал, что ты рыбак, – обронил Аветик.
– Я любитель, – улыбнулся Ринат, – а вернее, мечтатель, так как уже и не помню, когда сидел на берегу речки с удочкой, разве что только в детстве у бабушки.
– Ну и ладно, – успокоил его Аветик, – мы ловим другую рыбу.
– Несъедобную.
– А съедобная в любом магазине и на рынке тебя дожидается.
– Кто бы купил и приготовил…
– Ладно, не страдайте, выдастся свободный выходной, приезжайте к нам, Морис часто в саду на решетке такую вкуснятину из рыбы готовит, – успокоила Мирослава.
– Ой, не терзай мою душу! Я сейчас слюной изойду.
Доехав до дома Мирославы, оперативники хотели сразу ехать к следователю, но Морис Миндаугас оказался намного настойчивее деда Тимофея, и они остались обедать. К удивлению и радости оперативников, на столе была семга с овощами, пирог с угрем и фруктовый десерт.
– Ты чего не сказала, что у вас сегодня рыбный день? – прошипел на ухо Мирославе Ринат.
– Так я сама не знала.
– В смысле?
– В смысле, что Морис не говорит, что он собирается сегодня готовить. Что приготовит, то и едим.
– Кто ест? – спросил Аветик.
– Морис, я и Дон.
– И еще следователь Александр Романович Наполеонов, – съязвил Ринат.
– Он не каждый день…
Когда сытые и умиротворенные оперативники уехали, Морис поинтересовался, как дела, и Мирослава коротко пересказала, что и как.
– Хорошо, что вещдоки ветер не унес.
– Сама боялась.
– А что вы думаете про мятный запах, о котором упомянул старик?
– Это могла быть мятная резинка или сигареты с ментолом. Но Иваныч уверен, что некто не жевал и не курил. Все это она или он мог делать до встречи с дедом.
– А дезодорант мог так пахнуть?
– В принципе да. Но мне такой неизвестен… А тебе?
Он покачал головой.
– Но можно еще глянуть в интернете…
– Глянь.
– Вокруг вы, конечно, все тщательно осмотрели…
– И не раз, – подтвердила она.
Поздно вечером позвонил Шура и сказал, что пробили номер серого «Опеля». Он назвал ей имя, отчество и фамилию человека, на которого он зарегистрирован, его домашний адрес и номер домашнего телефона.
Владельцем «Опеля» значился некто Свояков Петр Евгеньевич.
– Не знаешь, чем он занимается? – поинтересовалась Мирослава.
– Твой коллега, – хмыкнул в трубку Наполеонов.
– Шутишь?!
– Нет, съезди сама и посмотри.
– А по какому адресу находится агентство?
– В этом же доме, где живет. Он снимает полуподвальный офис.
Мирослава тихо присвистнула.
– Не все же так богато живут, подруга, – поддел ее Шура.
– Я живу средне, будешь подкалывать, пришлю диск Лолиты «Не подходи ко мне, я обиделась».
– Ладно, не буду.
– А синюю «девятку» пробили?
– Нет синей «девятки» с таким номером.
– Может, ее экстренно перекрасили?
– Вообще «девятки» с таким номером нет.
– А что есть?
– Джип «БМВ», черный. Мог дед так проколоться?
– Так навряд ли…
– Утешить мне тебя нечем.
– Но Шура!
– Что Шура? Не все коту масленица…
– А ты прочитал протоколы, что ребята привезли?
– Прочитал, но от этого «девятка» не материализовалась.
– Ты сегодня приедешь?
– Нет, наверное, и ночевать на работе буду.
– Жаль…
– Мне тоже. Ладно, пока.
– Пока.
– Не приедет? – спросил Морис, глядя на опечаленное лицо Мирославы.
Она покачала головой, вздохнула:
– Мне поговорить с ним надо.
– Я уверен, что он появится на днях.
– Хотелось бы побыстрее.
– Что-то не так?
– Да, «девятки» с таким номером, какой назвал дед, не существует.
– Он мог ошибиться.
– Конечно, мог, – грустно согласилась Мирослава.
– А что с «Опелем»?
– «Опель» принадлежит владельцу частного детективного агентства.
Морис присвистнул точно так, как недавно Мирослава.
– Да-да, – подтвердила она, – коллеги.
– Интересно… – протянул Миндаугас.
– Завтра поеду и узнаю, с какого он сбоку припека.
– Думаете, расскажет? – засомневался Морис.
– Расскажет, – уверенно заявила Мирослава, – не впервой вытягивать информацию из коллег.
Она снова задумалась, и Морис не стал ее донимать. Через полчаса она сама нашла его в гостиной, где он, полулежа на диване, читал книгу. На нем лежал Дон и громко мурлыкал.
– Я нужен? – спросил Миндаугас, приподнимаясь.
Потревоженный кот недовольно завилял хвостом, и Мирослава подхватила его на руки.
– Ишь ты, типа граф, – проговорила она ласково и уткнулась в пушистую шерсть, приятно пахнущую парным молоком и еще чем-то домашним и уютным.
Присев на диван рядом с Морисом, она проговорила:
– Мне кажется, что дед не мог совсем ошибиться. Конечно, он старый, и машина, по его же словам, находилась неблизко. Но он так уверенно назвал номер.
– Думаете, номер был поддельный?
– Не исключено, но надеюсь, что нет.
– Тогда что?
– Он мог ошибиться в какой-то цифре или букве. Но заставить полицию шерстить все «девятки» синего цвета проблематично.
– Да уж, – согласился он.
– Поэтому я хочу, чтобы мы с тобой написали номер на бумаге так, как обычно пишутся номера, и подумали, что с чем можно спутать.
– Хорошо, – легко согласился Морис.
И вскоре они уже сидели в кабинете перед начертанным на картоне номером и гадали.
Получилось несколько вариантов. Они стали прикидывать, как сократить их количество. Наконец, остановились на трех.
– Надеюсь, что мне удастся уговорить Шуру проверить эти три номера.
Морис кивнул.
– А если и по этим прокол, то велика вероятность того, что номера подделали. В таком случае, скорее всего, работали профессионалы.
– А до этого вы думали, что дилетанты?
– Да, мне так казалось. Впрочем, и сейчас продолжает казаться, что действовали любители.
– Почему?
– Ты же и сам знаешь, что нанятые профессионалы не станут так заморачиваться. У них все просто…
– Может быть, как раз хотели сбить следствие с пути, чтобы не вышли на заказчика.
– Все может быть. Но тем не менее все это очень запутано…
На этом они решили пока остановиться. Больше о делах не говорили, гуляли в саду, любовались распустившимися перед домом ночными фиалками и смотрели на звезды.
– Я Овидия вспомнила, – сказала Мирослава.
– Да?
– Помнишь, он сказал: «Боги сделали человека прямостоящим, чтобы он мог взирать на небеса и смотреть на звезды».
– Хорошо он это подметил, – тихо выдохнул Миндаугас.
И им действительно было несказанно хорошо этим поздним вечером в тихо шелестящем саду, где слышно было только голоса птиц и их собственное дыхание.
Раннее утро порадовало жемчужно-голубым рассветом и множеством матово сверкающих росинок на траве, цветах, листьях деревьев и на всем, что простиралось вокруг.
– К чему бы это такое обилие росы? – спросила Мирослава, зябко поводя плечами.
– Надо спросить у Клавдии Ивановны, – улыбнулся Морис, уверенный, что уж их-то приходящая домработница на этот вопрос найдет достойный ответ.
– Спросим, если не забудем, – отозвалась Мирослава.
– А не слишком ли рано вы собрались в путь?