Почувствовав мой взгляд, девочка вскинула глаза. Улыбнуться не улыбнулась, но подняла палец – мол, одну секундочку – и снова уткнулась в книжку. Ох, сколько раз мне за этот самый жест доставалось от мамы? И не сосчитать.
Читай, Карина, читай.
Девочка перевернула последнюю страницу и бережно закрыла книгу. Пальцы нежно погладили истертую обложку. С потрескавшихся губ слетел довольный вздох. А как она улыбалась! Как Мона Лиза! У меня слезы навернулись на глаза.
– Понравилось? – спросила я.
Карина прижала книжку к груди.
– Ой, скажите, что там есть продолжение!
Я кивнула, и она радостно воскликнула:
– Сеньора учительница, а у вас есть следующая? Я хочу почитать еще про Никанора и Джору.
Я вынула из рюкзака «Гостя» и аккуратно положила на стол.
– Эта тоже про Никанора и Джору, но там еще Робби – тебе понравится.
Карина вскочила со стула и вскинула руки, совсем как я, когда забью гол.
– Ура!
Крикливой, потной стайкой влетели мальчишки и затараторили. Оказывается, неподалеку прорвало трубу и теперь улица была затоплена. Вода течет по бульвару и вот-вот доберется до ворот Доброго Пастыря. Я сразу подумала, что нашему старенькому футбольному полю в парке Иригойен конец – оно же всего в двух кварталах отсюда. Сколько будет сохнуть жидкая грязь, и когда мы снова сможем играть?
– Сегодня мессы не будет! – радостно объявил Хавьер и махнул пятерней в воздухе перед носом у Мигеля – а тот не успел подставить свою ладонь.
Карина обожгла их гневным взглядом и снова погрузилась в книжку. Лаутаро и Хавьер подозрительно оглядели ее, но цепляться не стали.
Мигель схватил меня за руку и потащил к выходу.
– Пойдемте, сеньора Камила. Вам надо это видеть.
Мне совершенно неинтересно было любоваться тем, как вода из прорвавшейся канализационной трубы разносит ее содержимое по улице, но выбора не было. Я пошла за мальчиком. А за нами и все остальные, даже Карина.
Под балконом, выходившим во внутренний дворик, стоял Диего. А у его ног – три битком набитых пластиковых пакета.
– Салют, мамуся, – сказал он мне.
Я бы повисла у него на шее, чтобы, как в той фразе из романа, воскликнуть: «Возьми меня, любимый!» – на глазах у самого́ Доброго Пастыря, но рядом была Карина, и я вспомнила о хороших манерах. Какой пример я подам девочке, если поведу себя как пустоголовая botinera?
– Привет, Диегито, – сказала я.
Ах, если бы это мгновение можно было задержать навсегда! Если бы весь остальной мир не имел значения.
Когда я подошла, Диего поцеловал меня в уголок рта. Похоже, что и он прекрасно понимал: на нас смотрят дети.
– Я ведь сказал тебе, что найду возможность попрощаться перед отъездом. А еще привез кое-какие подарки.
Дети завопили от восторга.
– Тихо, тихо, – повысил голос Диего. – Стройтесь рядом с сеньорой Камилой. – А потом добавил вкрадчивым до смешного тоном искусителя: – Сеньора Камила, помогите-ка мне с моими мячиками.
Детишки покатились со смеху, а я шлепнула его по руке. И краем глаза заметила, что Карина прячет улыбку. Сестра Крус благожелательно наблюдала за нами из кухни – она месила там тесто для хлеба. В такую сырую погоду тесту подниматься целую вечность, но сестра Крус была женщина верующая.
Дети чинно выстроились за подарками, будто в сочельник, и Диего принялся раздавать мячи, футболки, кроссовки, красивые тетрадки, ручки, карандаши. Нашлись и мягкие игрушки с эмблемами «Ювентуса» – жирафы и всякая другая живность. Их Диего отложил.
– Это сестре Крус и ее малышам, – пояснил он.
Карина топталась в хвосте очереди, крепко прижимая к себе мою книжку. Когда наконец дело дошло до нее, Диего спросил:
– Футбольный мяч для малышей?
Она кивнула.
С самого дна спортивной сумки Диего извлек два рюкзачка, черный и розовый.
– А рюкзак лично для вас, сеньорита Карина.
О чудо, глаза у девочки засияли как звезды.
– Ой, а м-м-можно в-в-выбрать?
– Конечно. Какой больше нравится.
Не колеблясь, Карина взяла розовый рюкзачок и сложила туда школьные принадлежности. Потом похлопала Диего по руке. Он заглянул ей в лицо, а она сказала: «Спасибо», – и он покраснел до ушей. Обниматься с ним, как мальчишки, Карина не стала, Диего ее и не заставлял. Девочка тихонько пошла обратно в класс, и, хотя туго набитый рюкзак оттягивал ей плечики, сейчас она держала спину прямо.
Диего попросил старших ребят помочь сестре Крус раздать малышам игрушки. И вдруг, как по мановению волшебной палочки, мы с ним остались посреди двора наедине. Я глянула на часы. Если Диего намерен успеть на самолет, ему надо ехать.
Диего крепко обнял меня и не отпускал, пока все вокруг не замерло.
– Я думала, ты уже уехал.
– Как я мог уехать не простившись? Я должен был тебя повидать, – прошептал он мне на ухо. – Хочется забрать тебя с собой прямо сейчас. Хочется… о, так много хочется.
Кухонная дверь тихонько притворилась, и я мысленно поблагодарила сестру Крус за деликатность. Подняла голову и поцеловала Диего. Мне хотелось этим поцелуем остановить время, хотелось верить, что мы разрушим заклятье. Хотелось переиграть нашу историю заново, но тут у Диего зазвонил мобильник и вернул нас с небес на землю.
– Мне пора, – сказал Диего. – Серия «А» в декабре не заканчивается. Почему бы тебе не приехать после выпуска? Или как только сдашь экзамены? На церемонии вручения аттестата присутствовать не обязательно.
– В те же выходные у меня турнир.
Диего слегка прищурился. Он пытался вспомнить, о каком это я турнире! Тут меня захлестнула горячая волна обиды и гнева. Но ведь он уезжает. Нельзя портить последние минуты перед разлукой.
– Я прилечу сюда, пусть даже всего на несколько дней, – теперь он говорил быстро, точно тоже ощутил, как стремительно утекает время. – ФИФА проводит международные матчи в январе, и я постараюсь…
В январе у нас будет запись в команду. Если я добьюсь того, чего желаю больше всего на свете, кто знает, где я буду в январе? Поспешно, пока не возвела еще одну преграду между нами, я поцеловала Диего.
Сколько раз отец обещал маме, что не будет ее обманывать и изменять? Сколько раз Пабло лгал девушкам ради минутного удовольствия, а потом, едва застегнув штаны, забывал все свои клятвы? Если Диего и может что-то твердо мне пообещать, так это – побеждать на поле. Никогда не предавать свои мечты, потому что, если он способен прийти к цели, может, и мне удастся.
Диего прервал поцелуй.
– Я тебе тоже кое-что привез, – сказал он и протянул мне черный рюкзак.
Я порылась в нем – ну совсем как Карина. Футболки, шорты, носки, спортивная куртка, и главное, главное – пара новеньких фирменных адидасовских шиповок – классических черно-белых.
– Эти тебе ноги натирать не будут. А футболки отводят пот и не будут благоухать, как твои старые, Ками. Потому что если бы удалось разлить эту вонь по бутылкам, ее впору было бы продавать правительству как оружие массового поражения, честное слово.
Я не знала, как его благодарить. Если бы Диего не верил в меня, то ведь не накупил бы мне столько всякой всячины?
– Спасибо, – прошептала я, прижимая шиповки к колотящемуся сердцу. – В субботу я еще на тренировочную игру пойти не смогу, но…
– Тебе надо как следует восстановиться. Наращивай нагрузки постепенно. И не сдавайся.
Тут я, конечно, простила его за то, что он забыл про мой турнир.
Диего достал из кармана куртки гладкую картонную коробочку размером с ладонь.
– И вот еще что.
Открыл ее – и мое потрясенное лицо отразилось в зеркальном блестящем экране. Мобильник! Да какой! Такой даже Пабло себе позволить не сможет. За такой уличная шпана готова убить в буквальном смысле.
– Зачем? – прошептала я, хотя мысленно ходила на руках от счастья. Теперь я подключусь ко всем чатам нашей команды, ничего не пропущу!
Диего просиял улыбкой.
– Тебе же нужен телефон? Будем на связи. Болтать, переписываться. Видишь, вот тут приложения для музыки, а эти – спортивные, записывать и отслеживать все тренировки и… захотим – сможем говорить хоть целыми днями, – говорил он так, будто репетировал эту речь всю неделю.
– Но вай-фай…
– Я оплатил заранее. Есть международный тариф, с ним можно общаться по вотсапу. – Он неверно истолковал удивление на моем лице: – Мы сможем поддерживать отношения, Ками. Если ты хочешь.
– Хочу! – воскликнула я и обвила его шею руками, стараясь не выронить драгоценный телефон, который стоил больше, чем все мое добро, вместе взятое.
В ушах у меня хором из греческой трагедии звучали голоса бабушек, нашептывали мне, что и их мечты заканчивались этими самыми словами – «хочу». Но я отогнала их.
21
Еще на нижней площадке лестницы я увидела, как из нашей квартиры выходит какой-то мужчина. Черный берет и темный шарф скрывали его голову и лицо. Мама дома одна. Что он у нас делал? В жилах у меня вскипела тревога. Забыв о больной ноге, я через ступеньку помчалась наверх. Я уже почти поравнялась с ним и сжала кулаки, когда он поднял голову.
– Сезар!
Я остановилась, переводя дух.
Он убрал за ухо прядь редеющих волос.
– Принцесса! – улыбнулся, блеснув серебряным зубом.
– Сезар? Что ты там делал?
Я пыталась понять, что к чему, но напрасно. С металлических перил капал дождь, и краем глаза я заметила какое-то движение в соседском окне на первом этаже. Бабушка Франко выглянула из-за штор, а из-за ее плеча помахал мне и сам Франко.
– Салют, донья Китти, – сказала я, помахав в ответ, и она сразу спряталась.
Сезар поднял брови.
– Соседушки получше тайной полиции, а? Думаю, она засекла время, чтобы точно знать, сколько я просидел у твоей мамы. Vieja de mierda. Чертова старушенция.
Я не удержалась и хихикнула. Сезар был из тех, кто ругался так, что мне было смешно, а не противно.
– Так и что ты там делал? – спросила я.
Сезар пожал плечами, распахнул джинсовую куртку и гордо показал, что под ней футболка «Ювентуса».